"… стоит посмотреть. Надо встретиться с разработчиком. — Хафиза."

Я назвал Рогуле дату. Он начал меня за что-то благодарить, в его голосе появилась какая-то дрожь.

— … я уверен, что вас наша разработка заинтересует, — тараторил он. — Наш институт давно занимается этой темой. И хотя финансирования было явно недостаточно, наши успехи уже почти можно назвать производственным уровнем.

У-у-у!.. Вот почему Хелена его отфутболила. Им очень нужны деньги. А уровень — "почти производственный". Ещё несколько миллионов… Или сотен миллионов… Хафиза заинтересовалась, но она не так считает деньги, как Хелена.

Наконец, этот Рогуля устал, мы распрощались.

— Джень, солнышко! У Хафизы здесь есть ссылка на сайт. Познакомься и ты с этим вопросом.

Роксана отвернула в сторону смеющееся лицо и сжала губы, чтобы себя не выдать. Она отметила мою попытку избавиться от гиперактивной Джень, загрузив её работой. Только, что здесь смешного? Мне тоже придётся в этой проблеме копаться. Так пусть мне хоть немного эту тему подготовят.

Я старался ничем никого не загружать, но сам провозился с электронной библиотекой до самого вечера. За ужином мы пили чай с чудесным пирогом, который испекла Хафиза. Когда я похвалил её мастерство, она скромно ответила, что ей помогала Натача и в этом есть и её заслуга. Вот уж никогда бы не подумал, что Натача способна такое печь. Джень по моей просьбе привычно протарахтела мне расклад дежурств и вахт. Всё было спокойно, подозрительно спокойно.

После ужина мне захотелось пройтись по Кораблю, посмотреть по уголкам, что и как. Думаете, что мне делать просто нечего? Если бы вы в Космосе хотя бы раз искали дыру от метеорита в обшивке, то у вас такой мысли даже не появилось бы.

Заодно я смотрел, чем занимается моя семья.

Натача после ужина помогала Хафизе драить кухню. Изабель в мастерской ковала какую-то деталь. Назирэ расставляла в кассеты синтезатора какие-то реактивы.

— Али! Ты обещал зайти ко мне просканироваться…

— Да-да, солнышко! Но чуть позже…

Эллида в своей каюте делала зарядку для беременных. Корасон была занята изучением своей новой каюты.

Я заглянул к детям. Старшие умели себя занять сами. Фархад с Пунь-туль обсуждали изречения из Корана. Подозреваю, что правоверные мусульмане из них получатся с некоторой натяжкой, уж очень грамотные. Хотя, среди европейских учёных многие были истинно верующими. Фарида опять возится с малышнёй, похоже, что ей это нравится. А вот в одной из комнат почему-то стояла подозрительная тишина. Если дети не шумят, то жди какой-нибудь проделки.

Я заглянул туда. Хэри и Заина сидели за учебными столами какие-то притихшие.

— А где Хелена? — спросил я.

Согласно расписанию, Хелена должна быть с младшими детьми.

Хэри пожала плечами, но расширенные глаза Заины показывали, что произошло что-то неординарное. Я набрал на телефоне номер своей третьей жены, но она не отвечала.

— Так где Хелена? — спросил я уже совсем неласково.

— Она ушла, — ответила перепуганная Заина. Хэри молчала, глядя в книжку с картинками.

— Мы можем в командной рубке найти её положение, — подсказала Джень.

Мы примчались на вахту. У меня было отвратительное ощущение. Вахтенная Зульфия вывела на экран пространственную карту всех телефонов.

— О, Аллах! — завопил я. Телефон Хелены почему-то находился в закрытой зоне реакторного отсека.

Я включил общую тревогу и помчался туда, где, как мне казалось, находится Хелена. Джень без промедления бросилась за мной. Когда мы прибежали на место, у меня отлегло от сердца. Хелена находилась в крохотной комнатке, размером метр на метр, в котором размещался крохотный резервный пульт управления реакторами. Я открыл тяжёлую металлическую дверь и заглянул внутрь. После этого моё сердце опять сжалось. Хелена сидела на маленьком сидении, облокотившись на консоль, уткнув голову в ладони, и горько-горько рыдала. Её плечи тряслись, по рукам и щекам текли слёзы, окрашенные тушью.

— Миленькая моя! Что случилось? — спросил я и вместо ответа услышал только спазматические всхлипы.

Я начал вытирать Хелене лицо своим платком, но она уткнулась мне лицом в грудь и опять зарыдала, неудержимо и жалобно. Дверь за моей спиной была открыта, поскольку я просто не мог вместиться в этом маленьком помещении. Я услышал снаружи шорох шагов и тихий шёпот.

— Али! — раздался голос Назиры. — Пусть выпьет…

Она протянула мне стакан с жидкостью. Фу! Валерьянка!

Я поднёс стакан Хелене и она выпила, всхлипывая и стуча зубами по стеклянному краю. Прошло ещё несколько минут, прежде чем Хелен начала успокаиваться. Она ещё несколько раз начинала рыдать, уткнувшись в меня, но я похлопывал её по плечу, и это оказывало успокаивающее воздействие.

Мы все привели Хелену в её каюту. Слава Господу, что никого не пришлось спасать от лучевой болезни. Натача почти сразу вывела меня в коридор и одела мне на голову наушники от своего коммуникатора. На экране было изображение из камеры наблюдения. Хелена занималась с Хэри и Заиной. Поведение Хэри было вызывающим.

— Если ты не будешь знать простейшей математики, ты никогда не сможешь быть, как твоя мама, — говорила Хелена.

— Вот и учи меня! — повелительным тоном сказала дочь Вайноны.

— Я и пытаюсь тебя учить. Тебе только нужно выполнять мои рекомендации.

— А я не хочу! — закапризничала Хэри.

— Ты не хочешь учиться? Или не хочешь, чтобы тебя учила я? — спросила Хелена. К своему несчастью, она любит расставлять все точки над "і" и не терпит недомолвок.

Хэри запнулась на несколько секунд, а потом выпалила:

— Я не хочу, чтобы меня учила какая-то фашиха!

Хелен будто подавилась воздухом. Я никогда не видел у неё такого выражения лица. Она будто ослепла. Смотрела перед собой, но казалось, будто смотрит внутрь себя.

Она медленно встала и направилась к двери. Похоже, она действительно ничего не видела, потому что дверь нашла наощупь. У Хэри вытянулось лицо. Она взглянула на сестру и тихо спросила:

— А что я такого сказала?

Похоже, Заина была в неведении, потому что пожала плечами, но при этом сказала:

— Всё равно тебе достанется! Папа говорит, что приличные девочки не должны употреблять неприличных слов.

— А как узнать, приличное это слово или нет?

— Это просто! — заверила Заина. — Если папа произносит эти слова, то они приличные. Папа не говорит неприличных слов.

— Моя ты умница! — пробормотал я под нос.

— Спасибо! — удивлённо ответила стоящая рядом Натача. — Что думаешь делать?

— Как что? Мирить!

Когда я вошёл в классную комнату, кроме Хэри там была вся наша ребятня.

— А-а-а! Группа поддержки? Мне кажется, дорогие мои, что Хэри в вашей помощи не нуждается. Чтобы обидеть Хелену, ей ваше участие не понадобилось. Так что… ответ ей тоже держать самой, и я вас попрошу…

Едва мы остались наедине, в комнату вошла Натача.

— Али! Разреши мне поговорить с Хэри? — это было произнесено не как просьба, а как вежливая форма приказа.

Я не стал пререкаться со своей Старшей Женой и покинул помещение. В конце концов, я могу всё посмотреть из своей каюты. Естественно, я не учёл, что микрофоны в системе наблюдения не самые лучшие. Натача с Хэри говорили очень тихо. Единственное, что я хорошо услышал, была фраза: "… это она виновата, что мама уехала! И её сынок! Я их ненавижу!"

Натача обняла плачущую девочку и долго ей что-то шептала на ухо.

— … и Хелена не могла поступить иначе. Они с твоей мамой очень дружили, — сказала она чуть громче. — Хелена была готова на всё для неё. Ты это понимаешь?

Хэри, в свою очередь, что-то горячо зашептала ей в ответ.

— Нет! Что ты! — ответила ей Натача. — Если бы ты знала, как Хелена без неё скучает! И как мы все скучаем…

Хэри вдруг отодвинулась от неё.

— А почему же мама не может даже позвонить мне? Почему не позвонила до сих пор?