Парень судорожно глотал ртом воздух.

Маленькая грудь Виолы оказалась очень чувствительной. Когда язычок блондинки скользил по ней, сестра Мэйо стонала в полный голос.

Като охотно разрешала молодой любовнице теребить свои крупные соски с тëмными, широкими ареолами.

Блондинка медленно оттеснила Виолу в угол, заставив прижаться спиной к груди Нереуса.

— Держи свою госпожу крепко, мальчик-раб…

Лихтиец обнял девушку за талию, чуть приподнял, ощущая, как сползает с головы парик…

Виола широко развела бедра и вся выгнулась, закричала, когда улыбающаяся Като воспользовалась её доступностью.

Пальцы блондинки двигались быстро, распаляя любовный жар.

Голова Виолы металась на плече островитянина.

И Нереус не утерпел, начал робко целовать чужую невесту.

На пике наслаждения она вновь вскрикнула и затихла.

Като отплыла и вылезла из купели:

— Непременно воспользуйся моим предложением, дорогая. Сегодня лишь прелюдия к настоящему веселью.

— Я… Я приду…

— Позаботься о своей госпоже, мальчик-раб. И передай хозяину, что я скучаю по нему. Если хочет сделать мне подарок, пусть купит кулон в форме паука с восемью жемчужными глазами. Ты хорошо запомнил мои слова?

— Да, госпожа. Кулон в форме паука с жемчужными глазами.

Она ушла, покачивая бëдрами.

Виола развернулась лицом к Нереусу, обхватила его за шею:

— Вынеси меня из воды.

Геллиец, выбравшись из купели, бережно опустил молодую госпожу на деревянный лежак.

— Укрой меня.

Раб принëс из ниши в стене сухую чистую простыню.

— Ляг рядом.

— Госпожа…

— Я знаю, о чëм ты попросишь. Хочешь снова поскорее сбежать к Мэйо.

— Он запретил мне ложиться с вами.

— Почему?

— Я не могу сказать.

— Он что… ревнует?

— Я не могу сказать.

Виола улыбнулась:

— Ты ведь слышал? Это была возбуждающая аппетит закуска. Мне не терпится попробовать основное блюдо.

Геллиец опустился на колени:

— Простите, госпожа. Я боюсь вашего гнева, но и гнева Мэйо страшусь не меньше.

— Ты можешь доставить мне удовольствие по-другому…

— Как, госпожа?

— Ртом. Умеешь?

— Нет, госпожа. Меня готовили как меченосца, не как ублажателя.

— Иди, — разрешила девушка. — Иди к брату. Достань ему паучий кулон. А ещё… Скажи Мэйо, что меня ждëт не менее славное будущее, чем его. Так напророчил Оракул. И он никогда не ошибается!

Мэйо уселся на парапет фонтана, откусив приличный кусок пирога, купленного у гуляющего по площади торговца:

— Рад за сестру. Правда, рад.

Нереус кивнул:

— Я сказал, что ты запретил мне ложиться с ней. И ушёл.

— Знаешь… — скривил губы поморец. — С каждым днëм я всë больше тебя уважаю. Нужно иметь много смелости и выдержки для такого поступка.

Геллиец упëр кулаки в мраморную плиту:

— Я люблю её. И не хочу так, скрывая чувства, словно у меня их нет.

— Можешь не верить, но я отлично понимаю всю глубину твоего негодования. И всë же рабство в некоторой степени освобождает от груза ответственности, перекладывая его на плечи хозяина, — Мэйо доел пирог и отряхнул руки. — А мои поступки — только моя ноша. И я принуждаю себя еë тащить.

— Ты примешь приглашение госпожи Като?

— Это тот случай, когда у меня нет выбора, — усмехнулся поморец. — Тоже касается и дорогого подарка. Кулон встанет в немалую сумму, но придëтся облегчить свой кошелëк.

К щекам геллийца предательски прилила краска:

— Хозяин, ты знаешь, как доставить женщине удовольствие ртом?

— Нобилям запрещено подобное непотребство. Но есть одна книга… С пояснительными картинками. Я храню еë под замком и никому не показываю. Если интересуешься…

— Нет, — выпалил Нереус.

— Точно?

— Я… Нет! Мужчина на должен о таком думать.

— Картинки довольно пикантные.

У лихтийца между лопаток заструился пот:

— Ты их разглядывал?

— В мельчайших подробностях.

— Тогда можно?..

— Угу, — кивнул Мэйо. — Мне пора возвращаться к Ливию. Как всегда, перерыв объявили на самом интересном месте. Хочу послушать дискуссию об афарской военной кампании. Говорят, мы терпим одно сокрушительное поражение за другим.

— Императору стоило бы упрочить союз с Эбиссинией.

— К сожалению, у Клавдия нет детей, и политический брак невозможен. В целом, ситуация на юге оставляет желать лучшего. Про север и вовсе умолчу.

— Мне отправляться за кулоном?

— Договорись, чтобы его принесли в дом Ливия не позднее завтрашнего вечера. Все расходы я оплачу.

— В храме наверняка попросят сделать пожертвование…

Мэйо снял с шеи небольшой мешочек с деньгами:

— Возьми. Поешь где-нибудь, загляни в бордель, купи дары… Я проторчу на форуме до ночи, так что не торопись возвращаться. Отдохни так, как хочется тебе. Договорились?

— Благодарю, хозяин.

— Можешь даже напиться, — заговорщицки прошептал поморец. — После того, что ты увидел в термах, я бы точно напился.

Нереус опустил голову, чтобы никто из случайных прохожих не заметил, как он зубоскалит перед господином.

По пути к паучьему храму, невольник разглядывал городские достопримечательности.

Возле торговой площади он заметил небольшой кабак с оригинальной вывеской: идущим под парусами пиратским кораблëм.

Силлад располагался в стороне от моря, и геллиец предположил, что хозяин заведения — отошедший от дел разбойник, уставший грабить суда и осевший на суше.

Островитянин свернул с дороги и зашëл в полутëмный зал.

Кабак был рассчитан на непритязательную публику и не мог похвастаться ни уютом, ни богатым выбором блюд.

Нереус полной грудью вдохнул удушливую вонь и почувствовал себя невероятно счастливым.

Ему нравилось здесь, нравилось абсолютно всë: и низкий потолок, и узкие лавки, напоминавшие банки для гребцов, и грубоватая девка с заплетëнными на афарский манер волосами, заполнявшая миски дешëвой едой…

— Добро пожаловать! — хрипло сказала она. — Чувствуй себя как дома.

— Уже, — ответил геллиец, подсаживаясь поближе к ней. — Благодарю за гостеприимство.

Брюнетка покосилась на него с подозрением:

— Что будешь пробовать?

Нереус положил на стол несколько монет:

— Угости меня так, чтобы я захотел вернуться сюда.

— Лаура, — представилась девушка, рассматривая дорогой браслет гостя. — По городу ходит слух, что из Таркса приехал молодой богач. Его кони — в золотой сбруе, а рабы — в золотых ошейниках.

— Слухи несколько преувеличены, — усмехнулся меченосец. — Господина зовут Мэйо из Дома Морган, он — мой хозяин.

— А у тебя есть имя или прозвище?

— Нереус. Геллиец.

Луара наполнила глиняный кубок бледно-красным напитком:

— Лучшее вино для тебя, геллиец!

Раб отхлебнул немного и улыбнулся.

Вино было приятным на вкус, но слишком щедро разбавленным водой.

Девушка подала несколько мисок с закусками:

— Правда, что молодой богач — красавчик, и его волосы пахнут самыми изысканными благовониями?

— Мне сложно судить о его красоте, но многие женщины сходят по нему с ума.

— Хотела бы я поглядеть на него поближе…

— Через три дня в храме Веда состоится свадьба господина Ливия. Приходи бросать новобрачным цветы и непременно увидишь там моего хозяина.

— Дивно! Ну, я приду. С большой корзиной лепестков! — Лаура подлила парню вина. — Мне всегда было интересно, как живут богачи. Наверно, твой господин ежедневно поедает лишь устриц и белый хлеб…

Нереус прыснул в кулак:

— Час назад он с удовольствием лакомился крестьянским капустным пирогом.

Девушка рассмеялась:

— Богат да с причудами! Приди он сюда, я бы накормила его капустой до отвала!

— Не сомневаюсь.

Наевшись, геллиец поднялся с лавки:

— Добра и процветания этому месту.

Лаура засуетилась, не желая так быстро прощаться: