Вельма стояла под душем, от которого поднимался пар, но ее далеко не детское тело трясло, и каждая желто-синяя линия на ее спине, напоминавшая вспышки молний, извивалась, как змея.

Она повернула голову и с болью посмотрела на майора, поспешившего закрутить воду и, обернув ее полотенцем, вытащить из ванной.

– Ты что унитаз не закрыл? – хрипло спросила чародейка, ерзая на толчке, крышку которого Литвинов и правда не опустил.

– А что? Поддувает?

Вельма ответила ему уставшим, но колким взглядом. В ее карих глазах затухали янтарные вкрапления, и пульсирующая на шее вена замедлялась.

– Тебе очень больно? – спросил Литвинов, ощупывая хмурым взглядом ее достаточно бледное лицо.

– Принеси мне сигареты, – по-прежнему хрипло сказала она, отжимая волосы.

Литвинов не стал тратить время на поиск ее сигарет и принес свои вместе с армейской толстовкой, которая повисла на чародейке приблизительно также, как и ее собственная водолазка, когда она превратилась в шестилетку или, по ее собственному утверждению, семилетку.

– Может, тебе к врачу…

Вельма прожгла его таким взглядом, что Литвинов передумал заканчивать фразу и предложил другое:

– Хочешь я тебя трахну?

Чародейка замерла с поднесенной ко рту сигаретой и выгнула брови.

– Вы ведь делаете так иногда? Ну… Когда нужно подпитаться… – аргументировал свое предложение майор, сам не зная, предлагал он это серьезно или просто потому, что знал, что она откажется.

– Может, лучше пожрать дашь? – Чародейка обдала его прохладно не заинтересованным взглядом.

– Нечего, – сухо ответил майор.

– Кто б сомневался! – заметила она, затягиваясь сигаретой. – А водка есть?

– Сделаю тебе кофе и на этом все! – отрезал Литвинов.

Он принес ей пакет с ее "взрослой" одеждой и, поставив чайник, набрал Усова. Последний вроде оставался в участке, а от него было ближе ехать к Литвинову, чем от дома старшего лейтенанта.

– Пожрать купи по дороге, – попросил майор и, сбросив вызов, потянулся за банкой кофе.

– Покрепче мне.

Литвинов оглянулся на влазившую на ходу в джинсы Вельму и всыпал три ложки гранулированного кофе.

– Усову сказала, что носишь трусы, – заметил он, – а по факту…

– Подай на меня в суд! – огрызнулась она, падая на стул.

Минут пять она сражалась с сапогами, никак не хотевшими застегиваться, еще минут пять ушло у нее на то, чтобы снять их, надеть носки, о которых она забыла, и снова сразиться с ними.

– Хочешь мне что-то сказать? – небрежно спросила она, отпив кофе. Сахар Литвинов не положил, и она скривила губы.

– В тебя попал дротик. – Майор подал ей сахарницу.

– Очко за наблюдательность! – ответила Вельма, помешивая кофе. – И еще одно за хорошую память.

– Гера, я серьезно. Ты не почувствовала…

– Я почувствовала! – перебила она, посмотрев ему в глаза. – Почувствовала излучение. Просто не ожидала, что чары будут в таком виде. Вот и все! Кстати, я слышала, как ты назвал меня упрямой сучкой, – добавила она, сузив глаза.

Литвинов мрачно потер небритую щеку. Видимо, в порыве злости он зацепил связь, тем самым уведомив чародейку о том, что думал.

– Только не говори, что тебя это обидело, – ответил он.

Чародейка усмехнулась и взъерошила мокрые волосы, вмиг ставшие сухими.

Машина Усова подъехала неслышно, но скрип забора выдал его и Литвинов пошел открывать дверь.

– Быстро ты, – отметил он, закрывая за ним.

– Ночь. Дороги пусты, – пояснил Усов, проходя на кухню с пакетом еды. – Привет, Гера! – Он чмокнул в щеку сидевшую чародейку. – Рад видеть, что ты вернула свои взрослые объемы!

– Шутник, блин! – отмахнулась от него Вельма, но все же улыбнулась.

Литвинов смерил красавчика Усова тяжелым взглядом, но предпочел промолчать. Раньше он в трезвом виде не позволил бы себе подобные штучки, да и Вельма не стала бы поощрять его порывы, но, по ходу, зациклившись на своем изменившемся отношении к ней, Литвинов упустил из вида, что и ее отношение к нему и Усову тоже изменилось.

"Очко за наблюдательность!" – невесело отметил про себя майор.

Стандартный супермаркетовский набор холостяков и алкоголиков, включавший в себя пирожки, салаты и замороженную-размороженную пиццу, стараниями Вельмы быстро исчезали со стола, побуждая Литвинова и Усова, не желавших оставаться обделенными, работать челюстями быстрее. Последний умудрялся еще и прогонять по базе жертву, чей парадемон доставил отделу не мало хлопот.

– Полина Михайловна Самойлова. В девичестве Фролова. Двадцать шесть лет. Родом с Урала, где и сейчас живут ее родители и две старшие сестры. Специалист по маркетингу. Два штрафа за неправильную парковку. Домохозяйка. Вела блог по правильному питанию во время беременности и после…

– А по ней так и не скажешь, – хмыкнул Литвинов.

– Муж Самойлов Борис Иванович. Двадцать восемь лет. Местный. Страховой агент. На момент происшествия находился в соседнем городе на какой-то конференции. Завтра… – Усов посмотрел на время. – Сегодня должен приехать. Трехкомнатную квартиру получил в наследство от бабушки, и она записана на него. Кредит на машину закрыт в прошлом месяце.

– Что за машина? – спросил Литвинов.

– Toyota Land Cruiser 200.

– Не дурно! – заметил майор.

Усов как-то странно посмотрел на него. Видимо, у него были несколько иные представления о том, что для машины было "не дурно".

– Несколько штрафов за превышение скорости…

– С этим понятно, – перебила Вельма. – А что с трупом?

– Когда вы ушли я звонил в лаборатории. Карим сказал, что к утру он сможет передать тело на вскрытие. Ну, а с чарами цитирую "еще работать и работать".

– Не густо, – задумчиво протянула чародейка.

Расправившись с последним пирожком с картошкой и, в наглую допив кофе старшего лейтенанта, она подкурила сигарету.

Литвинов переглянулся с Усовым, в ожидании очевидного продолжения.

– Нужно копнуть глубже. По всем фронтам. Не знаю точно, была ли она чародейкой, но наличие у нее парадемона при любом раскладе не нормально. Они не домашние питомцы, – добавила она, медленно выпуская дым. – И тот сосуд, в котором она его держала, не из той категории, что можно купить на каждом углу.

– Карим, кстати, сказал, что свинец, из которого он сделан, не очень качественный, иначе крышка с него так легко не соскочила бы. Зажимы на ней вообще были из алюминия.

– Что думаешь, Гера? – спросил Литвинов, кожей ощущая, что чародейка задумала заварить очередную кашу, сулящую всем порции доброго дерьма.

– Думаю, что сосуд был предназначен только для транспортировки. Ну, как кенгуру для детей. А еще… – Она в упор посмотрела на Литвинова. – Думаю, что нам нужно вернуться на ту станцию метро.

– Спецназ там все обыскал, – ответил ей Усов, заметив не предвещавшую ничего хорошего вздувшуюся жилку у майора на виске. – Они ничего не нашли.

– Не хочу сказать ничего плохого про спецназ, – сказала Вельма, продолжая смотреть на Литвинова, – но они не ищейки. Они скорее молот: бьют по всему, что видят, а потом уже рассматривают остатки.

Литвинов прикрыл глаза, чувствуя уверенный прилив раздражения. Не важно, права была Вельма или нет, важно было, что она рвалась наступить на те же грабли.

– Скажи мне, Вельма, – процедил он, – тебе принципиально ломиться туда, откуда тебя выперли, причем жестко?

– Олег, – чародейка не обратила внимание ни на обращение по фамилии, ни на сквозившее в каждом слове майора предупреждение, – тот дротик был установлен на входе задолго до моего прихода. Ты же видел его? Видел дротик? На "черном" рынке такие продают в качестве оружия, но в данном случает он использовался несколько иначе. Думаю, что в идеале дротик должен был выстрелить в землю, а капсула разбиться и выпустить чары, чтобы отогнать любителей заброшенных мест. Парадемон просто сместил его траекторию, а мне не повезло оказаться прямо на ней. Но его установили там не просто так. Там что-то есть!