– Прости, – устало выдавил он, втягивая носом идущий от нее запах цветочных духов, а может это был запах геля для душа. Литвинов не очень хорошо в подобном разбирался. Пахнет, да и пахнет. Хорошо, да и хорошо.

– Ты хоть ел? – сжалилась Дина, шире открывая дверь.

– Ел, – ответил Литвинов, проходя в коридор.

– Ты весь мокрый, – засуетилась девушка, снимая с него пальто. Касаться кобуры с пистолетом она боялась. – Иди в душ, погрейся, а я пока заварю тебе липовый чай. Простудишься еще.

Кожа болезненно отреагировала на прикосновение горячей воды. Литвинов и не заметил, как замерз, а после чар Вельмы вообще забыл про усталость, которая теперь вместе с недосыпом навалилась на него в полной мере.

Краем уха он слышал, как она запускала стиралку, наверняка, с его рубашкой и трусами, а то и до носков добралась. С одной стороны Литвинову нравилась ее забота, но с другой стороны порой она была слишком назойливой, а все эти ее штучки "готова быть женой" так и вообще раздражали.

Дина хотела выйти замуж, хотела иметь в доме мужика, чтобы и "киску" ее ласкал, и ремонтик делал. Причем, Литвинов иногда склонялся к тому, что ремонтик был на первом месте, а "киска", которую мог удовлетворить и карандаш, была на втором.

– Как помылся? – справилась Дина. – Чаек уже готов!

Литвинов промокнул лицо полотенцем и бросил его на пол.

– Дин, ну на х*й мне тот чай?

Он грубо притянул ее к себе и, сдвинув халат, смял грудь. Ему нравилось, что она была большая и тискать ее ему доставляло удовольствие.

Убрав руки от груди, Литвинов надавил девушке на плечи, побуждая стать на колени.

– Давай, Дин. Не заставляй меня тебя упрашивать.

Дина неохотно стала на колени и взяла в рот его член. Сосала она в принципе не плохо. До его бывшей, умопомрачительно заглатывавшей член целиком, ей, конечно, было, как до Китая раком, но если она не ныла, что у нее устал рот, то минет получался вполне достойным и, к счастью, для Литвинова это был как раз тот случай, когда она не ныла.

Мышцы живота щекотливо напряглись. Майор приоткрыл рот и надрывно выдохнул. Было приятно. Он погладил Дину по голове и, спустив руку на затылок, надавил на него одновременно поддавшись бедрами вперед. Девушка поперхнулась и попыталась оттолкнуться. Горло ее свело, но член вошел хорошо, и Литвинов придержал ее, ускорив движения.

– Потерпи… – выдохнул он, заметив на ее лице слезы. – Я сейчас…

Поставив одну ногу на ванную, Литвинов сделал несколько толчков и, откинув голову, кончил.

– Молодец… – хрипло сказал он.

Дина все еще сидела на полу, тяжело вдыхая и выдыхая. Литвинов обмыл член в раковине и, подняв с пола полотенце, промокнул его.

Он поднял девушку на ноги и заглянул в заплаканное лицо, ощутив вину. Знал ведь, что она так не любила, но все равно сделал по-своему.

– Где там твой чай? – Литвинов мягко вытер ее слезы. – Он, наверное, совсем остыл уже. Умойся. Жду тебя на кухне.

Первым делом, пока Дина умывалась, он вылил тошнотворный липовый чай в раковину. Как он и подозревал, она закинула в машинку всю его одежду, и Литвинов хмуро закурил, сдержав ругательство. Он собирался придти в участок с утра пораньше, а батареи в ее однокомнатной квартире топили не настолько хорошо, чтобы все успело высохнуть.

– Что за дура?! – все-таки не сдержался он, уронив пепел на тумбочку.

Докурив, он проверил телефон и оставшиеся деньги, отметив, что на такси ему утром не хватит. Опять придется просить Усова подобрать его, а он, наверняка, сначала поедет к Вельме, если вообще не проведет в машине у ее подъезда всю ночь.

– Бл*дь! – выругался он.

– Олег? – неуверенно позвала Дина, вышедшая из ванной.

– Ты зачем мою одежду постирала? – Литвинов обернулся и смерил девушку тяжелым взглядом.

– Она высохнет до утра… – пролепетала она.

– Машинка еще даже полоскать не начала! А если меня сейчас вызовут на работу? – накинулся на нее Литвинов. – В чем я пойду? В твоем халате?

Верхняя губа девушки задрожала, а в глазах снова заблестели слезы, охладившие пыл Литвинова.

– Ну, все, все! – Он подошел к ней и обнял, успокоительно погладив по спине. – Прости! Я не хотел на тебе срываться! Не плачь! У меня был сложный день! Прости еще раз!

Дина подняла голову и послушно затрясла головой. Литвинов обхватил ее за лицо и поцеловал в губы. Она ответила, и он углубил поцелуй, одновременно спустив руки на ее плечи и потянув халат вниз.

Дина развязала пояс и помогла ему освободить себя от халата. Литвинов подхватил ее под ягодицы и отнес на разложенный диван, заменявший кровать. Он размял ее грудь, по очереди втянул ртом соски и направил возбужденный член в нее.

Девушка застонала и шире развела ноги. Губы ее скривились, и она чем-то напомнила ему его бывшую. Литвинов сильно сдавил ее лицо, вытянув губы, и прошелся по ним языком. Дина засопела и вцепилась ногтями ему в ягодицы. Она хотела, чтобы он трахал ее, и он, прикусив ее нижнюю губу, так и сделал. В конце концов, за тем он и пришел к ней.

Старший лейтенант Усов сиял свежей одеждой, выбритым лицом и сытостью здорового завтрака. Он подобрал майора у ближайшей к дому Дины станции метро и вежливо не замечал удушающий запах бабского кондиционера, который заботливо перелила девушка, и которым теперь благоухал Литвинов, утешавший себя тем, что, по крайней мере, его одежда высохла.

Честно говоря, он самую малость допускал, что Усов надул его, и Гера вовсе не выгнала его, а великодушно оставила у себя на ночь разгадывать тайну конверта, но, по ходу, тот все же Усов не соврал и, судя по тому, как вдавливал педаль, спеша в участок, переживал, будет ли там Вельма и в каком настроении.

Литвинов разделял его тревогу, но несколько в ином плане. В одном из ящиков его стола аккурат под бутылкой коньяка лежала папка со всем тем, что они с Усовым нарыли по мороку и прошлому Вельмы, и майору, человеку не из трусливых, закрадывались опасения по поводу того, что сделает чародейка, в последнее время поставившая свою невозмутимость под сомнение, если найдет одну из папок.

Однако, фортуна оказалась благосклонна к майору, а заодно и старшему лейтенанту, и когда они вошли в 311-й кабинет их ожидал несколько иной сюрприз, чем разгневанная Гера, а если конкретней – Гера из бумаги.

Литвинов обменялся недоумевающим взглядом с Усовым, озабоченным не столько завалом, посреди которого на полу лежала чародейка, а сколько ее аппетитной задницей.

– Я хочу кофе, – выдала она, даже не посмотрев на них.

Усов, как и следовало ожидать, пошел к автомату выполнять ее просьбу. Литвинов же, честно попытавшись изобразить балеринку, как слон протанцевал к своему столу.

– Смотри, куда прешь! – накинулась на него чародейка.

– Срач устроила в кабинете, а я крайний?! – не остался в долгу Литвинов, снимая пальто.

На спинке расшатанного кресла висела его синяя рубашку, которую он одалживал Вельме.

– Ты ее постирала?

– Сам постираешь! – отрезала Гера. – Спасибо, малыш.

Она поднялась и, подобрав под себя ноги, благодарно улыбнулась Усову, принесшему ей кофе, да еще и доставшего из кармана пижонской курточки вафлю в шоколаде.

"Теперь точно даст", – промелькнуло у Литвинова.

– Ты подняла дело… – Усов замялся, но чародейка кивнула, мол, говорить можно было, не опасаясь, что их подслушают. – О взрыве в госпитале? – закончил он.

Литвинов помрачнел, вспомнив о том, что отпустил разыскиваемого террориста. Тогда он доверился чутью Вельмы, но теперь, глядя на материалы дела, невольно засомневался в правильности своего решения.

Чутье – чутьем, но только за одни фотографии с места взрыва следовало взять Вуйчика за яйца и прокрутить, как следует. Даже если он был не виноват в этом, не мог же он не иметь ни малейшей догадки о том, как так вышло, что на него спустили всех собак.

Видимо, Вельма задалась тем же вопросом, но, насколько она продвинулась, говорить не спешила.