– А что по звонкам? – спросил Литвинов. – Тот писклявый в амбаре сказал, что слышал, как звонил телефон.

– А вот тут начинается самое интересное, – ответил Антон, промокнув салфеткой рот. – Я проверил и мобильный, и домашний, но никакого звонка не было. Может, у Самойловой глюк был?

– У Самойловой мог быть, – ответила Гера, – но вот у парадемона нет.

– Но ведь лампа…

– Ты не правильно понимаешь назначение лампы, – перебила чародейка. Пицца как-то не пошла, и она отложила коробку с одним отсутствующим кусочком в сторону. С аппетитом Литвинова она не пропадет, даже если плесенью покроется. – Свинец сдерживает парадемона, изолирует его, замыкает в собственном излучении. Он не может ничего сделать. Качественные лампы влияют еще сильнее: они обращают его же излучение против него, истощая его по мере пребывания в ней.

– Слушай, Гера, – Антон деловито заправил ручку за ухо, – тебе на досуге надо книжку написать.

– Чары для чайников? – вскинула брови чародейка.

– Типа того, – усмехнулся он, косо посмотрев в сторону отрыгнувшего Литвинова.

Гера хорошо его подлатала, и он выглядел, как новенький в отличие от помятого Усова.

Послав ему сочный заряд и получив в ответ очаровательную улыбку, чародейка встала с дивана и прошла к тумбочке с электрочайником.

– На фиг Самойлова таскала парадемона в той лампе?

Литвинов пропер, как танк, толкнув чародейку, да еще и забрав у нее банку с кофе.

– Манеры просто зашататься! – возмутилась она, смерив майора недоброжелательным взглядом.

– Ты пиццу есть будешь? – как ни в чем не бывало, спросил Литвинов, громко отхлебнув кофе.

– Жри на здоровье!

Майор с невинным видом прошел к дивану, подхватил коробку и, преспокойно вернувшись к себе за стол, громко заплямкал.

– Так на фиг она его таскала в лампе? – проплямкал он.

Гера потеряла желание что-либо пить и, достав сигареты, прошла к окну, толкнув при этом кресло майора, чуть не облившегося кофе.

– Думаю, что в целях безопасности, – ответила она, выпуская дым.

– Поясни! – Литвинов кинул на ее зад выразительный взгляд и рукавом стер капли с подбородка.

– Чтобы его не обнаружили. Лампа скрывала его излучение и любой чародей, если только не видел ее, не мог почувствовать присутствие парадемона.

– Значит, она боялась чародеев? – предположил Антон. – Помогала… ммм… нашим новым знакомым, но скрывала это от чародеев. Разве они не в той же лодке? Ну, некоторые?

Чародейка ничего не ответила. Про подполье мало, что было известно. Расследуя свое первое дело после перевода сюда, она вскользь коснулась темы местного подполья, по утверждению ее знакомого вампира Рамона, владельца паба, несколько иного игрового поля, чем принято было считать, с совсем иными правилами, но тогда не особо проявила к этому интерес. Зато теперь ей, очевидно, предстояло выйти на то самое поле и постараться не потерять во время игры свою новенькую шляпу.

– Далеко собралась? – Кресло под Литвиновым громко скрипнуло, но его рука промахнулась мимо проходившей чародейки.

– По делам, – кратко ответила она.

– Гера! – рыкнул он.

– Олег! – промурчала она, приобнимая Антона. – Проверь блог Самойловой. Может, в комментах что-то интересное отыщется.

– Сделаю! – быстро согласился старший лейтенант.

– И вытащи для меня ее медкарту. Сможешь?

– Зачем? – удивился Антон.

– Просто хочу кое в чем убедиться, – ответила Гера и посмотрела на Литвинова. – Не шалите без меня, – лукаво добавила она, взъерошив волосы Антона. – Если к вечеру не вернусь сюда, продолжим тогда утром. Окей?

– Гера…

– Не плач, майор. Мы еще увидимся.

Небольшой паб, приветливо светившей неоном и обещавший настоящий ирландский виски, был полупустым. Плазма за барной стойкой сонно вещала прогноз погоды, предупреждая слушателей о надвигавшемся с юга циклоне, несшем дожди.

Кудрявый бармен, протиравшей бокалы, широко улыбнулся присевшей за стойку чародейке.

– Пришла обмыть новую шляпу, – справился он, оценив аксессуар, – или просто по мне соскучилась? Может, по Милане? – улыбнулся Рамон.

Гера проследила за его взглядом до вампирши. Она протирала один из столиков, и короткая юбка на ней искушающе натянулась, приоткрыв шикарный вид сочных ягодиц.

Чародейка печально вздохнула, сглотнув слюну. Выписываясь из больницы, она планировала отметить это хорошим бутербродом, как раз включавшем в себя и Милану, и Рамона с его достаточно добротным виски, но в свете расследования, обещавшего, как минимум подбить острый конец ее шляпы, развлечение приходилось откладывать на неопределенный срок.

– Увы, шляпе придется подождать, но ты, мой друг, занял в моем сердце особое место, и я просто не могла не придти, и не поздороваться.

– Ну, тогда привет! – улыбнулся Рамон, обнажив вампирские клыки. – Тебе как всегда? – Он поставил на стойку стакан и потянулся за бутылкой виски.

– Не сегодня, – ответила Гера. – Утром, знаешь ли, бомбу пришлось поглотить, так что бухло мне пока противопоказано, – как можно беспечнее добавила она, внимательно изучая реакцию вампира.

– Ну и как она была на вкус? – поинтересовался Рамон, не дрогнув ни одной мышцей на лице.

– Горяча как факел, – ответила чародейка, не сводя с него глаз.

– Пойдем со мной. – Рамон убрал стакан за стойку и, кинув туда же полотенце, направился в хорошо знакомую чародейке подсобку.

– Моя милая, милая Гера! – Он закрыл дверь на замок и с вампирской грацией подошел к ней. – Не сидится тебе без приключений, да? – Рамон поддел верхнюю пуговицу на рубашке и расстегнул ее.

– Что я могу сказать… – полушепотом ответила Гера, наблюдая за его движениями. – Виновна!

Вампир расстегнул достаточно пуговиц и, раздвинув рубашку, обвел руками грудь чародейки.

– И какое за это наказание? – задумчиво протянул он, посмотрев ей в глаза.

Гера провела пальцами по его приоткрытым губам.

– Как насчет правды? – шепнула она, положив вторую руку на выпуклость его штанов.

– Правда в том, Гера, – Рамон прихватил ртом ее нижнюю губу, – что ты вступила в очень опасную игру, в которую втянула и своих коллег, беззащитных людей.

Это было вовсе не то, что хотела услышать чародейка, но раз уж вампир так хотел изображать из себя уличного клоуна и жонглировать двузначными фразами, то она просто не могла ему отказать.

Пальцы ее удлинились, щупальцами обхватив Рамона за голову и зажав рот. Излучение чародейки пригвоздило его к полу. Воздух наполнился запахом горящей плоти.

– Сегодня мы с коллегами, – без всякого выражения произнесла Гера, выжигая все новые пятна на лице вампира, – отпустили некоего ликана, также известного как лидера подполья, ответственного за взрыв в госпитале для ветеранов. К нему нас привел парадемон, который помогал одной милой девушке, мертвой, кстати, поддерживать группу того самого ликана. Я уже говорила про бомбу? Очень она любопытная была, знаешь ли: чародейская, но со знаком очистителей, очень мощная. Веришь, я даже сейчас чувствую, как она во мне распаляется. Ты же не хочешь, чтобы я чисто случайно ее выпустила? Не хочешь, нет?

Рамон застонал, но вряд ли выражая этим согласие.

– Ты нравишься мне, Рамон, – продолжила чародейка, одной рукой застегивая на себе рубашку, – но мне очень не нравится геройствовать, не зная даже ради чего, и кого я это делаю. Понимаешь? Тем более, как ты правильно сказал, когда в дело вовлечены мои коллеги, беззащитные люди.

Гера отпустила вампира, и он пулей отлетел к противоположной стене, корчась от ожогов. Чародейка терпеливо подождала, пока он придет в себя и выпьет из фляги, которую достал из-за одной из полок, кровь. Кожа его быстро начала выравниваться. Он присел на пустой ящик и перевел дыхание.

– Я жду. – Гера закурила. Время шло, а дел у нее еще было много.

– Здесь говорить не безопасно.

– А я думала, что мы друг друга поняли, – заметила чародейка.

Вампир смерил ее тяжелым взглядом и провел рукой по кудрявым волосам.