Переводчик: Siberian_forest

Редактор: svetik99, Siberian_forest

Вычитка: Lianak, Siberian_forest 

Мои пальцы летали по клавиатуре. Вверх-вниз. Белые клавиши, чёрные клавиши. Диез, бекар и снова диез, диез, диез. Педаль ненадолго поднялась. И тут же я снова нажала на неё, растягивая ноты, выжимая всё самое лучшее из мелодии и заставляя её повиснуть в воздухе. Ноты плясали и кружились, напевая волнующую симфонию. Бетховен никогда не звучал так хорошо.

В самом финале, на крещендо, которое могло заставить сердце остановиться, я сделала вдох, закрыла глаза, а затем подняла пальцы и позволила мелодии отразиться от сводчатых потолков, создав совершенную гармонию.

Когда ноты растворились в воздухе, а мелодия покинула помещение, я не могла дождаться аплодисментов. Я по природе нуждалась в преклонении. Всю свою жизнь я играла в залах, которые были гораздо больше, чем этот. И вот я сидела здесь в ожидании, затаив дыхание в груди, закрыв глаза в предвкушении, и… ничего.

Ни радостных возгласов, ни бурных аплодисментов. Ни вызовов на бис. Здесь не было стадиона бешеных фанатов, пребывающих в блаженстве после лучшего шоу в их жизни.

Лишь один человек начал аплодировать этому выступлению, и это была Майа со стойки косметики "MAC". И она сделала это только потому, что знала, что меня это порадует. Я обернулась к ней и улыбнулась. Она хлопала всё громче, прыгая вверх-вниз, искреннее желая подпитать моё эго. Группа девочек-подростков прошла между нами, болтая и смеясь, их взгляды были прикованы к красивым вещам, окружавшим их. Я отвернулась, опустила голову и уставилась на рояль, который стоял в центре сияющего холла.

Меня уже больше никто не узнавал, но пусть лучше так.

Когда покупатели двинулись дальше, я собрала ноты и положила их в папку. Майа всё ещё медленно хлопала в ладоши, когда я подошла к её стойке, заставленной губной помадой.

— Женщина, да ты сегодня просто в ударе, — одобрительно сказала она. — Меня очень тронула эта мелодия. Слёзы, Кловер. Настоящие слёзы.

Она показала на уголок своего глаза, где была размазана ярко-голубая подводка.

— Лунная соната.

Я сделала вдох, желая выровнять дыхание и успокоить эмоции, которые не желали отпускать и цеплялись за меня. Это было одно из моих любимых произведений. И я редко его играла. Но сегодня у меня было меланхоличное и ностальгическое настроение. И это произведение, не в пример всем остальным, висело тяжёлым грузом, напоминая мне о моём прошлом, что бы там когда-то не писали таблоиды и блогеры.

— Это хорошее произведение.

Она наклонилась вперёд, упершись локтями в стойку.

— Ты же знаешь, что ты до безумия хороша?

Я наклонила голову так, что мои длинные ярко-рыжие кудри упали с плеча и наполовину закрыли лицо.

— То есть, ты хочешь сказать, что я соответствую стандартам "Macy’s"?

Я оглянулась и заметила, что Уолтер уже был здесь и готовился к своей трёхчасовой музыкальной смене. "Macy’s" наняли нас в качестве изящного развлечения. По вечерам и в выходные мы исполняли роль фоновой музыки для покупателей элитного магазина. Всего здесь поочерёдно работали шесть пианистов, и каждый из нас был счастлив иметь эту работу. Это был довольно простой способ заработать сто баксов.

Это была часть моей новой нормальной жизни. Так я пыталась жить, есть и спать, не загоняя себя в кабалу регулярного трудоустройства.

Когда-то своими навыками игры на пианино я зарабатывала очень много денег. Не то, чтобы на это уходило меньше времени. Но мне казалось, что было гораздо легче зарабатывать деньги, будучи членом популярной группы, выпускающей платиновые альбомы один за другим.

Это казалось проще. Но это было совсем не так.

Я глубоко вдохнула атмосферу своей нормальной жизни, которой я жила сейчас, и улыбнулась тому, какой простой она была. Печаль и душевная боль заняли потаённые уголки моих мыслей и отчаянно пытались добиться моего внимания. Они хотели заполнить некоторую часть пространства этой новой упорядоченной жизни, но я отказывалась впускать их.

Я избавилась от них, как и от всего того, что было в прошлом.

— Подруга, я имею в виду, что ты на самом деле хороша. И точка. Без шуток.

— Это очень мило. Спасибо.

Она подмигнула.

— Всегда пожалуйста.

— А это что такое? — спросила я, схватив какую-то помаду и перевернув её. "Русский Красный". — Ого, довольно агрессивный цвет.

— Завезли новый товар, — она вздохнула. — Это сущий геморрой. Но всё же лучше так, чем делать макияж подросткам весь день напролёт.

— Как насчёт бывших подростков? Может у тебя найдётся время для одной такой?

Она зашлась глубоким горловым смехом, от которого я всегда улыбалась. Мы с Майей стали постепенно узнавать друг друга, когда я начала играть в "Macy's", и это продолжалось в течение последних двух лет. Она была тем, что мне особенно нравилось в этой размеренной и нормальной жизни.

Она была настоящим другом. И настоящим человеком. И она совсем не была поверхностной. Она с головой уходила в дружбу и требовала предельной честности. Я всё ещё держала от неё в секрете некоторые эпизоды своей жизни, но вовсе не потому, что не хотела рассказывать ей о той отвратительной истории и о том, как я оказалась в Канзас-Сити штата Миссури. Это было ради её безопасности. Впрочем, как и моей. И ещё потому, что я подписала все те ужасные соглашения о неразглашении.

Её большие карие глаза округлились.

— О, Боже, сегодня тот самый вечер? Знаменательный вечер?

Я закусила нижнюю губу и кивнула.

— Да.

Внутри меня всё переворачивалось от предвкушения сюрприза, который ждал меня буквально через несколько часов.

Она наклонилась вперёд, приподнявшись на цыпочках. Она тоже разделяла моё волнение.

— Как думаешь, что это? О, Боже, а что если он сделает предложение?

Я пожала плечом и почувствовала, как все мои внутренности опустились. Ужас вперемешку с надеждой прокатились через всё моё существо, они гнались друг за другом, и каждая из этих эмоций желала победить в этом забеге.

— Я не знаю, что это. Но он так воодушевлён. Он едва может себя сдерживать. Вчера он разложил на кровати свою одежду, словно решал, что ему надеть.

— Кловер! Это оно.

Я снова пожала плечами.

— Честно говоря, это может быть, что угодно. Но предложение руки и сердца, Майа. Это какое-то безумие, честно.

— Ты согласишься?

Я глубоко задумалась над ответом. Майа хотела, чтобы я легко и непринуждённо сказала "да". Она хотела считать, что мои отношения с Адамом Шепардом представляют собой головокружительный роман, который полностью сбил меня с ног. Она хотела, чтобы это была романтическая комедия и эпичная любовная история, которые воплотились в жизнь. Она хотела, чтобы я была счастлива. И это было так мило с её стороны. Но также это было нереально.

Всё это у меня уже было. И закончилось ужасной трагедией.

Её вопрос предполагал простой ответ. Но даже если я не была готова к предложению руки и сердца сейчас, я должна была хотеть, чтобы это когда-нибудь произошло. Ведь так?

Найти нормального парня. Влюбиться в нормального парня. Выйти замуж за нормального парня. Жить нормальной счастливой жизнью до конца своих дней.

Это мечта любой девушки. Кроме меня.

— Мы встречаемся всего лишь шесть месяцев, — сказала я ей, засмеявшись, и обратив всё в шутку. Я должна была пролить свет на её абсолютно нелепое предположение. — Он даже ещё не сказал мне, что любит меня.

Нехорошее чувство прокатилось внутри меня. Моё тело полностью отрицало возможность того, что я кому-нибудь скажу эти слова.

Она моргнула, взмахнув накладными ресницами, которые почти задели её высокие скулы.

— Ох.

Майа была романтиком до мозга костей. Она хотела, чтобы все вокруг влюблялись. Если какой-нибудь мужчина нагибался рядом с её стойкой, чтобы завязать ботинок, она считала это изощрённым способом сделать предложение.