— Не обратил внимания… Кажется, что нет!

— Вот! Эта технология сейчас стала повсеместной. Я, правда, вынужден был скинуть цены. Эксперты утверждают, что сильно сократилось число врачей и ряда связанных со старыми методами лечения производств, а это может привести к кризису. А зачем мне кризис? Так что, приличное количество врачей я взял к себе, ну, пришлось им немного переквалифицироваться. Довёл до ума целый ряд технологий, позволяющих женщинам быть красивыми без макияжа. Правда, макияж всё равно используют. Вообще, людям нравится менять цвет кожи, губ, глаз, волос… Я, продал несколько лицензий Нику Шварцу, у него сеть кабинетов, делает тату способом генной модификации. Ты знаешь, сколько он заплатил? Ты не поверишь!.. Мне уже предложили продать и технологию и сеть учреждений по всей планете. Но я ещё чуток подожду…

Я слушал вполуха, раздумывая о лаборатории Дениса Рогули. Кажется, разговор с бизнесменом Фостером помог мне принять решение. Да, я помогу Рогуле! Но я подкорректирую его работу. Разберусь с тем, что он делает, и постараюсь получить первый уверенный результат, хотя, часть его проектов прийдётся прикрыть, ещё часть заморозить или сократить в объёме… Ведь это уникально — выращивать изделия без станков, заводов и фабрик! Конец техногенного развития человечества! Как это можно будет назвать? Зооген? О! Киберозой!

Между тем, мои женщины далеко от меня не отходили. Они общались с другими гостями, и при этом не сводили с меня глаз. Куда я могу скрыться при таком надзоре?

— Уважаемые чуваки! Президент Аль-Канара Бенжамин Ротштейн! — объявил кто-то через громкоговорящую систему.

Народ завертелся. Появился Ротштейн в сопровождении охраны. Я подумал, что самое время исчезнуть, когда все глядят только в его сторону, но Фостер схватил меня за руку и потянул к нему.

— Слушай! Беня просил меня устроить встречу с тобой!

— Зачем? — удивился я.

— Он имеет что тебе предложить! — с забавным произношением сказал Егор.

Между тем, Президент был занят тем, что жал руки всем присутствующим мужчинам и целовал ручки женщинам. Фостер и Самойлов почти в один голос представили ему меня, а я представил ему своих жён. Он тоже не удержался, чтобы не высказаться по поводу их красоты.

— Не боитесь, что их у вас уведут? — он что, тоже почву пробует?

— Где тот несчастный, готовый прожить с ними остаток дней своих? Когда я последний раз встрял в спор моих жён, мне сломали ребро, — пожаловался я.

— Совсем же не обязательно — весь остаток…

— А иначе не получится! Они клялись мне "пока смерть не разлучит нас", и другой кандидат вряд ли сможет рассчитывать на другие условия. К тому же, моя старшая жена при расставании обязательно сделает контрольный выстрел в голову.

Бенжамин Ротштейн мрачно на меня посмотрел, а я подумал, что с юмором у меня стало совсем плохо. Мы опять начали говорить о всякой ерунде: погода, экономика, немного политики. Через долгие четверть часа Ротштейн перемигнулся с Фостером и отвёл меня в сторонку.

— Али! Мои банкиры хотят предложить тебе одну работёнку…

— Надеюсь, без криминала? — пошутил я.

Он странно на меня глянул. Лучше придержу язык.

— У Аль-Канара есть мощный канал гиперсвязи с рядом ближайших миров. Он позволяет нам торговать с ними рядом интеллектуальных товаров. Но, за десять лет набрался приличный дефицит в торговле. Мы поначалу думали, что диспропорция не будет превышать некоторого объёма. В реальности нам должны с каждым годом всё больше.

— И… сколько? — поинтересовался я.

— Примерно триллион. Мы сейчас ведём переговоры с рядом тамошних банков. Мы хотим им предложить сделать ещё и предоплату, чтобы уменьшить проценты. Вы согласились бы провезти материальных товаров на такую сумму? Или даже чуть большую?

У меня потемнело в глазах. Потом давление подскочило так, что засвистело в ушах. Я привёз товара на несколько миллиардов, а по этому каналу идут триллионы, сотни триллионов! Их перекос в торговле в сотни раз больше того, что я могу наторговать! Это же шанс!

— Какие будут товары? — спокойно спросил я.

— Редкие изотопы и биологические культуры для наших исследовательских центров. Ваш корабль как раз потянет эту массу.

— Интересное предложение. Стоит подумать.

Конечно, мой внутренний голос вопил "да!!!", ведь я сам думал о чём-то подобном, но опыт подсказывал, что стоит проявлять хотя бы видимую осторожность.

— Какую долю вы мне предлагаете?

— Десять процентов!

Сумма получалась огромнейшая, но мой мозг взвешивал все "за" и "против". В большинстве миров доля торговцев достигает семидесяти и более процентов…

— Вы представляете, сколько желающих поживиться будет за мной охотиться?

Бенжамин выждал почти минуту и добавил:

— Хорошо! Но пятнадцать процентов — максимум, что мы можем позволить. Ещё мы проплачиваем вам все доработки на Гитании. Вы будете вооружены как крейсер. Вас застрахуют за наш счёт. Федеральные власти обеспечат вам все права в любом уголке Галактики. В случае чего, они вытянут вас из любой жо… То есть, вас смогут выкупить, освободить и так далее. То есть, мы платим вам бартером сверх оговоренной суммы.

Я чуть не запрыгал от радости, но сохранял вид глубокой задумчивости. Ещё через минуту Ротштейн сказал:

— Я ещё могу предложить вам приоритетные права на планету по имени Лютеция. Красивое имя? Наши исследователи её уже двадцать лет как открыли, но летать туда дорого, сравнительно долго. Нужно терраформирование, смена атмосферы. Возни на многие годы, а доходов никаких. А у нас пока и так земли хватает.

Я ещё чуть-чуть повертел носом.

— Я почти согласен! Но я хочу узнать все подробности.

— Лады! Подробности мы ещё обсудим, и не один раз.

Президент улыбнулся мне на прощание. Интересно, в этом деле нет никаких подводных камней? Может быть, я зря так сразу согласился?

Ротштейн ещё не успел отойти, а меня под руку опять схватил Фостер.

— Ну, что, Али? Ты соглашаешься?

— Я согласился, но пока что не окончательно. Мне интересны все мелочи, какие могут быть в этом деле.

— В этом деле не может быть мелочей.

— У тебя есть интерес в этом деле?

— Косвенный. Я тоже торгую виртуальными товарами и мне хотелось бы получать плату за них из других миров.

— А Президент?

— Он получит от банкиров приличные комиссионные. — Егор помолчал немного. — Ну и со мной обещал поделиться, если ты согласишься.

— А вы допускали, что я могу не согласиться?

— Хм! Скажешь тоже! В прошлом году были предложения от ряда фирм по перевозке этого драгоценного груза. Они знаешь, сколько запросили?

— Пятьдесят процентов? — озвучил я самую первую мысль.

— А ты откуда знаешь? — Фостер удивился. — А почему ты не запросил тогда больше, чем предложил Беня?

— Мне понравились приложения в виде вооружения, содействия органов Федерации и, самое приятное, предложение собственной планеты.

— Но, на самом-то деле, это только долгосрочная аренда.

— Меня это вполне устраивает. Ты же знаешь, что генеральный арендатор практически определяет весь уклад жизни на планете на много веков вперёд.

— А для чего тебе, всё-таки, планета? — Фостер чуть приподнял бровь. — Людей нет, сервисов нет, промышленности нет… На первых порах — сплошные убытки.

— Не подумай, что я сошёл с ума, но я хочу создать свой мир, новую цивилизацию…

Егор склонил голову.

— Хм! Выбираешь крупную цель, чтобы не промахнуться? — он понимающе кивнул. — Мне нравится твой подход. Многие люди не понимают, что в жизни главное. Гоняются за деньгами. А деньги — только инструмент для достижения цели. Если погнаться за деньгами в ущерб главной цели, можно остаться у разбитого корыта. Хотя, хлопот у тебя с этим грузом будет выше крышы. Ой, будет! А Ротштейн, я думаю, жутко радуется, что так дёшево решил эту проблему, — он засмеялся. — Ну, ладно! Давай выпьем!

Я вздохнул. Если я позволю себе напиться, как месяц назад, то ни о каком побеге и речи быть не может.