– Я говорила! И Лея говорила! – хихикнула Вельма и ткнула пальчиком в Вика и Кунцевского. – Бездари!

– Мы должны были попытаться… – начал оправдываться старый чародей.

– Поясни! – перебил его Литвинов.

– Это чары парадемона, – пояснил Коновал. – Они очень коварны сами по себе и их сложно снять в обычном виде, а в жидком так и вообще практически невозможно. Любое вмешательство других чар может стать фатальным, а вы и так уже пошаманили, – добавил он, насмешливо посмотрев на старого чародея.

– Она же не может остаться такой! – вспыхнул Усов.

– Она и не останется, – ответил ему Коновал, с нежностью посмотрев на ребенка. – У вашего парадемона хорошее чувство юмора. Он не желал навредить. Его чары воздействовали на Геру физически, соответственно, их действие пройдет, когда организм естественным путем выведет их. Давайте ей больше воды, – с улыбкой посоветовал он и, подмигнув чародейке, исчез.

– Так… С этим разобрались кое-как, – подвел итог Звягинцев, испытавший не абы какое облегчение после ухода Коновала. – Куда теперь ее пристроить? – Он озадаченно провел по усам. – Одну ее оставлять нельзя.

Вельма сузила глаза, но сдержалась от озвучивания крутившейся на языке колкости и снова приняла безмятежный вид ребенка.

– Я могу забрать ее к себе, – предложил Усов. – Или с ней остаться у нее.

Симпатия старшего лейтенанта к чародейке была широко известна и даже слыла очень милой, но за свое предложение Усов удостоился такого всеобщего взгляда, каким могли смотреть только на педофила.

– Значит так… – Полковник пошевелил усами, косо взглянув на чародейку. – Литвинов, ты ее начальник, стало быть, тебе и разгребать.

Майор, в голове которого едва ли уложилась комичность ситуации с маленькой Вельмой в главной роли, поперхнулся сигаретным дымом. Вот уж кто не тянул на роль няньки, так это он.

– Товарищ полковник… – начал было он.

– Че, майор, зассал? – хихикнула с дивана Вельма.

– Вот именно! – прогромыхал Звягинцев, в упор посмотрев на явно растерянного Литвинова. – Не смог тогда проявить авторитет, учись теперь! – поучительно добавил он и повернулся к чародейке. – А ты, – он пошевелил рыжими усами, – сама виновата! Будешь знать теперь, как корчить из себя крутую!

Вельма насупилась и втянула шею.

– Не знаю, чем там тебя лечили в больничке, – добавил полковник, – может, не то ввели или переборщили, но ты, детка, обосралась сегодня. Теперь слушайся майора, а когда отрастишь сиськи, напишешь мне сочинение на тему "Как не стоит себя вести на службе". Ясно?

– Так точно! – буркнула Вельма, выпятив нижнюю губу.

Звягинцев ушел лечить нервы к себе в кабинет. Усов заботливо положил в пакет джинсы и сапоги Вельмы. Туда же отправился и ее плащ, а вот белая водолазка стараниями Вика превратилась в симпатичный и, главное, теплый комбинезончик, к которому он еще и ботиночки соответствующего размера подогнал. Только шляпу, которую любезно вернул ей Карим, никто не осмелился тронуть, и чародейка, поправив ее, обвела всех присутствующих грозным взглядом.

– Че вылупились? Детей никогда не видели? – с вызовом бросила она.

Усов отвернулся, чтобы не попасть под раздачу из-за улыбки. Его же примеру последовал и капитан спецназа, и даже старый чародей, кто, пожалуй, больше всех подходил на роль даже не няньки, а вообще отца.

– Сочувствую тебе, майор, – сказал Лавлинский, потянувшись к выходу. – Гертруда! – Он улыбнулся Вельме и был таков.

– Я, пожалуй, тоже пойду, а ты, Олежа, крепись! И не забудь ее покормить!

Старый чародей кинул повеселевший взгляд на маленькую чародейку и, погрозив ей пальцем, исчез.

Вельма очаровательно поковырялась в носу и вопросительно посмотрела на Литвинова, собравшего волю и все, чему его учили в армии, в кулак и потянувшегося за своим пальто и дурацким шарфом.

– Звони, если что. – Усов вручил ему пакет с вещами чародейки, едва сдерживая улыбку.

– Мы с парнями на всякий случай еще раз проверим станцию, – добавил Кунцевский, – но мне тоже можешь просигналить.

Майор стойко выдержал это и многочисленные взгляды, будто назло попадавшихся на встречу работников участка, смотревших им вслед в недоумении и громко спрашивавших друг друга "Неужели у Литвинова есть дети?".

– Хочешь, я их проучу? – шаркая, пискляво спросила Вельма.

– Не шали! – буркнул майор, в который раз убеждаясь, что его карму обосрали конкретно.

– Да, папочка! – очень громко ответила она, невинно взяв его за руку.

Таксист напрочь отказался петлять среди домов и, не пожалев ребенка, высадил горе-папашу у ближайшего частного дома, едва видимого из-за валившего снега.

Литвинов, не стесняясь все того же ребенка, весело наблюдавшего за происходившим, покрыл водилу старым, добрым матом и, кинув ему на переднее сидение смятую купюру, вышел из такси, еще и сильно хлопнув дверью при этом.

Гера пнула ногой гигантский сугроб и с детской непосредственностью танком пошла на него, но тут же по пояс провалилась в снег, выдав совсем не детское выражение.

Литвинов поудобнее перехватил пачку чипсов и бутылку чистейшей минеральной воды, и медленно закурил, наблюдая за ней. Видимо в том возрасте Гера только начинала проявлять чародейскую силу и справиться даже с такой мелочью, как сугроб, для нее было сложно, а для окружающих еще и опасно по причине нестабильности ее силы.

Быстро выдохнувшись, чародейка устало обмякла в ненавистном сугробе и перевела взгляд на майора, перенявшего, по ходу, ее былую невозмутимость.

– Будешь и дальше смотреть или поможешь? – процедило на редкость злое, но хрупкое создание в остроконечной шляпе, съехавшей на бок.

– Тебя в зад или вперед? – с невозмутимым видом уточнил майор.

– Литвинов, ты сейчас договоришься! – огрызнулась Вельма, ненароком пустив жалкое подобие фейерверка у соседнего дома.

Майор косо посмотрел на зрелище, вызвавшее у местных собак гавкающий ажиотаж, и рывком поднял ее за руку.

– Подожди, дай отряхну! – не сдержался он.

– Козел! – рыкнула чародейка, оттолкнув его руку, и виляющей походкой направилась к забору, не преминув пнуть и его как следует ногой.

– Сломай мне еще что-нибудь! – угрожающе крикнул ей в спину Литвинов и поплелся следом.

Майор, мужик тертый, мог разобрать и обратно собрать автомат с закрытыми глазами, мог ножом кинуть в муху и убить ее, мог бабу взять в любом месте и в любое время, но оказавшись с маленькой чародейкой один на один в собственном доме понятия не имел, что нужно было делать и, главное, чего делать было не нужно.

– Поешь, попей воды и иди спать! – наконец, выдал он, глядя на нее максимально строго сверху вниз.

– Че? – гаденько усмехнулась Вельма.

– Х*й через плечо! – отрезал Литвинов. – Жри, воду пей и в люлюку дуй, а то отвезу тебя к Вику! Он быстро укротит тебя детским чтением!

– У тебя приказ…

– У тебя тоже! – прикрикнул Литвинов. – Спать, я сказал! – Он всучил ей чипсы и бутылку.

Вельма выпятила губы и угрюмо поплелась на диван.

Литвинов смерил ее подозрительным взглядом, но только за последние пять минут его усталость увеличилась раз в десять и, махнув рукой, он ушел в свою комнату.

Долго глядя на пистолет на тумбочке в ожидании его вращения, Литвинов параллельно прислушивался к звукам в доме. Он злился на чародейку за то, что ее нрав и неосторожность привели к таким последствиям, но также злился и на себя за то, что поддержал ее желание идти за парадемоном, след которого не смог обнаружить обшаривший там все спецназ.

За то время, что Вельма лежала в больнице, им удалось наладить контакт и оставить терки, и предубеждения в прошлом, но в рабочих моментах им, по ходу, еще предстояло немало потрудиться, чтобы не вернуться в первоначальное состояние.

Пистолет так и не сдвинулся с места, но до Литвинова донесся шум. В гостиной чародейки не оказалось, кухня, на которой он ожидал увидеть ее, тоже оказалась пустой. Тогда Литвинов прошел в ванную.