Грохот двери в коридоре заставил нас обоих вздрогнуть. Следом за ним раздался топот нескольких пар ног, и в комнату ввалилось двое мужчин, при виде которых я изумленно раскрыл рот — это были те самые двое, которые увезли Ладу.

— Не двигаться! — выкрикнул тот, что повыше. Другой осторожно направился к Нильсу, не сводя с него глаз.

— Отключите систему! — властно прозвучал знакомый голос. На пороге стоял Миллер.

— Генрих Рудольфович? — растерянно спросил я.

Но тот, проигнорировав обращение, бросился к креслу, сияние вокруг которого делалось все ярче.

Второй агент попытался обесточить компьютер, но у Нильса, очевидно, были резервные источники — система продолжала работать.

— Нет! — прорычал Миллер.

Голубоватое сияние ярко вспыхнуло и в тот же миг Нильс исчез.

Агенты переглянулись.

Миллер издал стон и отвернулся. — Не успели, — вырвалось у него. — Опять…

— Что происходит? — спросил я. — Генрих Рудольфович?

— Ежи, вы поедете с нами, — отрывисто сказал Миллер. — Ваша сестра — тоже.

— Вот еще, — невозмутимо отреагировала Аська. — С какой бы радости, интересно?

— С такой, что от этого зависит ваша жизнь, — ответил Миллер.

— Полковник? — На пороге появился новый человек. В строгом костюме, с зализанными волосами и словно приклеенной улыбкой. — Вы уже здесь? Отличная работа.

Он обвёл глазами комнату, задержавшись взглядом на пустующем кресле и мигающем мониторе. — Картина, полагаю, ясная. Вы, разумеется, собираетесь доставить всех участников эксперимента в центр?

— Разумеется, советник, — Миллер сделал знак своим агентам и те немедленно шагнули к нам с Аськой. — Мои люди отвезут их, машина уже ждет.

— Нет нужды, — все с той же застывшей улыбкой ответил тот, кого назвали советником. — Мои сотрудники сами выполнят эту миссию. Вас ждут в управлении, прямо сейчас.

— Это очень любезно с вашей стороны, — отвечал Миллер, — но я привык доводить начатое дело до конца лично.

— Боюсь, я вынужден настаивать, — Улыбка исчезла с лица человека, взгляд стал цепким. — У меня есть прямые указания от непосредственного руководства. Вы понимаете?

Миллер едва заметно поморщился. — Смею вас заверить, уровень моих полномочий также имеет гарантии самого высокого уровня.

— В самом деле? — процедил человек.

Двое агентов синхронно шагнули к Миллеру, но тот остановил их едва заметным движением руки.

— Прошу вас, советник, — Миллер кивнул в сторону двери. — Не нужно усложнять.

— Что ж… Как скажете… полковник.

Человек с усмешкой поклонился и вышел, бросив напоследок на нас с Аськой внимательный взгляд.

— Тони, Шульц, проверьте периметр, — устало бросил Миллер. — Если федералы уже здесь, выполните отвлекающий маневр. Запросите помощь, если потребуется. Мы не можем рисковать.

Он промокнул пот со лба платком и глянул на меня со странным выражением лица.

— Ежи, вы… Вы должны поверить мне на слово. Ситуация много серьезнее, чем вы думаете, а у нас мало времени. Вам нужно ехать с нами. Сейчас же.

— Но что происходит? — в очередной раз повторил я. — Почему? Зачем?

— Затем, что мне нужна ваша помощь, — болезненно морщась, ответил Миллер. Он на секунду прикрыл глаза. — И Ладе — тоже.

— Ладе?! — меня обдало жаром. — Она у вас?! Вы взяли её в заложницы?

— Не мелите чепухи, Ежи, — ответил Миллер, скривившись. — Лада… моя дочь.

— Ваша дочь?! — я оторопел. — Но…

Я замолчал, осененный догадкой. Всё, действительно, сходилось — и упоминания Лады о работе отца, и появление тех двоих в парке, и номер телефона… Но что все это значило?

— Вижу, вы начинаете пытаться мыслить трезво, — угадав мои мысли, мрачно усмехнулся Миллер. — Теперь вы можете довериться мне?

— Что с ней случилось? — упрямо спросил я.

Миллер тяжело вздохнул. Я только сейчас обратил внимание на глубокие тени под его веками.

— Она застряла в виртуальной реальности, — сказал он. — Мы не можем ее вытащить оттуда, и у меня есть все основания полагать, что это под силу только вам.

Раздался тонкий писк и Миллер поднес руку к уху.

— Да!

— Полковник! — прозвучал взволнованный голос. — Они блокируют улицу. Если задержимся еще на несколько минут, могут быть проблемы.

— Твою дивизию! — выругался Миллер. — Ежи, все вопросы — потом! Идёмте!

Я переглянулся с Аськой. Та кивнула, слегка пожав плечами.

Едва поспевая за Миллером, мы выбежали из подъезда.

Чёрный мобиль завис над тротуаром у ворот, рядом с ним застыли в напряженных позах двое агентов.

Оба конца улицы были перекрыты сине-красными патрульными торпедами.

Человек в костюме тоже был здесь, поджидая нас вместе с шестью людьми в штатском.

— Я предупреждал вас, полковник, — сказал он насмешливо. — Вы в самом деле думали, что мы позволим вам увести объекты у нас из-под носа? Как двадцать лет назад?

Он покачал головой, явно наслаждаясь моментом.

— Именем закона, полковник Червоный, вы арестованы по обвинению в государственной измене! Любое сопротивление, — добавил он, бросив выразительный взгляд в сторону агентов, — будет истолковано как попытка вооруженного противодействия, что дает мне право применить силу.

Миллер невозмутимо выслушал тираду, выражение его лица не изменилось ни на мускул.

— Вы закончили, советник? — поинтересовался он.

— О, поверьте, мы с вами далеко не закончили, полковник! — федерал презрительно скривил губы. — Все только начинается!

— Поднимите глаза к небу, — посоветовал Миллер.

— Что?! Федерал нахмурился и быстро глянул вверх. — О, чёрт… Вы это серьёзно?!

Я тоже посмотрел вверх, и едва не присвистнул. Над крышами домов, сверкая начищенными до блеска пластинами, в воздухе парил двадцатитонный боевой крейсер.

— Это же… Это… — федерал уставился на полковника со смесью ужаса и злости во взгляде. — Открытый переворот?!

— Скажем так, мои полномочия позволяют мне задействовать необходимые резервы для выполнения поставленных правительством задач, — усмехнулся Миллер. — Всего доброго, господа! Ежи, прошу в машину.

— Вам это так не сойдёт! — крикнул советник, срываясь на фальцет. — Мы еще поговорим… В другом месте, и очень скоро!

— Разумеется, господин Грушевский, — отозвался Миллер, открывая дверцу электромобиля. — Ежи, Ася — садитесь!

— Нет!

Протестующий крик слился со звуком выстрела.

Миллер издал сдавленный булькающий звук и грузно осел на тротуар. На дорогой рубашке расплывалось алое пятно.

Оба агента выхватили пистолеты, загораживая Миллера и нас с Аськой.

— Не стрелять! Вы с ума сошли! — с посеревшим лицом заорал Грушевский, обращаясь к одному из своих сопровождающих.

Стрелок — молодой парень лет двадцати пяти, целился в нас из пистолета. Бледное лицо его было искажено гневом, глаза горели безумным огнём.

— Правосудие! — исступленно выкрикнул он. — Смерть цифропоклонникам! За белое братство!

— Остановите его! — выкрикнул Грушевский. Несколько федералов бросились к парню, но тот взметнул вверх руку с зажатым в ней металлическим предметом, и те замерли, как вкопанные.

— Феликс, не дури! — осторожно сказал один. — Убери ствол, успокойся, давай поговорим…

— Выродки! — выкрикнул Феликс. — Выродки должны умереть!

С этими словами он бросился к нам.

Прозвучали хлопки выстрелов агентов — парень дернулся, сбивая шаг и теряя равновесие.

Пистолет выпал из его руки, он рухнул на колени, хватая ртом воздух. На губах пузырилась розовая пена.

— Ложись! — крикнул кто-то.

Последним усилием, парень, яростно хрипя, метнул металлический предмет в нашу сторону.

Время вдруг остановилось для меня — я наблюдал, как, словно в замедленной съемке, сверкая в воздухе, к нам приближается металлический цилиндр с хищно подрагивающими металлическими усиками — вот он раскрывается, и из него выплескиваются наружу языки ярко-белого пламени…

В следующий миг реальность изменилась — я видел все в серых тонах, расплывчато, словно непрогрузившиеся текстуры.