Нереус досадливо поморщился. Следовало стерпеть и поблагодарить хозяина, но ком горечи застрял в горле.

Геллиец стиснул зубы и поплыл к берегу с полной отдачей, тараня море широкой грудью.

Мышцы заныли от напряжения. Лёгкие горели огнём.

И пусть он даже не человек… Чужая собственность. Вещь. Сегодня он утрëт нос этому чернявому полубогу!

Когда отчётливо стал виден пляж, Нереус понял, что нужно отдать победу господину. Всё равно никакой радости она не принесёт.

Он прекратил грести и обернулся.

Позади никого не было.

У геллийца перехватило дыхание.

— Дэйпо Пеннобородый! — воскликнул невольник. — Хозяин! Хозяин! Где вы?!

Ответа не последовало.

Нереус заметался, поплыл по наитию. Ему казалось, будто в стороне над водой что-то промелькнуло… Что-то похожее на кисть руки.

— Хозяин! Хозяин! — безуспешно звал невольник.

Кисть появилась вновь и быстро скрылась среди волн.

Нереус погнался за ней, нырнул…

Его пальцы сомкнулись на тонком, почти женском запястье.

Геллиец рванул вверх, пытаясь вытащить тонущего нобиля из тёмной пучины.

Несколько страшных мгновений раб отчаянно боролся за жизнь господина.

И одержал победу.

Наглотавшийся воды поморец сумел вдохнуть воздух, надсадно закашлялся, стал отплëвываться… Его трясло, лицо было белее мела.

Нереус подставил ему плечо, давая время придти в себя.

— Свело… — прошептал Мэйо. — Ноги… Сначала одну… Потом другую… Первый раз в жизни… Такое.

— Это моя вина, — горько выдохнул геллиец. — Мне следовало быть рядом с вами. Помнить о своей клятве.

— Я сам это затеял, — возразил нобиль. — И знаешь почему?

— Нет.

— Ты больше похож на полубога.

— Я? — искренне удивился Нереус.

— Мы ровесники. Но ты выше на треть головы. И выглядишь, как атлет. Наверняка, бешено популярен у смазливых девиц.

Щеки геллийца залила краска:

— Я… ещё ни разу… ни с одной…

— Врёшь! — возмутился Мэйо.

— Клянусь, господин.

— Ты — девственник?!

— Да.

— Почему?

Нереус закусил губу:

— Мне нравилась одна девушка. Я хотел заработать денег, выкупить свой дом и жениться на ней. Всё время об этом думал. А когда попал в плен и получил клеймо… Уже было не до мечтаний. Уверен, что её давно отдали за другого…

— Печально.

— Вам ли грустить, господин? — Нереус робко улыбнулся. — Вы живёте в роскоши, вольны делать, что вздумается, и любая красавица будет счастлива провести с вами ночь.

— Я уже говорил, что ты ничего обо мне не знаешь?

— Хотел бы узнать, но упустил этот шанс.

— Надо выбираться из воды.

— Держитесь крепче за мое плечо. Я дотяну вас до берега.

Усталость вынудила Нереуса плыть неспеша. Нобиль мучился от боли в ногах, но не жаловался, терпел.

Кое-как дохромав до одежды, поморец рухнул на спину и широко улыбнулся рабу:

— Ты спас мне жизнь, геллиец, а я ведь даже не запомнил твоё имя…

— Нереус, хозяин.

— Точно. Благодарю.

— Мне жаль, что так вышло.

— А мне — нет, — усмехнулся Мэйо. — Отлично провели время. Надо тебя как-то наградить. Есть идеи?

— Ваша благосклонность — лучшая из наград.

— Что за дурак вбивал эту чушь в твою голову?! — возмутился нобиль. — Говори от себя, а не как по написанному.

— Я бы хотел попросить о втором шансе.

— Хорошо подумал?

— Да.

— Тебе выделят комнату в доме и будут кормить четыре раза в день. Завтра до полудня у меня упражнения с мечом. Приходи без опоздания.

— Благодарю, хозяин. Помочь вам одеться?

— Нет. Я сам. На сегодня ты свободен.

Нереус замер от удивления:

— Мне уйти? Оставить вас здесь одного?

— Верно. Иди. У меня всё прекрасно.

— Если вам так угодно… До завтра, хозяин.

— До встречи, Нереус!

Как и обещал Мэйо, его рабу выделили отдельную комнату.

Привыкший к тёмным закуткам и жёстким лежанкам Нереус с раскрытым от удивления ртом осматривал своё новое жилище.

Оно было просторным, светлым, по углам стояли вазы со свежими цветами. На укрытой тончайшим покрывалом кровати лежала гора подушек.

Не веря в происходящее, Нереус потрогал ткань и убедился — дивный белоснежный шёлк.

За спиной зашелестели тяжёлые занавеси. Геллиец обернулся.

В комнату вошла молодая рабыня в золотом ошейнике и лёгких струящихся одеждах. Она поставила на стол широкий поднос с несколькими блюдами и молча направилась к выходу.

— Постой! — окликнул девушку Нереус.

— Я подам тебе вино к ужину, — тихо ответила рабыня. — После мы сможем поговорить.

В ожидании геллиец нетерпеливо ходил по комнате, приглаживал волосы, одëргивал тунику.

От еды шёл удивительный запах. Нереус хотел попробовать всë: мясо, рыбу, теплый хлеб и фрукты.

Наконец рабыня вернулась с большим кувшином и кубком.

Она сложила руки на животе, привычно опустив взгляд в пол:

— Ты хотел о чём-то меня спросить?

— О многом! — воскликнул островитянин. — Присядь.

— Сегодня ещё полно дел, некогда рассиживаться.

— Как твоё имя?

— Йина.

— Я — Нереус из Лихта.

— Знаю. Ты будешь сопровождать молодого хозяина во время его учёбы в столице.

— Да. Меня привезли сегодня утром. А ты давно в этом доме?

— С рождения.

— В моих краях нет рабов, а здесь их не счесть.

— Почему не счесть? — улыбнулась Йина. — В доме — двадцать три. Всего на вилле — триста пятьдесят семь.

— Ты владеешь высоким счётом? — изумился Нереус. — Я только недавно его освоил.

— Молодой госпоже было скучно познавать науки в одиночестве. Она брала меня с собой на занятия.

— Молодой госпоже?

— Тебе не сказали? У господина Мэйо есть младшая сестра Виола. Она готовится к замужеству и потому не выходит в свет.

— Я не знал… — смутился Нереус. — Прости за навязчивость, могу я спросить о молодом господине?

— Он, — Йина смело посмотрела в глаза геллийца, — бесконечно добрый, мудрый и справедливый.

— Как это понимать?

— Ты очень скоро почувствуешь.

— Он ведёт себя странно.

— Наверно, хочет подружиться с тобой.

— Глупая шутка, — нахмурился Нереус.

— Я говорю серьезно.

— Мой наставник твердил, что раб для хозяина значит не больше, чем грязь под ногтями. С ней можно вытворять что угодно, только не дружить.

— Твой ужин стынет. Я пойду.

— Мы ещё увидимся?

— Очень скоро. Утром я подам тебе завтрак. Доброй ночи!

— Доброй ночи! — геллиец проводил её до выхода и распахнул перед девушкой занавеси. — Я буду ждать.

Нереус ворочался и долго не мог уснуть.

Постель была непривычно мягкой, ужин — непривычно обильным, воздух — непривычно чистым и сладким.

В голове роились мысли, перемешивались воспоминания…

Никто сегодня не ударил его, не толкнул, не обидел унизительными словами… Непривычно.

Непривычно обрести наконец хозяина и чуть не потерять его.

Мэйо казался сумасшедшим, говорил странные вещи, домашние рабы отзывались о нём хорошо, а прежний наставник лихтийца — с глумливыми насмешками.

Облако непонятных загадок окружало поморского нобиля, и Нереус напряжённо искал подсказки, сопоставляя увиденное и услышанное с собственными ощущениями.

Наконец сон овладел им и ненадолго вернул в юные вольные годы…

Тогда геллиец ещё не знал, как дорога бывает свобода, и какие тяжёлые испытания ждут его впереди…

…Старая лодка под залатанным парусом сонно покачивалась на волнах. Сегодня рыбацкая удача отвернулась от островитян, и они глядели друг на друга хмуро, исподлобья. Говорили мало, неприветливо, цедя слова сквозь стиснутые зубы.

Самый младший — пятнадцатилетний мальчишка, отправленный старшим братом на заработок — и вовсе хранил молчание.

Палящее южное солнце жгло кожу, саднили исцарапанные крючками, изрезанные верёвками руки. Нестерпимо мучила жажда.