А меня уже начало трясти.

— Я ничего не пила!.. Я не могла!..

У меня голова шла кругом. Эльфийский ресторан, где меня видели, вино на моей одежде… Неужели я была там? Но как?..

Мне выть хотелось от бессилия, от того, что никто не слышит меня, не хочет помочь. Каждый день я пыталась связаться с Авизаром. Мне казалось, что если мы спокойно поговорим, он поймёт, что я не способна на такую подлость, и отменит своё решение, поручит новое расследование. У него же больше возможностей, чем у меня! Но если в первый день король просто не отвечал мне, то теперь номер был заблокирован, а мои эсэмэски так и остались непрочитанными. Я приходила к дому, где практически жила последний год, но меня не пустили даже на дворовую территорию. Несколько дней я крутилась рядом с воротами, надеясь, что Авизар прилетит. Напрасно. Тогда попыталась выследить его в «Разгоне», но охрана клуба не пустила меня. Я растерянно оглядывалась по сторонам, пытаясь придумать, как пробраться внутрь. И вдруг услышала своё имя.

— София!

Ко мне спешил Пламен, брат Захара Благовского. Я обрадовалась приятелю.

— Привет!

— Как ты, Софка?

— Плохо! — не стала скрывать я и попросила: — Пламя, помоги мне пройти!

Мой друг смутился и отвёл глаза.

— Не надо этого делать, Софа… Я не буду подставлять брата и не буду подставляться сам. Прости, пожалуйста!

Я внимательно посмотрела на него.

— Ты сейчас о чём?

— «Грязный список».

Во рту собралась неприятная горечь.

— Ты уже знаешь?

— Все знают, Софа.

И мне стало так обидно!

— Что все знают?! Что вы знаете, если я сама не помню ни черта?!

Пламен отвёл глаза.

— Знают, что влезла, куда не надо… И что от тебя лучше держаться подальше. Извини!

Я несколько минут осмысливала сказанное, анализировала события последних дней, а потом нервно засмеялась.

— А я-то думаю, куда все пропали! Обычно за день гилайон красный от звонков, а сейчас — тишина… Всё понятно.

Благовский стоял рядом, но я видела, как он отворачивается, прячет лицо, когда мимо нас проходили люди. Не хочет, чтобы его видели рядом со мной. Боится! Да что Пламен! Даже Диана притихла. Сегодня не позвонила ни разу. Лучшая подруга называется! Я горько усмехнулась и пошла прочь.

Приятель догнал меня и схватил за руку.

— Софа, я верю тебе. Но не знаю, как помочь… Может, у тебя есть сестра-близнец, которую украли в детстве?..

— Издеваешься?

— Нет! — воскликнул Пламен. — А что ещё думать? Что кто-то тобой прикинулся? Сама знаешь, если бы это была иллюзия, то ткачи по магокамерам поняли бы.

Я кивнула, соглашаясь с ним. Это было известно даже детям. Магокамера радужным нимбом высвечивала любое заклинание на внешности. Поэтому, несмотря на развитую магию красоты, на экран попадали только натуральные красавицы и красавцы. И именно поэтому ни Лачев, ни Авизар не усомнились, что на видео была я. Да я сама подозревала что угодно: монтаж, воздействие на мозг, но только не наброшенную иллюзию.

— А может, у тебя проблемы с памятью? — выдвинул очередное предположение Благовский. — Или подселился кто?..

Знаете, я была настолько дезориентирована, что назавтра снова пошла в лечебницу, только другую. И ничего! Там сказали то же, что и в предыдущей: я здорова!

Как?! Если я не помнила тот проклятый день! Я уснула в своей кровати и проснулась в ней же! Как я могла дать интервью, купить машину и забыть об этом?!

Шла из лечебницы, и мне казалось, что прохожие подозрительно косятся на меня, тычут пальцами. Я сутулилась и опускала голову, не выдерживая их взглядов. Наверняка, уже все знают, что со мной случилось и что я в «грязном списке». И все думают, что я виновата. Моя последняя надежда была на частного детектива, которого наняла мама с отчимом.

Тем же вечером пришла Диана, какая-то странная, бледная. Светлые волосы неаккуратно уложены. И ещё она постоянно отворачивалась. Я насторожилась.

— Ди, ты что… Что-то случилось? Это из-за меня?

Девушка всхлипнула, падая на стул. Я обняла её, повернула к себе и увидела на шее царапины.

— Кто это тебя? Только не говори, что кошка. У тебя их нет.

Подруга нахмурилась.

— С Патрисией поцапалась.

Я помнила нашу однокурсницу. Мы не были близкими друзьями, но при встрече всегда здоровались. Насколько я помнила, Патрисия не была стервой.

— Что вы не поделили?

Диана молчала. А у меня внутри всё сжалось.

— Не молчи, Ди. Я ведь всё равно узнаю… Лучше от тебя.

И Шерро, опустив голову, стала рассказывать. Оказалось, после моего бесславного увольнения и попадания в «грязный список» все вдруг прозрели и поняли, какая я бездарная и неумелая. И репортажи у меня сырые и неактуальные, и тексты мои сплагиачены. И интервью я покупала за деньги или получала через постель.

— Я и не выдержала… — Диана нервно сжимала кулаки. — Дала ей по морде. Она мне. Ну и понеслось!.. Эта сучка судом грозила!.. Да я сама засужу её за клевету! Гадина кривоногая!

— Не надо, Диана, — я обняла подругу. — Не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня.

Мы замолчали. Да и о чём говорить? О том, как всё хреново? Я и так это знала. Тихо легла на кровать, отвернувшись к стене, и почти сразу почувствовала, как подружка гладит мои волосы.

— Не плачь, Софа!

Я и не заметила, что слёзы текут из глаз. Но после слов Дианы будто прорвало, заплакала ещё горше.

…

Из яркой звезды я превратилась в чёрную дыру, которую все обходили стороной. Коллеги и знакомые до этого заискивающе заглядывали мне в глаза, а сегодня проходили мимо, словно я пустое место. Второсортные операторы и монтажёры бросали презрительные взгляды, стоило оказаться рядом с ними. Репортёры и журналисты, с которыми мы постоянно пересекались, обмениваясь весёлыми шутками, теперь в упор не замечали меня. Один из них, пробегая мимо, больно толкнул в плечо и даже не обернулся, не говоря уже об извинениях.

Но это были ещё не все неприятности. Через недели три после случившегося мама пришла домой, чёрная как туча.

— Что случилось? — тихо спросила я.

— Сегодня Брайана вызывали в Тайную канцелярию.

Я сжала кулаки и затаила дыхание. Отчим не вмешивался в происходящее, но без разговоров давал деньги на детектива и на обследование в лечебницах. А сейчас, когда зацепили лично его…

— За что? — спросил Томас, присоединившийся к нам.

— За тебя, — мама посмотрела на меня.

И от её взгляда стало плохо.

— Мам…

Но она уже развернулась и ушла к себе. А я стояла посреди гостиной и не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Брат замер рядом, помолчал немного и неуклюже похлопал по спине.

— Не дрейфь, мышка. Что-нибудь придумаем!

И придумали…

На следующий день ко мне в комнату вошла мама.

— Фике… Скоро придёт папа.

— Зачем?

— Будет лучше, если ты пока поживёшь у него, — мама нервно теребила манжету платья.

— Ты гонишь меня? — спросила я напрямик. — Что ты? Нет, конечно, — мама замахала руками. — Это временно, пока всё не уляжется.

А я смотрела на неё и не могла поверить глазам.

— Мама, я — твоя дочь! У меня беда! Мне нужна помощь! Меня оболгали, подставили!..

— Я понимаю, но сейчас… Мы все переживаем… У Брайана проблемы, и мой рейтинг упал… — она порывисто обняла меня, целуя в лоб. — Тебе надо покинуть Виридию. Так будет лучше для всех, Фике!

— Для тебя! — я вырвалась из её рук. — Не для меня! Если я улечу в Фету, то косвенно признаю свою вину. А я не виновата!

Мама тоже сделала шаг назад и поправила платье.

— Улетай, Фике! Кому и что ты хочешь доказать?..

И махнула рукой, мол, и так всё понятно. Это был последний удар! Если даже собственная мать мне не верит, то что говорить о других?!

В горле застрял колючий комок, который никак не глотался. Я отвела взгляд и просипела:

— Выйди, пожалуйста. Мне нужно собраться.