– Аллен заверил меня, что он с парнями все зачистил на станции, – сказал он, – но сглупил, не проследив, чтобы ты туда не вернулась. Ты же понимаешь, что на хвост сели вам? Вы вывели…

– Кого? – перебила Гера, уже ощущая на вкус то дерьмо, в которое опустилась еще на ступеньку ниже.

Капитан чародейского спецназа, вампир, ликан в розыске, бомба, Микка не понятно, каким боком… Что-то ей подсказывало, что ступенек вниз было еще много.

– Здесь говорить не безопасно, – повторил он, выразительно посмотрев на нее.

Чародейка сбила на пол пепел, прикидывая про себя, на сколько ей еще хватит терпения слушать его шпионский бред. С другой стороны, Кунцевский сказал ей тоже самое на базе спецназа, а оснований доверять ему у нее было гораздо больше.

– Хорошо, – согласилась она, – но дай мне хоть что-то, с чем можно работать.

– Девушка твоя…

– Полина, – подсказала Гера.

– Полина, да. Она была одной из многих, кто помогал нам, но я не был ее координатором и, отвечая на твой следующий вопрос, я не знаю, кто он. Мы так не общаемся на прямую. Аллен может знать, но я не уверен.

– Кто еще может знать?

– Прости, Гера, но это все, что я могу тебе сказать сейчас. Я и так сильно рискую. После того, как ты прикрыла производство "Единорога" и убрала Октавию, многие из наших начали тебе симпатизировать, но также не всем понравилось, что ради людей ты убила одну из своих, так что уровень доверия к тебе пока средненький. Работай с тем, что есть, а там время покажет, на сколько близко мы сможем сойтись.

Дождь превратил улицы в обледенелые ловушки, предусмотрительно прикрытые туманом, с наступлением вечера выползавшем из подворотен и даже мусорных баков.

Гера любила свою работу, любила собирать из отдельных кусочков пазл, прорабатывать разные версии, но в этом деле мало того, что все сильно усложнялось шпионским дерьмом, так еще и ниточки вели в абсолютно разные стороны и, даже если было очевидно, что Самойлову убили из-за ее связи с подпольем, то по факту все могло оказаться совсем не так.

В любом случае, исходной точкой была сама Самойлова. Кто-то явно лишний знал о том, что она помогала подполью, но не смог проследить за ней до группы Вуйчика, зато смог проследить за отделом.

"Черт, Гера, косячить ты стала!" – невесело отметила про себя чародейка.

Снова идти к Кунцевскому она смысла не видела. Он четко дал понять, что свяжется с ней сам, а биться, как муха об стекло, Гера привычки не имела. Сам так сам.

Рамон вроде дал верную зацепку, но как было найти координатора у чародейки не было ни малейшей догадки. Наверное, иголку в стогу сена было бы и то проще найти.

Надо было вернуться на место преступления и поискать что-нибудь там, но это лучше было делать утром, а для этого еще нужно было позаботиться, чтобы им никто там не мешал. Ну и еще бомбу скинуть, а то что-то ее реально распирало.

Рабочий день клонился к концу, но аромат мужской туалетной воды с примесью дорогих сигарет стойко висел в кабинете, владелец которого просто не мог покинуть его раньше полуночи.

Белая рубашка с закатанными по локоть рукавами идеально сидела на широких плечах мужчины вместе с кобурой и пистолетом в ней. Циферблат крупных часов на толстом кожаном ремешке, украшавших запястье, отражал свет от экрана компьютера. Принтер бесперебойно выбрасывал на стол листы, на которые мужчина смотрел без особого интереса.

– Если мне не изменяет память, принтер раньше стоял не здесь, – сказала чародейка, присаживаясь на край стола напротив подполковника Лавлинского.

– Старший лейтенант Гертруда Вельма. – Лавлинский смерил чародейку оценивающим взглядом. – Собственной персоной. Пришла похвастаться?

– И чем я должна похвастаться? – игриво спросила Гера, сбрасывая на пол свежие распечатки.

Небрежным движением руки подполковник не дал им коснуться пола и вернул обратно на стол.

– Тем, что ты снова большая девочка, – ответил он. – Чисто из любопытства: ты стала девственницей?

– Проверь! – предложила Гера, соскользнув со стола и ловко оказавшись у него на коленях.

– Непременно. – Подполковник потянул ее за воротничок рубашки и сочно поцеловал в губы. – Но сначала ты скажешь мне, зачем на самом деле пришла.

– Соскучилась, – шепнула Гера, возвращая ему поцелуй.

– Да ну? – Лавлинский скептично посмотрел на сидевшую у него на руках чародейку.

– Угу! – муркнула она.

Рубашка и джинсы на ней исчезли, а шляпа съехала немного на бок. Чародейка высунула кончик языка и провела пальцами по затылку подполковника.

– Ну, Гера… – выдохнул он и нетерпеливо впился в ее приоткрытые губы.

Пряжка ремня давила бедро, но чародейка не обратила на это внимание, ритмично маневрируя на Лавлинском. Плащ она сбросила, и подполковник нежил ее грудь шершавыми ладонями.

– Полегче… Гера… – простонал он.

Она улыбнулась и выгнулась дугой, продолжая бешеную скачку. Мужская плоть внутри нее раскалилась и мощно выстрелила фейерверком.

– Ммм… – рвано выдохнул Лавлинский, обжигая дыханием ей шею.

Гера засмеялась и поцеловала его в губы. Член в ней пульсировал, рассчитывая на продолжение.

– Эмиль, – она поддела языком мочку его уха, – я хочу это дело.

– Чертовка! – Лавлинский издал хриплый смешок. – Так и знал, что ты не просто такая ласковая!

– Не надо на меня наговаривать, – проворковала она, прокладывая дорожку из поцелуев по его щеке, – я всегда с тобой ласковая, Эмиль.

Лавлинский перехватил ее губы и качнул на себе, давая понять, что к дальнейшим переговорам он готов.

– Так что с делом? – Гера отстранилась и, по-детски выпятив нижнюю губу, надела на него свою шляпу. – Ты больше всех должен быть заинтересован, чтобы им занималась я, а не уроды из чародейского отдела. Кстати, а почему ты до сих пор косишь под человека? – шепотом спросила она.

– Все тебе да расскажи, – также шепотом ответил Лавлинский, приподнимая ее грудь. От него пошло излучение, и кабинет полностью изолировался от внешнего мира. – Ты не должна была возвращаться на станцию. Вас вообще не должны были дернуть на несчастный случай.

– Но нас дернули, – ответила Гера, – и, согласись, что лучше мы, а не чародеи.

– Я бы сам все замял.

– Что замял, Эмиль? Ты знал Самойлову?

– Я знаю Арчи. Он связной.

– Мне он этого не сказал.

– И правильно сделал. Два дня не прошло, как ты на работу вернулась, а уже разворошила осиное гнездо.

– Так это я виновата, что Самойлову убили? Что на группу Вуйчика бомбу кинули?

– Кстати… – нахмурился Лавлинский. – Что ты с бомбой сделала? – Он прищурился и пробежал по ней подозрительным взглядом.

– Верно мыслишь, товарищ подполковник, – усмехнулась чародейка. – Она все еще во мне.

– Ты сумасшедшая! – вырвалось у него.

– Это ты сумасшедший, если думаешь, что сможешь и дальше прикидываться человеком и вести делишки с подпольем! – возразила Гера, прикидывая про себя, сколько еще он знал про нее и вообще. Следили ли за ней его пташки и знали ли они, кто еще сидел у нее на хвосте, кто кинул бомбу?

– Все сложнее, чем ты думаешь, Гера, – в свою очередь возразил Лавлинский. – Пока ты была в больнице, кое-что изменилось…

– Но ты не можешь мне сказать, – закончила за него чародейка. – Дай-ка угадаю: здесь не безопасно говорить? – Лавлинский поджал губы и опустил взгляд на ее грудь. – Знаешь, сколько раз за сегодня я это слышала? На меня смотри, когда я с тобой разговариваю! – Гера отвесила ему подзатыльник.

Подполковник нехотя поднял на нее взгляд.

– Гера, давай не ссориться. – Он обвел руками ее талию и с намеком спустился на бедра. – Верни мне свою ласковую версию, – добавил он, сопроводив просьбу поцелуем.

– А знаешь, что, Эмиль? – ответила Гера. Она слезла с него и материализовала в руках трехлитровую банку. – Пожалуй, я так и сделаю.

Янтарные вкрапления в ее глазах стали ярче. Она мотнула головой и сморщила нос, будто почувствовала неприятный запах. Плоский живот ее напрягся, и чародейка со стоном вывернула в банку люминесцентную субстанцию чародейской бомбы.