Одним словом, в моей жизни наступил покой… Нет-нет! Не так. Не покой, а лад с собою. Меня больше не терзали сомнения в собственной адекватности, не мучила тоска по прошлому. Было ощущение, как будто я на время потеряла управление своей жизнью, а теперь вернула контроль. Кто водит автолёты, поймёт меня. Моё честное имя восстановлено, рядом — по-настоящему близкий человек. Я занималась любимой работой. И это хорошо! Это лечило мою душу лучше любого зелья.

Я словно очнулась, понимаете?.. До этого и не жила толком. Занимала себя делами, лишь бы не свихнуться… Даже не представляю, сколько бы ещё выдержала, не появись на пороге Шерро со своим признанием. Я, кстати, пожалела, что выгнала её. Нужно было подробно расспросить, кто и как раскрыл их аферу. Ведь как-то же Авизар узнал… После выхода статьи я звонила в редакцию, говорила с автором, но он не дал информацию и аккуратно намекнул, что дело не в скромности. Вероятнее всего, замешаны ткачи. А это значит, что Гораций Лачев в курсе событий и Нейл Тестимун, само собой. Но к ним я не собиралась обращаться за помощью. И к Авизару тоже. Странно, да?.. Не так давно я страдала от того, что потеряла любимого мужчину. А теперь видеть его не хотела. Стоило на экране появиться аврейскому королю, я переключала каналы. А знаете что самое смешное? Через полгода после моего изгнания в результате несчастного случая погибла саносская императрица Йенни. Принцесса Ореста осталась единственным ребёнком императора Сарфоломея. И это значит, что она наследует отцовский престол. Ни о каком браке с королём другой страны речь теперь не шла. В Саносе оживились местные лорды, пытаясь очаровать будущую императрицу. Случись такое до того проклятого дня, когда меня подставили, я бы прыгала от счастья. А теперь… нет, не нужно.

…

Время неумолимо бежало вперёд. Я стала ведущим корреспондентом Фетского телевидения. Моя популярность росла. И в один прекрасный день мне принесли приглашение на торжественную церемонию вручения наград в области журналистики. О моей номинации ещё накануне сообщила мама с таким счастливым лицом, что я запереживала: не приложила ли она к этому руку?

Я не хотела туда идти, не хотела видеть эти лицемерные физиономии. Но вмешался отец.

— …Ты что больная, доча? Да ты заслужила эту статуэтку за серию репортажей об отступничестве. И не придумывай себе ничего! Это всего лишь номинация. Ещё не факт, что ты получишь награду.

— Пойдёшь со мной?

— Конечно.

На церемонию я пришла впритык. Да, специально, чтобы ни с кем не разговаривать. Быстро прошла по проходу и села между отцом и господином Труалем. Когда пробиралась к своему месту, увидела маму с отчимом и кивнула в знак приветствия. Она потянулась ко мне, но я уже отвернулась.

— Нарочно так поздно пришла? — отец недовольно глянул на меня.

— А что?

— Не чтокай мне! Мама хотела с тобой повидаться.

— Ну так увидела. Что ей ещё надо? — и я перевела взгляд на сцену.

Торжественно протрубили фанфары, знаменуя начало церемонии. Вышли нарядные ведущие, которых встретили бурными аплодисментами, и началось.

Я знала, что назовут моё имя. Не потому, что я такой классный репортёр. От розовой пудры на мозгах меня давно избавили. Телевизионное сообщество пыталось на свой манер извиниться за то, что незаслуженно вышвырнуло меня из эфира, обнулив все мои достижения. И пусть папа, беззаветно любящий меня, думал иначе, я знала правду.

— …В номинации «Юные и талантливые» премия вручается… Софи Арно!

А я что говорила!

Сжала отцовскую ладонь, как бы говоря «всё в порядке», и поднялась с кресла. Я шла под сотнями взглядов, ощупывающих, изучающих, оценивающих. И оценивали не платье и причёску, а меня. Поднялась на сцену и ослепительно всем улыбнулась: вот она я! Смотрите! Живая и здоровая! Не сдохла!

Премию вручал Макрушин, тот самый режиссёр с «Авреи+», который когда-то увольнял меня. Он долго и проникновенно говорил, что помнит меня ещё девочкой с горящими глазами и гениальными идеями. И как он сразу оценил мой талант… Да, я помню какими словами!

— …Мы уже тогда гордились нашим юным дарованием! — мужчина повернулся ко мне и широко улыбнулся: — От всего сердца поздравляю тебя, моя дорогая София!

Он хотел обнять меня, но я отступила назад, только вежливо пожала руку.

— Благодарю, господин Макрушин.

Посмотрела на золотую статуэтку и перевела взгляд на зрителей.

— Не скрою, приятно, когда люди замечают твою работу и по достоинству оценивают её. Я только в начале своего профессионального пути, и мне многое предстоит постичь и понять. В своей деятельности я ориентируюсь на настоящих мастеров журналистики: Иржи Горака, Стефана Ричи… Кристиана Арно. У них я учусь тому, что настоящий журналист — это не тот, кто первым расскажет эксклюзивную новость, а тот, кто сообщит её правильно, привлекая внимание общественности к существующим проблемам, — я посмотрела на притихших коллег в зале. — А для этого важно быть не просто хорошим журналистом. Нужно быть человеком — со своей точкой зрения и с чёткой гражданской позицией. И я надеюсь, мне это удастся. Благодарю за внимание!

Раздались стандартные, обязательные аплодисменты. Я собиралась вернуться на своё место, когда услышала шёпот одного из ведущих:

— Подождите! Нужен общий снимок вместе с Макрушиным…

Главный режиссёр «Авреи+» уверенно смотрел на меня, полагая, что я не нарушу церемонию. Его право!

— Мы не вместе, — отрезала я и ушла со сцены.

Больше мне там делать было нечего.

И я работала дальше, как и обещала почтенному сообществу телевизионщиков. И не могла остановиться. Во мне скопилось столько энергии, столько идей! Я встречалась с Беренгаром Арлагом — председателем Совета оборотней, была в шахтах Ламиамуна — вотчине гномов, меня приняла Тереза Коссарт — глава Аврейского ковена магов… Было только одно место, куда я отказывалась ходить — Королевский дворец в Кетемаре.

В один из дней, возвращаясь от мастера Хурра, я увидела автолёт. Он стоял в неположенном месте, на пешеходной зоне и, судя по открытому капоту и пару, поломался. Мой взгляд замер на спине незнакомого мужчины, склонившегося над машиной. Я собиралась пройти мимо, как и десятки других горожан, но потом словно кто-то дёрнул за язык.

— Может быть, нужна помощь?

— Нет, спасибо!

От двигателя продолжал идти пар, и незнакомец нерешительно дотрагивался до некоторых деталей, боясь обжечься и не зная, что предпринять. Я полезла в сумочку за гилайоном.

— И всё-таки я попробую вам помочь.

Мужчина выпрямился и посмотрел на меня. Хмурый, расстроенный, с испачканным лицом, он был очаровательно милый.

— Вы разбираетесь в технике, леди?

— Нет. Поэтому у меня в контактах есть номер проверенного автомеханика.

Я провела пальцем по дисплею.

Через десять минут к нам подлетел мой знакомый с помощником. Пока мужчины что-то обсуждали, я тихо стояла в стороне. Не то, чтобы мне было интересно слушать о термостате, приводном ремне и антифризе. Просто мой гилайон остался в руках незнакомца после того, как он объяснял мастеру, что случилось. Вскоре автомеханики, забрав машину, улетели в свою мастерскую. А мужчина наконец посмотрел на меня. Я протянула руку за своим гилайоном.

— Была рада помочь.

Он недоуменно уставился на гаджет, а потом виновато поморщился.

— Извините! И огромное спасибо за помощь. Как-то всё не вовремя и неожиданно.

— Ну-у-у, — улыбнулась я, — поломки чаще всего так и случаются, без предупреждения.

— Я это и хотел сказать.

Незнакомец окончательно смутился, а на щеках вспыхнул лёгкий румянец. Так интересно было за ним наблюдать!

— Не переживайте. Это хороший автосервис, и через пару дней ваша машина будет в порядке, — заверила я.

— Охотно верю, — мужчина посмотрел на часы, потом перевёл взгляд на меня: — На встречу я уже всё равно опоздал, так что… Позвольте мне отблагодарить вас за помощь. Я знаю чайную, где готовят лучшую масалу в этом городе.