Я сделала ещё один шаг назад, позволив темноте закулисья скрыть меня, чтобы он не заметил горячих слёз, промочивших мои ресницы.

— Пока, Малачи. 

Я проснулась, переплетённая с конечностями Адама и одетая в одну из его футболок и шорты, которые были велики мне в три раза в талии. Одну руку он засунул мне под футболку, накрыв мой голый живот, и тихо дышал мне в макушку.

Мне понадобилась минута, чтобы понять, где я нахожусь и с кем я. Встреча с "Брайт Трэджэди" полностью перевернула мой вчерашний вечер, и я провела остаток нашего свидания, спаивая Адама, который всё болтал и болтал о том, какое это безумие, что я когда-то была участницей его любимой группы, и о том, как круто было с ними познакомиться. Я начала отвечать на его вопросы после третьей стопки текилы и остановилась только когда даже мой пропитанный алкоголем мозг понял, что я собираюсь ляпнуть то, о чём пожалею, если в ближайшее время не лягу спать.

Он был так рад вернуться домой и затащить меня в постель. А я радостно напомнила самой себе, с кем я, и почему я была с ним. Пьяный Адам был забавным и сексуальным, и мы закончили нашу ночь в поту и изнеможении.

А ещё я отметила, что под конец вечера никому не понадобилось ехать в больницу, и никто не проснулся с повреждениями.

Но вчерашний странный вечер проник в мои сны, и даже утренняя дымка нового дня словно была опалена им по краям, и я не могла отличить настоящее от прошлого.

Вчера я увиделась с Малачи. Мой мозг попытался убедить меня, что ничего пока не разваливалось. Ведь мы же попрощались.

Вот и всё. Один странный вечер воспоминаний, и ещё целая жизнь впереди, чтобы оправиться после него.

Я выгнула спину и потянулась к Адаму. Он скользнул рукой выше и обхватил мою грудь. Он сжал её и пробурчал что-то сонное мне на ухо.

— Доброе утро, — засмеялась я с хрипотцой в голосе.

Он перевернулся на спину, утянув меня с собой. Я повернулась и пристроилась рядом с его телом. Мы пока нечасто проводили с ним такие вот ленивые утренние часы, но я с нетерпением ждала того, что их станет гораздо больше.

Это был рай. До того момента, пока он не открыл свой рот.

— Я всё ещё пытаюсь переварить вчерашний вечер, — объявил он воодушевлённым голосом, который прозвучал вовсе не таким уж и сонным.

Я молчала, не зная, что ответить.

Он снова обхватил меня своей длинной рукой, но на этот раз схватил меня за попу.

— Чёрт побери, Кло Брэниф. Я сразу же понял, что у нас с тобой связь.

Из-за группы? О Боже. Мне хотелось закатить глаза. Магия сонного утра растворилась, и всё, что мне осталось, это хватать ртом воздух и пытаться удержать свою нормальную жизнь, которую я с таким трудом выстраивала.

Я больше не хотела быть Кло Брэниф. И уж тем более не хотела быть этой чёртовой Кло Брэниф снова.

Кловер. Я так много работала и столько отдала, чтобы просто быть Кловер.

Он снова перекатился, на этот раз на бок, и врезался в мою грудь.

— Ты всегда была из другой лиги, но это просто полное безумие.

Я заскрипела зубами и выбралась из его объятий.

— Неправда, — сказала я ему.

Он взглядом следил за моими движениями, ему нравилось всё, что я делала и то, как я выглядела в его одежде.

— Я не из другой лиги. И я не популярная рок-звезда. По крайней мере, не теперь.

Он застонал и опять перевернулся на спину.

— Я не могу поверить, что ты ушла из "Брайт Трэджэди". Ну, серьёзно, Кловер! Что ты здесь вообще делаешь? Тебе надо быть там, путешествовать с ними, играть лучшую музыку в мире, чёрт возьми.

Я нагнулась за своим лифчиком.

— Если бы я была с ними, я бы не была сейчас с тобой.

Он нахмурился, глядя в потолок.

— О, — он откашлялся. — Верно.

— Это хорошо, что я ушла, — крикнула я ему, после чего зашла в ванную и закрыла за собой дверь.

Замок щёлкнул, и, к счастью, я осталась одна. Я не хотела показывать ему, как сильно он взбесил меня, просто сделав то, что сделал бы любой другой человек. Я включила душ, и ванная комната наполнилась паром. Схватившись руками за края холодной мраморной раковины, я посмотрела в зеркало на свои сонные глаза, размазанную тушь и лицо, которое было бледным, как у привидения. А может быть, это и было лицо привидения?

— Это просто чудо, что я ушла, — прошептала я девушке-призраку.

Вода превратилась почти в кипяток, когда я запрыгнула в душ. Она полилась мне на голову и начала распутывать мои кудри, смывая с них тонны лака, который я использовала каждый день. Закрыв глаза, я попыталась сделать то же самое с моим нутром и с моим прошлым.

Мне нужно было распутать мою душу, освободиться от всего этого.

Непрошеные воспоминания о той самой ночи пять лет назад поплыли в моей голове. Я зашла в комнату отеля после бездарного и едва ли слаженного выступления, и обнаружила Малачи, лежащего лицом вниз в собственной рвоте.

Я думала, что он умер. А потом у него начался приступ.

Боже, какой же ужасной была та ночь.

Открыв глаза, я набрала в рот побольше воздуха, желая избавиться от этих отвратительных воспоминаний. Я протянула дрожащую руку и сделала температуру воды ещё выше. Я прижалась спиной к холодной стене ванной комнаты, которая сыграла роль дефибриллятора для моего остановившегося сердца.

Было тяжело увидеть Малачи снова. Если бы я была честна сама с собой, это был настоящий ад. Меня переполнял гнев. Старая обида, из-за которой мне хотелось ударить его в лицо.

Конечно, я тогда любила его. Я прожила большую часть своей жизни, думая, что мы с ним вместе навсегда. Но у меня было слишком много бессонных ночей, которые я провела в качестве сиделки для парня, который не хотел становиться лучше, чтобы снова, думать об этом.

Именно я сбежала от него. Но он оставил меня задолго до этого. Милый и внимательный Малачи, в которого я влюбилась, исчез гораздо раньше, чем я ушла от Кая Портера, оставив его в одной из частных клиник, восстанавливаться после практически смертельной передозировки наркотиками.

Раздражение и гнев были смыты огромной волной печали и горя. Моё сердце было переполнено болью за того же самого парня, который только что превратил меня в львицу. Мне одновременно хотелось перегрызть ему горло за то, как он ко мне относился, и пожалеть его за ту нескончаемую борьбу, которую ему приходилось вести.

И вот я снова вернулась к этому состоянию гнева. Нас всех захватила сцена и блеск софитов. Никто из нас не знал, что делать с этой славой, и как справляться с отрицательной реакцией людей, которым не заходила наша музыка. Но ему досталось больше всех. Демоны, призраки и силы ада преследовали его на каждом шагу.

Мне не было позволено разбираться со своими чувствами. Я всё время разгребалась с чувствами Кая. У меня накопилась огромная стопка проблем из тех лет, которые были похоронены где-то глубоко внутри меня. Было здорово, что он получил помощь, в которой нуждался. Было здорово, что он был теперь таким здоровым и ухоженным. Но как насчёт меня?

И тут пришёл гнев.

А потом меня переполнила жалость.

Эмоции все сменяли и сменяли друг друга, пока я не начала бояться, что сломаюсь.

Глянцевые журналы вычеркнули меня со своих страниц и сделали так, что детская любовь была забыта. Они запечатлевали любовные приключения Кая в последующие несколько месяцев, фотографируя его с какими-то новыми и знаменитыми людьми каждую неделю. А бедная и одинокая я осталась где-то на Среднем Западе со своим трактором и домашней коровой.

В итоге я приучила себя не смотреть на обложки таблоидов в продуктовых магазинах. Я не могла выносить саму мысль о том, что мне придётся наблюдать за тем, как Кай постепенно убивает себя. Дело было вовсе не в моей гордости или моём эго.

Ну, почти.

— Аааа! — зарычала я. — Больше никаких самокопаний. Жизнь продолжается. Двигайся дальше.

Я закончила свои водные процедуры, разобралась с волосами, побрилась и нанесла ещё кондиционера на волосы. К тому моменту, как я вошла в спальню Адама в свежей одежде и с мокрыми кудрями, которые оставляли влажные следы на моей простой белой футболке, я уже чувствовала себя лучше.