- Я не мужчина, а участковый.

- Не мужчина? Вы хотите сказать, что вы голубой и не представляете для одиноких женщин никакой опасности?

От такой наглости Рогов опешил и долго смотрел в след убегающей вверх по лестнице женщине с собакой.

Час спустя, кутаясь в тонкую кашемировую шаль, Кира стояла в тесном «чулане» около стального, открытого сейфа и с деланым равнодушием (он пришел и сразу завел разговор о сейфе, стараясь не смотреть ей в глаза – она поддержала эту игру, желая узнать, куда же он поедет и кто так заинтересован в получении денег и документов Шубина) наблюдала, как Валентин Зайцев перекладывает в большую спортивную сумку его содержимое. В кармане у нее лежали ключи от второго выхода, возвращенные Валентином.

Согласно их уговору – иначе она не соглашалась отдавать ключ от большого сейфа – Валентин передавал ей каждую папку, и она внимательно просматривала бумаги. Там были учредительные документы, ведомости и договора, списки сотрудников и выплаты по благотворительному фонду. На доверенность по управлению агентством в отсутствие или в случае смерти Павла Шубина она наткнулась в самом конце. Внимательно прочитав условия доверенности и распоряжения по разделу прибыли, Кира перевернула страницы на начало и ещё раз прочитала имя приемника – «Валентин Александрович Зайцев».

«- Так вот почему он так старается, - неприязненно подумала она и сверху вниз посмотрела на склонившегося над сумкой мужчину, - ему нужно было получить доверенность на управление агентством. А что же нужно тому другому? Деньги, наверное…»

Ей почему-то доставляла удовольствие мысль о стяжательстве Валентина – идеальных мужчин нет: в этом она убедилась на собственном опыте – разговор об их «отношениях» для него был не столь важен, чем «дела агентства».

Кира горько усмехнулась своим мыслям и отдала папку. Валентин быстро сунул её на дно сумки и распрямился.

- С документами всё, - облегчённо выдохнул он. – Остались деньги - сумма довольно крупная.

- Отчитываться за неё будете перед Дмитрием Викторовичем, - надменно дёрнула бровью Кира, - ему так и так придётся проверять все документы Пашиного агентства.

Какое-то смутное воспоминание замаячило в памяти, и Кира попыталась сосредоточиться на этой мысли. Невидящий взгляд упёрся в грудь мужчины, обтянутую полосатой рубашкой.

«- Дмитрий Викторович, Павел, Валентин… похороны… «Ежели ещё бесхозный покойничек понадобится – приходите…», - вспомнила она подслушанный разговор в сарае и узнала второй мужской голос».

- А ведь я шла за вами на кладбище…

Ох, лучше бы она этого не говорила!

Лицо Валентина вытянулось, глаза в полумраке стали совсем чёрными, бездонными. Как от медузы Горгоны, он отпрянул от неё к стене, а через несколько мгновений с изменившимся лицом шагнул к Кире. Согнулся, нависая над ней будто скала, готовая обрушиться и раздавить, и, уперев в стену рядом с её головой огромные кулачищи, глухо прорычал:

- Меньше знаешь – крепче спишь…

От приблизившегося мужчины исходила такая явная угроза, что Кира на секунду испугалась, а потом удивилась – он ей что, угрожает... после такого бурного секса?

- Ну, ну, не нависайте! – как можно спокойнее сказала она – ничего умнее фразы из какого-то фильма от испуга на ум не приходило. - Могилок тут нет – не куда будет меня закапывать!

Кира указательным пальчиком упёрлась в каменную грудь Валентина и попыталась отодвинуть от себя эту громадину. И как ни странно, «скала» поддалась, отодвинулась, послушно поехала к противоположной стене и уже не казалась каменной и грозной. Она стала пористой и рыхлой, и сама тряслась от страха.

«- А ведь он меня боится! – поразилась Кира своему открытию. – С чего бы это?»

Она посмотрела в растерянные, беззащитные глаза Валентина, и волна нежной страсти к этому мужчине, подарившему ей столько чувственных наслаждений, вновь заставила ее сделать первый шаг (- Не волнуйся, дурашка, - гладя своего Бурбошу, когда-то успокаивала огромного коня Кира) – вот и сейчас ей захотелось погладить по щеке и успокоить такого растерянного и беззащитного взрослого, серьезного мужчину, оказавшегося не таким уж сильным, не таким уж строгим и не таким уж стойким перед обыкновенной женщиной. Нет, не сильного, страстного, напористого мужчину с манящей синевой глаз и накаченным телом, а нежного, растерянного и податливого захотела она успокоить и поцеловать…

Кира шагнула к Валентину, обняла его за шею, встала на носочки и поцеловала, руки ее заскользили по его шее, по волосам, вызывая ответную дрожь во всем его теле. Кончиком языка она коснулась его сомкнутых губ, и мужские губы раскрылись, сливаясь в страстном поцелуе с ее губами. На сей раз Валентин не отступил, сильными руками он обхватил ее податливое тело, прижал к себе и, оторвав от пола, закружил в темном «чулане». Кира охнула от его медвежьих объятий и, с трудом отрываясь от его жадных губ, засмеялась:

- Раздавишь! Медведь! Бурбон! Монстр!

Нежно погладила по щеке, закрыла ладошкой потянувшиеся к ней губы Валентина и попыталась освободиться, но он ее не отпустил. Поцеловал в шею, нашел ее губы и замер, ожидая ответного поцелуя. И Кира не смогла устоять, ответила, крепче прижимаясь и обнимая его за шею…

Дыхание Валентина стало громче, поцелуи быстрыми и жадными и уже не ее губы стали объектом его вожделения, а шея, грудь… Его рука соскользнула с ее талии вниз, сунулась под платье, и она явно почувствовала мужское возбуждение, и «то», что ей так понравилось разглядывать, уперлось ей в ногу. Ее любовник готов был снова разделить с ней закипающую в них страсть…

- Нет, нет, нет, - закрывая его жаркие губы ладошкой, на ухо прошептала ему Кира. – Не так быстро… Секс еще не повод… для следующего секса.

И Валентин, нехотя, подчинился, опустил Киру на пол, отстранился и обиженно засопел. Но она не отпустила его и снова потянулась к его губам…

Сколько времени продолжались эти страстные и одновременно нежные поцелуи Кира не знала, но после десятой или двадцатой попытки ей все же удалось оторваться от губ Валентина, и она, довольно улыбаясь, выскользнула из темной, потайной комнаты.

Когда Валентин справился с волнением и вышел из «чулана» с сумкой, Кира стояла у двери гостиной и гладила сидящего рядом пса, губы ее слегка улыбались, в карих глазах плескались искорки янтарной нежности.

- Вы, кажется, куда-то спешили, Валентин Александрович? – спросила Кира и посмотрела на «любовника» смеющимися медовыми глазами.

Ей больше была не страшна его медвежья сила и напускная грозность, она сознавала свою власть над ним, хотя плохо понимала причину этой власти – осталось только проследить за Валентином и узнать его тайну.

Её планы в этой квартире менялись со скоростью света!

Насупившись – опять облом!, Валентин кивнул головой – ему требовалось время, чтобы во всем разобраться.

Ларион внимательно наблюдал за посторонним мужчиной. Обнюхав большую спортивную сумку, он проводил его до входной двери и обрадовано гавкнул – теперь то, наконец, его покормят, но он ошибся. Хозяйка сорвалась с места и, сунув под мышку свою сумочку с торчащим из неё париком, схватила его за ошейник.

- Рядом! – приказала она и ринулась к чёрному ходу.

Они успели сбежать по лестнице и сесть в машину за несколько секунд до того, как в дверях подъезда показался Валентин с тяжёлой сумкой в руках.

Мотор «Ягуара» тихо заурчал, и машина, повинуясь хозяйской воле, осторожно поехала вслед за джипом Валентина.

По городу ехать было несложно, но, когда машины выбрались из пробок на кольцевую автостраду, Кире пришлось тяжело. Джип быстро и уверенно бежал в левом ряду, а Кира, стараясь не попадаться на глаза Валентину, металась из ряда в ряд.

После Мытищ поток машин сильно поредел, и приметный белый «Ягуар» был как на ладони, но преисполненный гордости за удачно выполненную «операцию» Валентин Зайцев не замечал слежки.

65