Я видела также в Бордо старую госпожу Диллон, мать тех Диллонов, которые всегда безосновательно претендовали на то, что они мне родня. Эта дама, происходившая из хорошей английской семьи, вышла замуж за ирландского негоцианта по фамилии Диллон, чьи предки были, вероятно, из той части Ирландии, которая вплоть до царствования королевы Елизаветы называлась Dillon's country[29][30] – многие тамошние жители, как и в Шотландии, принимали фамилию своего сеньора. Как бы то ни было, этот Диллон потерпел неудачу в каких-то делах и, скопив некоторую сумму, уехал в Бордо, где занялся коммерцией. Он купил дом в Бланкефор, где поселил свою жену, прекрасную женщину, чья необыкновенная красота стала скоро известна всей провинции. Она приезжала на зиму в Бордо; отличаясь изысканными манерами, остроумием, весьма добродетельным поведением и ежегодно рожая по ребенку, она вызывала всеобщий интерес. Ее муж умер, оставив ее беременной двенадцатым ребенком и с очень малым состоянием, но все ее очарование и сила духа были при ней.

Маршал де Ришелье оказывал ей протекцию и рекомендовал ее моему дядюшке, который в то время предпринял путешествие в Бордо. Дядюшка обещал ей устроить ее детей и сдержал слово. Три старших были дочери. Благодаря своей красоте они хорошо вышли замуж: первая за президента Лави, владельца изрядного состояния, вторая за некоего господина де Мартенвиля, финансиста, от которого у нее был сын, ставший впоследствии редактором, как мне кажется, газеты «Белое знамя»[31], а третья за маркиза д'Омона, который влюбился в нее в Бордо, где стоял гарнизоном его полк. Эти две последние, чрезвычайные интриганки, весьма способствовали успеху своих братьев. Они завладели помыслами моих бабки и дядюшки и побудили их служить интересам их семьи средствами, сомнения в чистоте которых мне часто приходилось слышать.

У моего двоюродного деда был брат Эдвард Диллон, рыцарь Мальтийского ордена. После блестящих безумств молодости он был убит в сражении при Лауфельде, будучи полковником Диллоновского полка. От него остались бумаги, подтверждавшие благородное происхождение, которые он должен был представлять при вступлении в Мальтийский орден; было найдено средство использовать эти бумаги для троих из братьев Диллонов: третьего, Роберта, четвертого, Уильяма, и пятого, Фрэнка.

Теобальд, старший из сыновей, поступил в Диллоновский полк, выйдя из пажей, где он был вместе с еще двумя братьями. Он женился в Бельгии. Я встретила его там; он прекрасно устроился в живописном замке неподалеку от Монса.

Второй, Эдвард, своей удачей был обязан красоте лица; это его прозвали «красавчик Диллон». По протекции королевы и герцогини де Полиньяк он поступил в дом графа д'Артуа и оставался в милости до самой своей смерти. Его единственная дочь вышла замуж в Германии за господина де Каройи[32] и умерла совсем молодой; она была милая особа. Другие двое братьев стали аббатами и сделались бы, без сомнения, епископами, не случись Революция. Эти Диллоны, все без исключения, были достойные люди, и, обстоятельство замечательное и служащее к их чести, из девяти братьев, которые все имели какую-то службу во Франции, ни один не был замешан в заблуждениях и бесчинствах, которыми столько семей запятнали себя в эти смутные времена.

Возвращаясь к моему предчувствию, я расскажу здесь, что за несколько дней до моего отъезда из Бордо – может быть, даже накануне – мой слуга, причесывая меня, попросил разрешения отправиться в тот вечер в один замок, расположенный недалеко от дороги, чтобы увидеться с прежними товарищами, с которыми когда-то служил в этом же замке. Он мог дождаться наших экипажей на ближайшей к замку почтовой станции в Кюбзаке, при переправе через Дордонь. Я спросила у него, как называется замок. Он ответил, что замок называется Буй и принадлежит он господину графу де Ла Тур дю Пену[33], который как раз тогда там находился. Его сын был тот молодой человек, за которого мой отец хотел меня выдать замуж и которого моя бабка отвергла. Ответ этот взволновал меня более, чем я могла ожидать при упоминании кого-то, кто был мне до тех пор безразличен и кого я никогда не видела. Я расспросила, где расположен замок, и с огорчением узнала, что с дороги его не видно. Но я точно выяснила, где дорога подходит к нему ближе всего и как выглядит эта местность.

Я была очень озабочена при переправе через реку в Кюбзаке – эта переправа, как я знала, принадлежала господину де Ла Тур дю Пену. С первого шага на берег и до самого Сент-Андре я повторяла про себя, что могла бы быть госпожой всех этих прекрасных земель. Я остерегалась, однако, делиться этими размышлениями с бабкой, которая не встретила бы их благосклонно. Однако они остались у меня в голове. Я часто говорила со своим кузеном господином Шелдоном о господине де Гуверне, которого он встречал на охоте у герцога Орлеанского, будущего Филиппа Эгалите[34], как и многих других молодых людей из самого высшего парижского общества. Герцог всегда приглашал нескольких из них после охоты отобедать в свой домик в Муссо, где собиралась довольно дурная компания.

I. Новые планы замужества. – Маркиз Адриан де Лаваль. – Состояние и положение мадемуазель Диллон. – Полки ирландской бригады. – Господин Шелдон доставляет королю захваченные у противника знамена. – II. Портрет мадемуазель Диллон. – Маршал Бирон, командир полка французской гвардии. – Его планы на случай, если бы он имел несчастье лишиться госпожи своей супруги. – Герцог дю Шатле сменяет его в должности командира полка французской гвардии. – III. Разрыв с Адрианом де Лавалем. – Виконт де Флери. – Господин Эсперанс де л'Эгль. – Граф де Гуверне. – Аббат де Шовиньи, посредник в сватовстве. – Мадемуазель Диллон принимает решение о своем замужестве. – Воспоминания. – Графиня де Ла Тур дю Пен. – Маркиз и маркиза де Монконсей. – Подожженный парик Людовика XIV. – IV. Последняя поездка в Монпелье. – Смещение господина де Сен-При с поста интенданта Лангедока. – Первая попытка смешения сословий. – Затворница госпожа Клари. – Мадемуазель Комнин. – Герцогиня д'Абрантес.

При возвращении нашем в Париж мне было уже шестнадцать лет, и бабка сообщила мне, что идут переговоры о моем замужестве с маркизом Адрианом де Лавалем. Он недавно стал старшим в семье после смерти своего брата, оставившего вдовой в двадцать лет мадемуазель де Вуайе д'Аржансон и не имевшего от нее детей. Герцогиня де Лаваль, мать Адриана, была большой подругой моей матери. Она желала этого брака, который мне также подходил. Имя Лаваль-Монморанси было приятно моему аристократическому слуху. Молодой Лаваль после смерти брата вышел из семинарии, чтобы поступить на военную службу. Наши отцы были тесно связаны; но главная причина, побуждавшая меня радоваться этому браку, была в том, что я смогла бы покинуть дом своей бабки. Я была уже не ребенок. Мое образование началось так рано, что я в шестнадцать лет была, как другие в двадцать пять. При бабке я вела жизнь совершенно жалкую. Ее вспышки гнева, несправедливости, стеснения, которым я подчинялась под страхом всевозможных ругательств и оскорблений, делали мою жизнь невыносимой. Вынужденная рассчитывать каждое свое движение, взвешивать каждое слово, я могла бы усвоить привычку к осторожности такую, что вырождается уже в притворство. Я была очень несчастна и страстно желала выйти из этого печального положения. Но, имея привычку размышлять о своей судьбе, я решила не соглашаться с досады на брак, который не отвечал бы моему положению в свете.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».