Забегая чуть вперед, и без того испытывавший проблемы с комплектованием «Спартак» потеряет как раз в период работы в ЦСКА Анатолия Тарасова прямо посреди сезона 1975 года своего капитана Сергея Ольшанского, в конце того же сезона будет вынужден добровольно «спрятаться» в московском «Динамо» от армейского призыва Александр Минаев. Призывом Ольшанского Тарасов, к слову, не ограничится, и скоро Виктор Понедельник констатирует в еженедельнике «Футбол-Хоккей»: «…Не могу не отметить тот факт, что уже вторая московская команда (ранее это случилось в «Спартаке» с С. Ольшанским) теряет в разгар сезона своего капитана и лидера. На этот раз перед игрой со СКА в ряды Советской Армии был призван В. Никонов. А что значит для «Торпедо» этот игрок, думаю, ясно всем любителям футбола…»78. Спустя год Никита Павлович Симонян, в тот момент уже старший тренер сборной СССР, говоря о проблемах «Спартака», не промолчит: «Команда, известная всему футбольному миру, в последние годы не по собственной вине теряет ведущих игроков. Этого раньше не было, и «Спартак» являлся одним из лидеров, творческой лабораторией нашего футбола. Кстати, это же можно сказать, правда, в меньшей степени, и о «Торпедо», которое тоже вынуждено отдавать великолепных футболистов. Вообще урон ведущих профсоюзных клубов велик, а это не способствует общему росту футбола. Пора, видимо, с этим как-то покончить. Ведь сильная сборная может быть тогда, когда в стране сильные клубы. И одним киевским «Динамо» мы не проживем. Нужны, по крайней мере, пять-шесть «суперкоманд» в таком большом футбольном хозяйстве, как наше. И укреплять команды, как правило, должны за счет своих резервов, а не за счет других…»79. Однако это был глас вопиющего в пустыне – скольких игроков впоследствии потеряет на время или навсегда уже бесковский «Спартак»…

Борис Духон и Георгий Морозов приводят в книге «Старостины» замечательную байку, описанную Анатолием Круглаковским:

«Однажды во время матча вместе со Старостиным они сидели на трибуне стадиона ЦСКА в окружении офицеров, которые рассуждали о грядущем призыве – в том числе и футболистов из других клубов. Круглаковский не выдержал и вмешался в их разговор – мол, чего уж только футболистов, давайте всех подряд…

Один из офицеров охотно принял тон:

– Вот с Николая Петровича и начнем!

А спартаковский патриарх, которого за глаза называли Чапаем, ответил, не отрывая взгляда от поля:

– Хорошо, завтра надену буденовку…»80.

Однако и возможности армейских и динамовских команд оказывались не беспредельны, когда речь шла о переходах между командами разных республик. Даже казавшееся всесильным киевское «Динамо» порой шло на совершенно фантастические ухищрения в попытках заполучить приглянувшегося игрока, игравшего не на Украине.

Одна из лучших таких историй принадлежит перу Германа Зонина, в деталях описавшего в книге «Вся жизнь – футбол» хитросплетения нашумевшего в свое время перехода Виталия Шевченко в Киев из бакинского «Нефтчи» в 1972 году. Сюжет получился достойный хорошего детектива.

«Первая попытка побега провалилась: бакинцы в последний момент поймали футболиста, кажется, в аэропорту, откуда он намеревался рвануть прямиком в Киев. Но если у человека «горит», разве за ним уследишь? Шевченко пошел ва-банк: после зарубежного вояжа сборной прилетел не в Баку, а в Киев, и там остался. Контрактов тогда не существовало, так что никаких оснований воспрепятствовать человеку жить и играть там, где он мечтает, у «Нефтчи» не было…»81. У бакинцев не оставалось, по сути, выбора – только обвинить футболиста во всех смертных грехах и попытаться под угрозой дисквалификации вернуть его в команду. Пошла война без правил: «В Баку пустили слух, что Шевченко, находясь за рулем, сбил человека и сбежал, испугавшись суда, а потому не возвращается. Эта версия не выдерживала никакой критики: советский суд, хотя и самый гуманный в мире, из-под земли достанет. А уж в Киеве от него точно не скроешься. Тогда в столице Азербайджана нашлись основания для уголовного дела: продал, мол, Шевченко свою машину по спекулятивной цене. А спекуляция, да еще в таких размерах, – это уголовщина…»82.

Персональное дело «обвиняемого» было вынесено на заседание СТК (Спортивно-технической комиссии), на котором довелось присутствовать и Герману Зонину. Представители бакинской команды пошли в атаку: «Алекпер Мамедов, начальник команды „Нефтчи“, помнится, сказал, что перед членами СТК находится не только стяжатель, погнавшийся за длинным рублем, но и самый настоящий дезертир, покинувший свою малую родину. Это было суровое обвинение с политическим подтекстом: если сегодня игрок продал за рубли родной город, кто поручится, что завтра не продаст за доллары страну? В общем, „ты сегодня куришь „Кент“, а завтра – вражеский агент“. Политику мы сразу отмели, тем более, что логика представителя „Нефтчи“, намекавшего чуть ли не на измену Родине, могла найти сторонников в другой организации и в иные времена…»83.

Осталось обвинение в спекуляции: «Сразу скажу: Шевченко, хоть и давили на него крепко, держался молодцом. Продал по спекулятивной цене машину? Чепуха! Виталий знал: машина стоит в Киеве в гараже. Под охраной двух киевских милиционеров ее своим ходом перегнали из Азербайджана на Украину. Путь неблизкий. Но вся операция была проведена так молниеносно, что никто просто поверить в это не мог. Что там было с машиной на самом деле, я не знаю. Но, похоже, ситуация выглядела так: Шевченко действительно продал машину, этот факт стал достоянием руководства команды „Нефтчи“ и поставил под угрозу всю затею с переходом футболиста в Киев. Тогда украинское МВД предприняло беспрецедентную акцию на территории братской республики, в результате которой, видимо, выкупило машину у нового владельца и перегнало ее в Киев. И когда азербайджанские милиционеры прибыли в Киев, надеясь по итогам своей командировки доставить беглеца в Баку под охраной, их привели к гаражу, открыли замок и продемонстрировали ту самую машину, из-за которой разгорелся весь сыр-бор. <…> …Еще раз оговорюсь: это моя собственная трактовка событий, кто-то, быть может, поведает вам другую историю. Но один факт неоспорим: два милиционера из Киева действительно сопровождали машину с берегов Каспия на берега Днепра…»84.

СТК зафиксировал безоговорочную победу киевлян: «Основания для уголовного дела превратились в пыль, остались лишь претензии к Шевченко, так сказать, морального характера, но их к делу не пришьешь. В самом деле, чем футболист хуже любого другого бакинца, решившего переменить место жительства? Или у нас в СССР крепостное право? В общем, никто не был в состоянии помешать Шевченко переехать в Киев и играть за «Динамо»…»85. Как вспоминал Зонин, «…после заседания СТК вышли мы с Мамедовым в коридор, а на нем лица нет, серый весь. Говорит: «Надо же, и Шевченко потеряли, и дурака из меня сделали. Машина-то, выходит, в Киеве. Невероятно! Ведь у меня другая информация»86.

Вновь заглядывая на десятилетие вперед, приведем здесь и рассказ о переходе в 1982 году будущего олимпийского чемпиона Сеула Алексея Чередника в «Днепр»: «Когда закончился сезон в первой лиге, я написал заявление об уходе из „Памира“, но меня не отпустили. Как на грех, в тот год Федерация футбола СССР родила инструкцию, разрешавшую свободные переходы игроков только в пределах одной союзной республики. Стало быть, из Душанбе я мог беспрепятственно перейти, скажем, в Курган-Тюбе, но чтобы за пределы Таджикистана – ни-ни! <…> В „Памире“ сказал, что вообще завязываю с футболом, и уехал в Днепропетровск. Однако заявить меня в чемпионат СССР 1983 года „Днепру“ не удалось. Все оказалось настолько серьезно, что даже вмешательство председателя КГБ Чебрикова, выходца из Днепропетровска, не помогло. В итоге я остался без золотой медали чемпиона страны-83. <…> Играл за дубль „Днепра“. Под чужими фамилиями. Примерно такая же история десятью годами раньше произошла со знаменитым форвардом Виталием Старухиным. „Шахтер“ в буквальном смысле выкрал его под покровом ночи у полтавского „Колоса“, разразился скандал, и Старухин тоже целый сезон играл за резервный состав горняков под чужими фамилиями. Но там ситуация осложнялась тем обстоятельством, что эти мифические игроки продолжали исправно забивать голы, привлекая к себе внимание тренеров молодежной сборной СССР. Из федерации футбола стали приходить вызовы, и наставники „Шахтера“ вынуждены были выкручиваться…»87.