С какого-то перепуга его записали, как ее ближайшее контактное лицо, потеснив при этом Антона, и теперь, проникнувшись свалившейся на него ответственностью, майор твердо решил изводить ее своим дурным характером и всем тем, что шло вместе с ним в комплекте.

Отвечать между тем Литвинов не спешил, если вообще собирался, и с завидным козлиным упорством продолжал дуэль, роняя пепел на прямо пол.

Чародейка усмехнулась, также не сдавая свои позиции. "Новый" Литвинов, который был Олегом, ей импонировал, но поощрять выросший в нем инстинкт защитника она не собиралась, как и развозить сопли по поводу того, что с ней произошло. Тут, как говорится, се-ля-ви, то есть такова жизнь. Он и сам еще до ее перевода успел отлежать бока на больничной койке. Так чего было к ней приставать?

Тепло разогретой духовки вместе с запахом быстро подходивших отбивных поплыли по кухне, просачиваясь в открытую дверь, и будто заманивая голодных гостей. Правда, первого из них привел на кухню вовсе не запах, а чисто мужское отчаяние.

– Гера!

– Ммм? – довольно промурчала чародейка, оценив по достоинству проигрыш майора, угрюмо тыкавшего сигаретой в банку из-под шпрот, так вовремя оказавшуюся под рукой.

– А Микка… – Антон замялся. – Он или она?

– Малыш, Микка будет для тебя, кем захочешь, – ответила чародейка, развернувшись к духовке, чтобы проверить готовность мяса.

– Это меня и беспокоит… – озадаченно пробормотал он.

Гера усмехнулась. Молодой старший лейтенант Усов, храбрец с Макаром на поясе, высшим образованием и очаровательной улыбкой, не говоря уже о милейших голубых глазках в обрамлении длинных ресниц, стал главным героем любовных забав Микки, открыто и повсеместно проявлявшей свою симпатию, ставившей тем самым вежливость и мужественность вышеупомянутого героя в крайне затруднительное положение.

– Гера, а можно еще вопрос?

– Давай! – Мясо было на подходе, и Гера сглотнула слюну.

– Почему ты не носишь нижнее белье?

Чародейка отвернулась от отбивных и выгнула бровь, не столько удивившись его вопросу, а сколько, пожалуй, впервые задумавшись над тем, что отсутствие у нее некоторых деталей гардероба, во-первых, было заметно, а во-вторых, могло кого-то смущать. Мужчины ведь обычно должны были такое на "ура" воспринимать?!

– Не люблю дешевое белье, – наконец, ответила она и выключила духовку. – На дорогое не зарабатываю, но вообще-то я ношу, только не там, куда ты смотришь, – лукаво добавила она, заставив Антона отвести взгляд от ее груди.

Мясо поедалось с аппетитом, водка традиционно прекрасно заходила с пивом, и настроение Геры, какое-то время мысленно витавшей между боксом, не раскрытыми делами и вопросом о нижнем белье, уверенно улучшалось.

Вик щедро делился с Алленом воспоминаниями о том, как формировался чародейский спецназ. Литвинов, листая на телефоне песни Цоя, периодически вставлял пару-тройку фраз. Антон, сжав волю в кулак и обернув мужественность культурной храбростью, стойко выдерживал не особо-то и замысловатые знаки внимания Микки, больше шутившей над ним, чем серьезно желавшей чем-нибудь с ним заняться на досуге.

Лея хмельно и кокетливо посматривала на Литвинова, и Гера пришла к выводу, что время для реализации идеи Карима, выпившего много, но не опьяневшего ни на граммульку, настало.

По невысокому потолку веранды побежали трещины. Крыша со стоном просела, и в образовавшуюся дыру вместе со снегом ворвалось ревущее чудище, одним взмахом крыльев доломавшее остатки крыши.

Кунцевский сорвался с места и светящимся пятном врезался в него, в то время, как бравые офицеры отдела тяжких и особо тяжких преступлений, перевернув стол, успели разрядить обоймы.

– Ну, надо же… – растянулась в самодовольной улыбке чародейка, когда выстрелы стихли, а спецназовец, отскочив от потолка, шмякнулся на пол. – А шарик-то лопнул!

Она лениво поймала убитый ее коллегами желтый шарик и пригубила водку прямо из бутылки. Карим покатился со смеху при виде геройской троицы, до которой, кажется, начало доходить, что их подло разыграли.

В отличие от капитана спецназа, по определению не привыкшего к подобным шуткам, остальные чародеи успели почувствовать излучение Геры и, зная ее характер, спокойно приготовиться к чему-то подобному. Кроме Вика, разве что, бывшего о ней лучшего мнения.

– Я же говорил… – ухахатывался Карим, – что они… без своих стволов… никуда…

– Где они только их спрятали?! – заметила Микка, плотоядно рассматривая Антона с всклокоченной каштановой шевелюрой.

– Вельма! – прорычал Литвинов, поднимаясь с колен и тяжело кидая на вернувшийся в нормально положение стол, само собой, не выпустивший ни одной пули пистолет. – Что б тебе… – Он кинул хмурый взгляд на абсолютно целый потолок. – Пусто было!

Все с той же улыбкой чародейка отдала ему честь и вручила лопнувший шарик, сразу же отправленный майором далеко за пределы видимости.

Кунцевский погрозил ей кулаком, но шутку в конечном итоге тоже оценил. Вик не удержался от попытки пристыдить Геру, крайне плохо обошедшуюся с расшатанными нервами хранителей правопорядка, но сдался, так и не добившись даже намека на вину.

На Лею шутка подействовала отрезвляюще, и она отметила, что ее старая подруга всегда была склонна к дурным шуткам. А вот красавчик Антон, не принявший подлый розыгрыш близко к сердцу, заручился поддержкой все еще дувшегося майора и с гордостью вручил Гере подарок, который прятал за ящиком пива.

Чародейка с неоднозначным выражением на лице достаточно долго и так, и сяк крутила в руках некий предмет гардероба, посматривая на ожидавших ее реакции друзей.

– Вы же понимаете, что я буду ее носить? – наконец, произнесла она, лукаво сверкнув янтарными вкраплениями в глазах. – Вам стыдно не будет?

– Время покажет, – с улыбкой ответил Антон, обменявшись взглядом с Литвиновым.

Гера вытянула губы, сдерживая улыбку, и собралась уже надеть остроконечную шляпу, как вдруг не с того, ни с сего из нее прямо ей на голову нескончаемо посыпались барбариски.

– Что ж, майор, – невозмутимо произнесла она, косо надев шляпу и подобрав с колен одну из конфет, – пусто мне теперь точно не будет!

Литвинов бросил в бутылку с выдохшимся пивом тлеющий окурок сигареты. Ему не спалось, а рука, привыкшая в таких случаях тянуться к водке, даже не дергалась в ту сторону.

Себя он алкоголиком не считал и давно уже перестал делать проблему из бессонницы. В конце концов, если мент хорошо спал, то он, либо был бездельником, либо жил в идеальном мире, чего майор не мог представить даже в самых смелых фантазиях, к которым, в общем-то, и склонен не был.

Макар, с которым он никогда не расставался, задрожал и сделал поворот против часовой стрелки. За тот час, что чародейка спала, прикрыв лицо полюбившейся ей с первого взгляда шляпой, это был уже второй толчок, который заметил и Вик, и Антон, подпиравшие дверной проем комнаты, в которой она спала.

– Что еще тебе сказал врач? – шепотом спросил Усов, очевидно, слышавший разговор на кухне.

Грудь чародейки плавно поднималась и опускалась. Она мирно посапывала на диване, свесив руку с намотанными на нее наушниками и часами с потресканным стеклом на циферблате. Казалось, что ни одна земная сила не могла прервать ее сон, но все трое затаили дыхание, опасаясь, что даже шепот мог ее разбудить.

– Сказал, что на момент выписки она была полностью здорова, – шепотом ответил Литвинов спустя несколько секунд.

– Но? – также шепотом уточнил старый чародей.

– Но сказал, что нужно наблюдать, что не все последствия ее травм можно будет увидеть сразу.

Комната со спавшей чародейкой пошла в пляс в третий раз, и наблюдавшая за ней троица снова затаила дыхание.

Кунцевский ушел, не дождавшись конца пьянки. К трем часам ночи ему нужно было явиться на смену, а до этого успеть только ему известными способами вывести из организма алкоголь.