- Ты представляешь, Кира попыталась оттяпать у меня часть квартиры и машины! – снова повторил Анатолий, распаляя себя и пытаясь вернуть пропавшее от испуга возмущение.

- И что? – резко спросила Лариса и подумала, что зря все-таки она связалась с этим засранцем – мужиков много, а задушевная подруга у неё только одна. Была... вряд ли Кира после всего станет с ней общаться.

Впервые за свою жизнь Лариса пожалела о содеянном – сердце её предательски сжалось, нагоняя на глаза скупую слезу. Если честно, то Кира не заслуживала такой подставы – от неё Лариса видела только хорошее, но возможно именно это (сознание того, что этот человек намного лучше тебя и ты никогда не станешь таким же) и подтолкнуло её к такому неблагодарному поступку.

- Так мы едем на Кипр или у тебя изменились планы? – равнодушно спросила она, для себя уже решив, что эта поездка будет для них последней – она не любила проблем в отношениях с мужчинами.

- Как я могу уехать, если моя собственная жена наставляет мне рога?

- Правда? – усмехнулась Лариса, представив на голове Анатолия ветвистые оленьи рога. – Ты с ними будешь неплохо смотреться, только вот в машину садиться с ними будет не очень удобно!

- Тебе смешно?! Мне же, дорогая, не до смеха!

- А что ты хотел? – окончательно рассердилась Лариса. – Ты Кирке будешь постоянно изменять, а она будет терпеть твое блядство? За что боролся – на то и напоролся!

- Я не понял, - опешил почти бывший любовник. - Ты на чьей стороне?

- Я за справедливость! Раз ты себе позволяешь изменять жене – будь готов и к её изменам! А то как-то неправильно получается: одним можно, а другим нельзя. Нет уж! У нас, дорогой мой, в стране равноправие: что можно мужчинам, то можно и женщинам. Так что, глотай теперь то, чем кормил мою подругу столько времени!

- Лара, что ты такое говоришь? Ведь у нас с тобой чувства?

- Чувства? – Лариса уже не владела собой, ноздри её раздувались от злости и обиды за весь женский пол. – Что же ты не развелся со своей женой и не женился на мне, раз у нас чувства? Уж не потому ли, что я не стану терпеть твои похождения на сторону? Боишься, что возьму тебя за одно место и оторву его с корнем! Я тоже хочу замуж! Хочу семью и детей! Хочу любящего заботливого мужа! Тихих вечеров у телевизора, семейных обедов и романтических ужинов! Хочу вместе засыпать и знать, что так будет всегда, а не в течении отпускной недели!

- Ты же всегда над этим смеялась! – осторожно возмутился Анатолий, принимая ссору за очередную размолвку.

- И что? Это не значит, что мне этого не хотелось! – Лариса перевела дух и, немного успокоившись, продолжила: - Собирай, ка ты свои манатки, мил друг, и катись отсюда ко всем чертям! Мне твои проблемы с женой без надобности! Как говорит твоя Алиса: «Любовь прошла – завяли помидоры!». И советую тебе помириться с Кирой – другой такой женщины тебе не найти! Уж поверь мне!

- Но как же, Ларочка… - окончательно растерялся Анатолий – в одночасье потерять и жену, и любовницу для него было слишком сильным потрясением. – Ведь я же подаю на развод, мы могли бы…

- Как ты себе это представляешь, Толик? Ты будешь вести прежнюю, вольготную жизнь, а я буду ждать тебя с ужином, как Кирка? Нет, не выйдет – дураков нет! Всё, дорогой! Иди к жене и разбирайся со своими проблемами, мне брак с тобой не нужен – слишком хорошо я тебя знаю, чтобы поверить в твои чувства!

Анатолий понуро поднялся и пошел собирать свои вещи, а Лариса подошла к окну и долго смотрела в него, вспоминая свои отношения с подругой и по-новому осмысляя их. За спиной хлопнула входная дверь, но она даже не обернулась.

Мужчин много, а лучшая подруга одна… вернее, была одна…

64

Согласно своему обещанию, Кира пошла в магазин за продуктами, переодевшись в чужую одежду, в чёрном парике, больших старомодных очках и с рыжим зубастым охранником.

Запах ванили и свежей выпечки витал по супермаркету, и Кира не удержалась от искушения: взяла заварное колечко с творогом и устроилась с пакетиком сока у высокого столика, отвернувшись от посетителей и задумчиво глядя в окно на привязанного к перилам пса.

За окном рычали машины, изнывающие в пробке от жары, мелькали прохожие, прячущиеся от палящих солнечных лучей в тени домов и автобусных остановок.

Планы начали строиться сами собой: сейчас, она вернётся из магазина, заберёт Пончика и поедет на дачу, по дороге купит курицу-гриль, съест её и завалится спать на целых двадцать четыре часа!

Пёс за окном навострил загнутые ушки, понюхал воздух и предупреждающе гавкнул – не важно, что хозяйки не было рядом: служба есть служба!

Кира взглянула в ту сторону, куда смотрел Ларион, и чуть не подавилась пирожным: к собаке подходил Валентин Зайцев.

И как она забыла о нём?! Сердце радостно застучало, ноги подкосились – сейчас она подойдет к нему, и они обо всем поговорят.

Ругая себя, она подхватила завёрнутый в салфетку коржик для собаки и поспешила к выходу.

Как всегда, она забыла о своей изменённой внешности и, подойдя к Лариону, хотела извиниться перед Валентином, но тот, скользнув по незнакомой женщине синевой глаз, равнодушно отвернулся. Он разговаривал по телефону, и этот разговор был куда важнее, чем разглядывание невзрачной, мешковато одетой тётки.

- Шут знает, где её носит, - раздражённо говорил он кому-то в трубку, и Кира замерла за его спиной, не зная, что предпринять в такой комичной ситуации. – Не волнуйся, всё получится. Сегодня документы и деньги будут у тебя. Я её обязательно дождусь.

Услышанный разговор очень заинтересовал Киру: выходило, что Валентин старается вовсе не для своей работы, а для какого-то человека. И, развернув салфетку, Кира стала отламывать маленькие кусочки коржика и угощать ими собаку – теперь уж она точно не признается и никуда не уйдёт, пока не дослушает разговор до конца и не выяснит, кому так нужны «документы и деньги» агентства Павла Шубина.

- Да, у подъезда торчу – увидел у магазина собаку, думал её, но ошибся – все они для меня на одно лицо, то есть на одну морду. Когда всё получу – сразу же к тебе поеду. – Валентин через плечо посмотрел на согнутую женскую спину в длинной коричневой кофте, на жадно жующую собаку и вошёл в супермаркет.

Отвязав собаку, Кира поспешила к подъезду Шубинского дома. Но у подъезда, загородив массивным телом входную дверь, стояла в излюбленной позе – «руки в боки» - Татьяна Ивановна и на повышенных тонах разговаривала с участковым.

- Что вы хотите, Игорь Владимирович? – с пафосом восклицала она, возмущённо поджимая напомаженные губы. - У нас не дом, а проходной двор! Мужчины перестали следить за порядком. Их больше волнуют собственные машины. Вот раньше!

- Разрешите с вами не согласиться.

- Не разрешаю! Уж я, то лучше знаю, что твориться у меня в подъезде! Вот послушайте! Третьего дня, в пятницу, поднимаюсь я в пятую квартиру, и вдруг как грохнет…

- Извините, пожалуйста, - прервала разговор Кира и наклонила голову, загораживаясь от любопытных глаз чёрными волосами, - разрешите пройти.

Татьяна Ивановна чуть сдвинулась в сторону, но руки не убрала.

- Вы к кому, гражданочка? – строго поинтересовалась она, и Кира подумала, что роль полицейского ей бы очень подошла.

- В пятую квартиру, к племяннице. Кирочка просила приехать и погулять с собачкой, - и она стала бочком протискиваться в образовавшуюся щёлочку.

- Нет её дома, - проинформировала соседка, но отодвинулась от оскалившейся собаки, и обратилась к участковому. – Нет, вы видели?! Ещё скалится! Вся в хозяйку! Вы бы последили за этой дамочкой! Не успела приехать, а мужики уже толпами ходят! Раньше так замужние женщины себя не вели!

Дальше Кира слушать не стала, а побежала вверх по лестнице.

- Подождите! – остановил её участковый Рогов, входя в подъезд. – Я с вами…

- Ну, уж нет! – испугалась Кира, свешиваясь вниз и придерживая рукой очки – как она станет объяснять полицейскому своё переодевание? – Я не могу привести в чужой дом незнакомого мужчину!