Потный, перепуганный фламин споткнулся, нелепо взмахнул руками и опрокинулся навзничь.
Мэйо занëс над ним сику:
— Зарублю, грязная тварь!
— Нет! — простонал Нереус.
Он прыгнул, обхватил руки господина:
— Стой! Прошу тебя!
Взгляд Мэйо обжëг лицо невольника.
— Пожалуйста… — У раба задрожали губы.
Опомнившись, нобиль опустил меч:
— Ты ранен. По его милости.
— Я в порядке. Идëм за лошадьми. Поедем скорее отсюда.
— М-мэйо… — прошептал фламин.
— Заткнись! — рявкнул Чёрный Дракон. — Не смей произносить моё имя! Проклинаю тебя! Весь твой род! Гореть вам в подземном огне и обратиться в пепел!
— Тише, — Нереус положил вымазанную кровью ладонь на плечо господина. — Тише, хозяин. Прояви милосердие. Пусть знает, что ошибался на твой счёт, называя одержимым тьмой демоном.
— Т-твоя сила не от Веда… — пробормотал Готто. — Она древнее… С тёмных времён…
— Да пошëл ты, — фыркнул Мэйо. — Ничего вы не знаете и знать не хотите. Сам разберусь, без вашей помощи. Отцепитесь уже от меня, чушеплëты Мертовы!
Он сердито сплюнул и протянул руку геллийцу:
— Идëм, друг. Прости, что не послушал и высмеял твои слова.
— Пустое… — поморщившись, Нереус опëрся на предплечье нобиля. — Только перестань делать дурацкие намëки. Это обидно.
— А слышал шутку про геллийца и фавна?
— Нет.
— А про геллийца и кентавра?
— Нет.
— А про геллийца и…
— Да чтоб тебя, Мэйо! Прекрати!
— А про…
— Геллийца?
— Нет. Про птиц.
— Про каких ещё птиц?
Нобиль зажмурился и выпалил:
— Про тех, что друг друга в задницы клюют!
Нереус помолчал, а затем, не стесняясь в выражениях, сообщил Мэйо всё, что про него думал.
Спустя час, в дороге, друзьям стало понятно, что драка с наймитами привела к более серьезным последствиям, чем казалось вначале.
Нереус клонился к шее лошади. Его била крупная дрожь.
— Как ты? — спросил Мэйо, придерживая Альтана.
— Терпимо, — морщась, ответил раб.
— Сделать привал?
— Нет. Похоже, это яд, — тихо сказал островитянин. — Клинки были отравлены.
— Проклятье, — нобиль ударил себя по бедру. — Афарская гниль! Стоило прикончить за это седого ублюдка Готто…
— Ты обещал никого не убивать. Сдержи слово.
— Я старался. Но…
— Жрец прав на счëт колдовской силы. Что-то в тебе… нечеловеческое, — геллиец вытер губы. — Оно проявляется иногда… Так отчëтливо. Это пугает. Прости за откровенность.
— Я тебе простил даже "говнюка патлатого". С какой стати мне обижаться на "нелюдя"?
— Наверно потому, что ты — патлатый поморский говнюк, — островитянин с усмешкой выплюнул слова. — Икра лягушачья… И яйца у тебя, как у зяблика.
— У меня шары льва!
— И член ëжика.
— Могучий фаллос истинного жеребца!
– Ëжика, — насмешливо хмыкнул Нереус. — Живи с этим, хозяин. А мне… Как видишь, недолго осталось…
Мэйо посерьëзнел:
— Нужно добраться до моей спальни. И побыстрее.
— Желаешь напоследок… меня отыметь? — рассмеялся невольник.
— О, да, геллиец! — нобиль показал в улыбке зубы. — Хочу присунуть тебе поглубже…
— Излиться, как Вед? — от смеха нещадно заныла рана в боку, но лихтиец не мог себя сдержать.
— Излиться на зависть Веду! — во всю мощь лëгких выкрикнул Мэйо.
— Сукин ты сын, поморец…
— Говори со мной, — твëрдо произнëс наследник Макрина. — Оскорбляй. Неси любую чушь. Только не молчи.
— Почему?
— Ты должен оставаться в сознании. Так долго, как сможешь. Это сейчас очень важно.
— Не хочу я с тобой говорить…
— Говори с Апарктием и Альтаном. С полями. С небом. Со своим богом. Как его? Забыл!
— Дэйпо.
— Вот, скажи Дэйпо, что хочешь пожить ещë.
— Вина хочу… И фиников.
— Может, споëм?
— Нет.
— Напой что-нибудь по-геллийски.
— Отстань, прилипала! Лучше бы я подыхал в одиночестве! За что мне такое наказание?
— Завтра! Завтра! Завтра! — прогорланил Мэйо начало знаменитого в Империи военного марша. — Завтра добудем победу!
— Завтра добудем победу, — шëпотом повторил Нереус.
— Мечами прорубим к ней путь!
— И пифос осушим, приятель…
— И снова споëм эту песню!
— И снова споëм эту песню…
— Завтра! Завтра! Завтра!
Глава двадцатая
Кони послушно остановились возле крыльца.
Мэйо спрыгнул с Альтана, рывком отстегнул дорожные сумки.
Нереус медленно сполз с Апарктия, мешком упал на землю возле конских копыт.
— Это в дом! — скомандовал нобиль выскочившим к ним рабам. — Коней под попоны. И помогите дотащить геллийца в мою кубикулу. Быстрее, скоты двуногие! Шевелитесь!
— Осторожнее, у него рана! — рявкнул молодой поморец, взлетая по ступеням. — Давайте же! Ну!
Перед глазами меченосца всë плыло: мозаичный пол менялся местами с расписным потолком, стены качались, к горлу подступала тошнота.
Он почувствовал спиной мягкую постель, кто-то заботливо подсунул ему под голову подушку…
— Все вон! — выкрикнул Мэйо и потрогал горячий лоб островитянина. — Как ты, Нереус?
— Холодно… — прошептал геллиец.
— Потерпи ещë немного. Я понял, что это за яд. Сейчас постараюсь сделать тебе лекарство.
Собрав остаток сил, лихтиец улыбнулся:
— Надеюсь… врачуешь ты лучше, чем поëшь…
Мэйо вернулся к столу, широким движением руки смахнул с него всë на пол.
Вынул какой-то свёрток из дорожной сумки. Затем раскрыл сундук и вытащил обитый тканью ящик с медицинскими инструментами, весами, мерными ложками и разложенными по флаконам снадобьями.
Подвинув ближе светильник, нобиль принялся за дело.
Он пересыпал порошки в ложку, тщательно взвешивал, разбавлял уксусом, доводя до нужных пропорций.
В комнату вошла Виола, нервно поправляя расшитую золотом накидку:
— Что случилось? Где тебя носило?
— Не сейчас. Расскажу на заре.
— Чем ты занят?
— Рукоблудствую! — рявкнул Мэйо, выронив ложку. — Разве не видно? Пытаюсь вылечить моего раба!
— Он заболел?
— Ранен. Отравленным клинком. Не отвлекай, пожалуйста. Я теряю драгоценное время.
— Мэйо, я могу хоть как-то помочь?
— Да, — устало сказал поморец. — Согрей его. По-женски.
Виола сбросила накидку, оставшись в тонкой, почти прозрачной рубашке.
Молча забралась под одеяло.
Прильнула к невольнику.
Погладила его по щеке.
У Нереуса перехватило дыхание. Он уткнулся носом в чëрные волны еë волос. Душистых, как весенний луг.
Девушка несмело тронула повязку на боку геллийца:
— Очень больно?
— Нет.
— Как тебя угораздило?
— Защищал господина.
Виола взяла руку лихтийца, прижала к своей груди:
— Прикоснись ко мне, не бойся. Ты ведь хочешь этого.
Нереус подумал, что она — самая желанная девушка в его жизни — даже не догадывается, как сильно он хочет быть смелее с ней…
— Госпожа…
Рука Виолы смяла край его туники, скользнула по бедру. Шаловливые пальчики нащупали…
Глаза парня округлились. Короткий стон сорвался с губ.
— Я первый раз трогаю… настоящий… — игриво шепнула Виола. — Он большой…
Геллиец сжал в кулаке простынь.
Он — игрушка.
Хозяйская игрушка.
Двуногий скот.
И не больше.
— Мэйо! — крикнула девушка. — Как доставить мужчине удовольствие?
— Погладь там, — не отвлекаясь от весов, ответил нобиль. — Сожми покрепче и двигай рукой вверх-вниз. Только не дергай резко и не выкручивай. Я почти закончил. Осталось нагреть.
— Я читала, — мурлыкнула Виола в ухо Нереуса. — И много слышала от рабынь. Но никогда не пробовала. Хочу испытать это до замужества. Ты не против?
Разве он мог ей отказать?
Мог возразить хоть словом?
— Научи меня… — улыбнулась девушка. — Ты — отличный наставник…
— Если вам угодно… госпожа…
Нереус положил руку поверх еë ладони, сдавил посильнее:
