Лев Филатов, однако, Маслову в своих обозрениях по ходу сезона, размышляя об игре «Спартаке», заочно мягко возражал: «…по-прежнему его игру не назовешь серой и невыразительной. Напротив, спартаковцы и держат мяч, и аккуратно чертят комбинации, есть в их приемах изящество, и не сбиваются они на оборонительные варианты, которые издавна считают ниже своего достоинства…»16, но сетовал на то, что «…в построении спартаковских атак появилась какая-то заданность, механистичность, едва ли не обязательно мяч обходит пятерых-шестерых, справа налево или слева направо. Идет долгая и тщательная подготовка к заключительному ходу, а он так и остается ненайденным. Не заметно у игроков тактической свободы, предприимчивости…»17.

Зато поддержал коллегу Маслова ветеран тренерского цеха Виктор Дубинин, увидевший корни «сползания команды с прежних позиций» и «упадка в игре «Спартака», прежде всего, именно в проблемах в средней линии: «Видимые причины? Недавняя гордость «Спартака» – линия полузащиты, за исключением Киселева, утратила и постоянство состава, и прежние боевые качества. Спортивная форма многих игроков далека от прежней…»18.

Ну, а первопричиной всех бед, по его мнению, стала «неполноценная всесторонняя готовность игроков к длительному и трудному соревнованию»: «Почему у „Спартака“, например, пропала та скорость в развитии атаки, что два года назад приводила в смятение любого соперника? Без этой скорости те сложные маневры, что представлялись тогда легкими, ажурными и как бы само собой разумеющимися, ныне выглядели тяжеловесными, выполняемыми с заметным усилием, медленно, а потому и малоэффективно. Вместе с тем отдельные игроки „Спартака“ сумели поддерживать и скорость, и работоспособность. Но трое-четверо – это не команда…»19.

А вот Виталий Артемьев обращал внимание на постигшие «Спартак» проблемы в линии атаки и, соглашаясь с Дубининым в оценке работоспособности спартаковских полузащитников, подчеркивал, что объем свалившейся на них работы в связи с ослаблением других звеньев команды вырос, к чему изобретательная, предприимчивая, заточенная на атаку средняя линия «Спартака» оказалась не готова: «Полузащиту московского „Спартака“ хвалили более чем достаточно. И это понятно – Киселев, Папаев, Амбарцумян, Калинов – игроки видные. Но вот чуть сдал Хусаинов, менее точны стали дальние удары Осянина, чуть-чуть потеряла в надежности оборона. Пришло время молодым, находящимся в расцвете сил полузащитникам показать, на что они действительно способны, принять главную тяжесть игры на свои плечи. И „Спартак“ захромал на обе ноги. Оказалось, что все полузащитники – игроки примерно одного плана. Они умеют подыгрывать форвардам и действовать на их месте. А вот к неустанному, длительному труду они не способны. И спартаковские взлеты чередуются с падениями. <…> В московском „Динамо“ нет „чистого“ диспетчера, свободного от черновой работы. Сабо, Семин, Уткин, Жуков – все трудятся в поте лица. И ничего, игра динамовцев прочна и стабильна. У „Спартака“, повторюсь, более или менее свободны все – таков уж игровой почерк полузащитников. И нередки провалы…»20.

Филатов же еще в июле 1971 года прямо указывал на постигшую «Спартак» беззубость при завершении атак: «Сейчас в атаках „Спартака“ участвует много игроков, готовых и умеющих обслуживать партнеров. <…> Но от кого ждать голов? Это не слишком ясно…»21.

Действительно, недавние безусловные лидеры атак «Спартака» Николай Осянин и Галимзян Хусаинов подошли к возрасту, который по футбольным меркам принято считать критическим. Кроме того, Хусаинов нередко был вынужден в том сезоне и вовсе играть в средней линии. Итог сезона – 4 забитых мяча у Осянина, 3 – у Хусаинова.

Вынужденно сменил амплуа подававший надежды как бомбардир и приглашенный в «Спартак» на место форварда Сергей Ольшанский. После того, как тяжелую травму, завершившую его карьеру в «Спартаке», получил «чистильщик» Вадим Иванов, произошла известная со слов Евгения Ловчева история, когда «…Николай Петрович Старостин сказал: „Будем воспитывать „бабу ягу“ в своем коллективе“. И Ольшанского мало того, что перевели в оборону, так еще и кликуху дали соответствующую – Бабуля…»22.

Приглашенные же перед началом сезона Вячеслав Егорович из запорожского «Металлурга», Виталий Мирзоев из нальчикского «Спартака» и Александр Пискарев из ивановского «Текстильщика» (тот же Филатов, размышляя о перспективах «Спартака» в том сезоне, писал: «…чемпионский состав 1969 года сохранен, и к нему нынче добавились сразу трое молодых интересных форварда – Мирзоев, Пискарев и Егорович…»23), сыграв каждый не менее половины календарных матчей, забили на троих 9 мячей. Что не помешало Пискареву всего с 5 забитыми мячами разделить с Киселевым и Силагадзе лавры лучшего бомбардира команды…

Словно предвидя что-то, Андрей Петрович Старостин в апреле 1971 года напишет: «В позапрошлом году, выиграв чемпионат командой, в которой впервые выступал ряд молодых игроков, спартаковцы вселили в своих почитателей надежды на рождение хорошей, стабильной команды. Ловчев, Киселев, Калинов, Папаев, Абрамов за два года повзрослели и набрались опыта. Теперь любители футбола ждут оплаты по векселям надежд. Конечно, сейчас рано говорить о каком бы то ни было банкротстве. Но напоминание о долге никому не повредит…»24.

Однако команда сделает шаг именно к банкротству. Как признается много лет спустя Евгений Ловчев: «Проверку на прочность поражениями мы не выдержали: каждый искал причины неудач в партнерах, а не в себе. Ну, а в декабре 1971 года „Спартак“ фактически развалился…»25.

Отечественный футбол стремительно прощался с прежними идеалистическими устоями. Материальные условия, создаваемые для футболистов покровителями, как тогда еще иногда говорили, «меценатами», а выражаясь современным языком – спонсорами и владельцами клубов, играли все большую роль. Собственно, футбол, как принято, стал отражением общественных настроений и процессов в стране – на смену идеализму и энтузиазму 60-х пришли относительно сытые и спокойные 70-е с их вполне материальной шкалой ценностей.

Человек, как известно, ищет, где лучше, спортивная карьера относительно коротка, и едва ли заслуживают упрека те, кто думал об обеспечении семьи и собственного будущего после ухода из спорта. Впрочем, земное, материальное пока еще далеко не превалировало над игрой «за ромб». По словам известного форварда 60-70-х Владимира Козлова, «Галимзян Хусаинов, скажем, играл за 164 рубля 37 копеек в месяц. На периферии он мог получать, конечно, много больше, но ценил спартаковский ромб на груди. И таких, как Хусаинов, большинство…»26.

Другой вопрос, что до появления профессии «футболист» и профессиональных футбольных клубов было еще далеко. И в выигрыше в этом смысле оказывались те команды, кто мог найти законные (или не вполне) способы найти дополнительные ресурсы для стимулирования игроков.

Началось это не вдруг. Армейские и динамовские команды и раньше доплачивали игрокам, как говорили, «за звездочки» – футболисты получали офицерские звания. По словам того же Козлова, «…чуть больше, чем в «Спартаке», зарабатывали динамовцы. Нам дополнительно начисляли рублей 20—40 за милицейское звание. Я, например, майор запаса…»27. А вот что рассказывал Леонид Островский, в 1962 году перебравшийся из московского «Торпедо» (бережно лелеемого автозаводом ЗИЛ) в киевское «Динамо»: «В «Торпедо» я получал 180 рублей в месяц, а в «Динамо» те же 180 плюс 20 пайковых и еще 20 за звездочки – меня сразу аттестовали на погоны. А чуть позже Маслов через Щербицкого выбил у Совмина премиальные за выполнение ежемесячного плана по набранным очкам – до 200 рублей. Тогда это были приличные деньги. Жили как у Христа за пазухой…»28.