— «Так точно», — Хоффман взял в руки свой “Лансер” и прижал к телу, будто бы собираясь использовать. — «Я и так знаю, что здесь не пляжный курорт, и прилетел сюда не первый взнос за отдых делать. Пока надо просто оценить, насколько сильно это территория заражена стеблями».
Треску достал из поясной сумки маленькую подзорную трубу. Матовый чёрный корпус на обоих концах украшала замысловатый узор золотой нитью. Труба была явно не новой, вероятно даже ровесник древним наручным часам Треску, с которыми тот не расставался ни на минуту. Дом сомневался, что это у гораснийцев просто мода такая, или что у Треску других увеличительных приборов больше не было. Спокойно мог ведь и через открученный со снайперской винтовки прицел местность разглядывать. Нет, все эти вещи когда-то принадлежали отцу Мирана, а может, даже и деду. И эта связь с безбедным прошлым успокаивала в трудные моменты. Дом и сам всё это прекрасно понимал. Дотронувшись до воротника, он почувствовал, как цепочка его армейского номерного жетона КОГ переплелась с ожерельем Марии. Такие небольшие, но памятные вещи помогали жить дальше в мире, который день за днём становился всё более пугающим и чужим.
— «Когда покинем Вектес, если вообще покинем», — начал Треску, — «я хочу восстановить республику Горасная. Даже если мне и придётся для этого жить на борту судна “Парык” в бухте Бранаску».
— «Не думаю, что нам для этого топлива хватит, капитан», — ответила ему Геттнер. — «Уж точно не в этот раз».
— «Да, знаю», — Треску вновь принялся разглядывать местность под ними через свою подзорную трубу. — «Просто говорю, чтобы самого себя убедить, что именно так и поступлю».
Маркус поднялся на ноги и подошёл к установленному у двери пулемёту. Все хранили молчание. Дом, посмотрев на Хоффмана, поймал его взгляд на себе. Полковник пожал плечами.
— «Кузнецкие Врата», — вдруг произнёс Хоффман. — «Анвегад. Надо вернуть этому месту изначальное название».
Геттнер раздражённо вздохнула.
— «Полковник, мы туда в жизни не долетим, сами же прекрасно знаете», — сказала она.
— «Просто мысли вслух. Если вернёмся когда-нибудь на материк, я бы хотел вернуться туда».
Всё это сошло бы за праздный трёп, будь они все простыми мужиками, засевшими обсудить переезд за кружкой пива. Но среди них сейчас были два человека, которым предстояло определить судьбу последнего цивилизованного общества на планете Сэра. У Дома всё внутри похолодело. Проведя всю сознательную жизнь на поле боя, эти закалённые тяготами люди теперь предавались ностальгии так, будто бы искали место получше, чтобы лечь и помереть. А Треску ведь почти ровесник Дома.
“Если уж и он решил, что это конец, то, значит, так и есть на самом деле, да? У нас уже всё на исходе: время, ресурсы, территории, люди. Да и надежда на завтрашний день иссякает”, — размышлял Дом. Хоффман же, уставившись в потолок кабины, по-прежнему был погружён в свои воспоминания о Кузнецких Вратах.
— «Я ведь мог бы спокойно держать оборону в Авенгаде. По хуй вообще на тех стеблей бы было», — полковник будто сам с собой разговаривал. — «Там мы могли бы держать оборону против кого угодно вообще».
Вот это уже было ближе к истине. Именно таким Дом и знал Хоффмана, именно такому и доверял, хоть и не решился перебивать полковника своими замечаниями о том, что стебли, скорее всего, запросто смогли бы пробить стены крепости Кузнецкие Врата, как они пробивали почву на Вектесе.
— «Там на всех места не хватит, сэр», — сказал Дом. — «Сэм говорит, что поместится не больше пяти-шести тысяч человек. Нам всем не хватит площади».
— «Да, там тесно. Зато есть источник пресной воды, гидроэлектростанция и замечательный обзор почти что на 360 градусов», — развернувшись в сторону двери, Хоффман уставился на раскинувшуюся под ними водную гладь. — «Хотя всё же ты прав. Надо найти такое место, где пространства хватит, чтобы целый город расселить».
— «Сколько раз вам уже говорил», — устало протянул Шарль. — «Да нигде мы не найдём такое место, чтобы там вся нужная нам инфраструктура была. Вот потому-то мы и отправились на Вектес».
— «Мы отправились на Вектес, потому что там теплее, да и Прескотт предложил именно это место», — заметил Хоффман.
— «Можно вернуться в Порт-Феррелл, если нам только инфраструктура важна. Но дело-то не только в ней. Нужно такое место, где можно вовремя заметить угрозу и отразить её нападение».
Хоффман в ответ лишь потёр лоб, ничего не сказав. Кажется, они об этом уже не первый раз спорят.
Лёгких способов выйти из сложившейся ситуации у них не было. Дому не обязательно было обладать познаниями Шарля в области решения чрезвычайных ситуаций, чтобы самому всё понять. Если бы на материке остались какие-либо легкодоступные территории, пригодные к обитанию, то их бы уже заселили “бродяги”. А если они уже нашли такие места, то либо вынесли оттуда всё до последней деревяшки и винтика, нетронутых гниением и ржавчиной, либо же до сих пор там сами живут. Воевать больше никому не хотелось, даже имей они доступ к бесконечному боезапасу.
— «Мы уже один раз сумели всё восстановить», — сказал Маркус. Дом так и не понял, что же именно подтолкнуло друга произнести это. Может, это просто вырвалось вслух из цепочки мыслей в его голове. — «Значит, сможем и ещё раз».
До прибрежной зоны материка лететь было ещё несколько часов, поэтому Дом, прикрыв глаза, задремал. На протяжении двух войн он только и мечтал, что нормально поспать, не вскакивая к утреннему подъёму, или по боевой тревоге, и теперь ему наконец-то выпала такая возможность. На удивление, в вертолёте довольно легко было уснуть. Вибрация от мотора вгоняла в блаженство, помогая расслабиться, а через некоторое время шум винтов и вовсе перестал беспокоить, звуча лишь где-то вдалеке. Вернулся к реальности, чуть не вскочив на ноги от неожиданности, он только после того, как кто-то потряс его за плечо. Как ни странно, разбудил его именно Треску. Барбер показывал пальцем куда-то вниз. Дом высунулся из дверного проёма пассажирского отсека, ожидая увидеть под ними прибрежную зону южного Тируса. Но кроме берега он также увидел нечто напоминавшее непроходимые мангровые леса, растянувшиеся на многие километры. Только в этом лесу росли не деревья, а стебли.
— «Господи», — пробормотал Дом. — «“Бродяги” не шутили. Стебли и сюда добрались».
— «Они на мелководье пробились», — сказал Барбер. — «Больше стеблей мы пока не видели. Там, где дно глубоко, они не растут».
Дом уже было хотел возразить, потому что Барбер во время полёта охватил лишь небольшой кусочек океана, а стебли с тем же успехом могли прорости где угодно как сорняки. Но всё же он промолчал, не став портить всем настроение своими умозаключениями, как это обычно делал Бэрд.
— «Приближаемся к Коррену», — сказала Геттнер. Барбер выпустил из рук пулемёт, чтобы сделать несколько снимков для последующего изучения. — «Но если я скажу, что надо возвращаться, мы тут же разворачиваемся обратно. Договорились, полковник? Я не собираюсь рисковать машиной и сжечь всё топливо, пока у нет связи с базой».
— «Я встану за пулемёт», — сказал Маркус. — «Меня куда больше волнует, что “бродяги” могут начать палить по нам. В прошлый наш приезд в Коррен у них там была целая армия».
— «Вот и я о том же думаю, Феникс. Думаю, их тёплые чувства к нам ещё не остыли».
Чем ближе вертолёт подлетал к городу, тем реже встречались стебли. Но когда Геттнер снизилась, Дом заметил, как некоторые из стеблей пробили насквозь целые здания. Вертолёт облетел центральную часть города, но никаких признаков того, что здесь кто-то живёт, заметно не было.
— «А раньше здесь не протолкнуться было», — заметила Геттнер. — «Тут жили тысячи “бродяг”».
— «Теперь как-то пустовато стало», — ответил Шарль. — «“Бродяги” надолго на одном месте не задерживаются. Именно так им и удавалось выживать все эти годы».
Несмотря на то, что вся поверхность планеты уже давно стала выглядеть, как безжизненная пустошь, за годы службы Дом привык замечать маленькие детали на местности, указывающие на то, что здесь кто-то живёт. Это и дым от костров, и попытки возделывать поля с посевами, и даже птицы с моря сюда чаще прилетают в поисках объедков, оставленных неряшливыми людьми. В больших поселениях вроде Коррена были сторожевые вышки и дозорные посты, которые легко можно было заметить с воздуха. Но теперь же ничего подобного внизу вообще не наблюдалось.
