Снаружи раздался ещё один удар чьего-то тела по корпусу “Броненосца”. Сквозь смотровую прорезь Коул мог разглядеть лишь небольшую часть улицы. Бэрд остановил машину, и стук пулемёта утих. Тишину нарушало лишь негромкое бурчание мотора на холостом ходу. Коул наконец-то унял своё сбившееся дыхание.

“Чёрт, те “бродяги” ведь там остались!” — мелькнуло у него в голове. Стреляли там все, куда попало. Возможно, эти бедняги там сейчас так и лежат, корчась от ранений. Надо было проверить, но через смотровую прорезь местность было не разглядеть. Когда задраиваешь все люки в “Броненосце”, по сторонам оглядеться совершенно невозможно, даже с учётом приборов для обзора у водителя.

— «Бэрд, ты там что-нибудь видишь?»

— «Поднять перископ!» — Бэрд вращал перископом, словно заправский командир подводной лодки. Ему это всё явно нравилось. — «Хм, может, тут где-то боевой корабль ходит? Или танкер… Да нет там ни хуя. Хотя, мне кажется, что на колёса внутренности червей намотало».

— «А “бродяг” не видно?»

— «Не-а».

— «Надо проверить».

— «Коул, нас это не касается».

— «Ладно, посмотрю через люк на крыше».

— «У тебя как с соображалкой? Мы целы, броневик на ходу, черви мертвы, скоро обед. Что тебе ещё надо?»

— «Я должен сам это увидеть».

Отстегнув замок крышки люка, Коул оставил его на некоторое время лежать на мягком водозащитном пороге по краю лаза, балансируя на лестнице. Это действие требовало ловкости. Надо было одной рукой откинуть крышку люка назад, а в другой держать новенький блестящий “Лансер”. Бэрд явно не всерьёз всю эту чушь нёс, иначе давно бы уже дал по газам отсюда.

— «Не заставляй меня отдавать тебе приказы, Коул», — предупредил его Бэрд.

— «Да-да… На счёт “три”. Раз, два, три — пошёл!» — ответил тот. Рывком откинув крышку люка, Коул ждал, что черви встретят его шквальным огнём. Но снаружи всё было тихо. Положив цевьё “Лансера” на корпус броневика и высунув плечи из люка, Коул стал вслушиваться, но ответом ему была лишь тишина. Если там кто и остался, то они были либо уже мертвы, либо лежали без сознания. Коул опустился обратно внутрь броневика, но стоило ему лишь потянуться за крышкой люка, чтобы закрыть её, как что-то большое и серое толкнуло его вниз, сбросив с лестницы. Червь был прямо перед Коулом, пытаясь пролезть в люк. Снаружи он, наверно, походил на огромную уродливую пробку, застрявшую в бутылке. Что-то со звоном ударилось о корпус броневика и покатилось вниз.

— «Граната!» — крикнул Бэрд. Броневик тряхнуло от взрыва, прогремевшего снаружи, а не внутри. — «А, нет, он её уронил, граната не в броневике!»

Червь, упавший сверху на Коула, каким-то образом сумел вскочить обратно на ноги. Коул уже было хотел уткнуть ему в грудь ствол “Лансера” и зажать спусковой крючок, но при такой тесноте сам бы погиб от рикошета. Поэтому он с размаху всадил в червя подствольную пилу. Помещение мигом наполнилось визгом мотора пилы и кровавыми брызгами, от которых ничего вокруг видно не было. Первым замахом Коул отпилил сразу несколько кусков с морды червя. Следующий удар пришёлся прямо по темечку червя. Тварь упала на колени, не переставая выть и корчиться от боли, что дало время Коулу прицельно ударить червя пилой прямо над левым ухом, пропиливая кость. В конечном итоге червь, перестав сопротивляться, рухнул на пол броневика. Сиденья и переборки выглядели так, словно кто-то внутри свежим фаршем кидался. Вытащить пилу из черепа твари оказалось куда сложнее, чем предполагал Коул.

— «Твою мать», — тихо пробормотал Алонсо. — «Да ты тут весь броневик изнутри перекрасить решил, Коул».

— «Думаю, должен быть какой-то способ обращаться с этой штукой», — Бэрд высунулся с водительского кресла, чтобы взглянуть на пилу “Лансера”, попутно отряхивая броню от кусочков плоти червя, — «при котором не придётся потом со шваброй и ведром воды всё вокруг отмывать».

Коулу по-прежнему надо было проверить, что творится снаружи. Выбравшись в этот раз через носовой люк, пока Диксон его прикрывал, Коул оббежал те места, где он видел “бродяг” во время перестрелки. Бумер всё так же лежал в нескольких метрах от того места, где пробился на поверхность. Его тушу почти что разорвало пополам от огня пулемёта. В десяти метрах от его трупа Коул нашёл оборванца с пневматическим ружьём. Вряд ли он уже когда-нибудь его снова в руки возьмёт.

— «Чёрт подери…» — пробормотал Коул, понадеявшись, что кто-нибудь из местных “бродяг” придёт за телом оборванца. С виду было неясно, чей выстрел убил несчастного, но Коул склонялся к худшему варианту. — «Ладно, поехали отсюда».

— «Да ладно тебе, Коул», — Алонсо бросил взгляд на тело оборванца. — «Ну что нам ещё оставалось делать? Не открывать ответный огонь и ждать, пока черви нам кишки выпустят? Ты им чётко сказал уходить в укрытие».

— «Да, знаю, сказал. Прям как на курсах учили».

Закрыв люк за собой, Коул сел в кресло и весь остаток пути к базе не проронил ни слова, прикрыв глаза. С каждым разом ему всё труднее было общаться с “бродягами”. С одной стороны, у них ведь была возможность записаться в армию и жить на военных базах, как нормальные люди, вместо того, чтобы растаскивать всё уцелевшее из разрушенных городов и закидывать камнями армейские патрули. Но, с другой стороны, они находились в таком положении только из-за того, что Прескотт решил использовать “Молот”. Конечно, председатель вовсе не хотел убивать граждан КОГ. Не хотел этого и сам Коул. “Бродяги” просто попали под перекрёстный огонь. Но мёртвых уже не оживить, а ругать “бродяг” за то, что лишь проблем всем добавляют было сродни тому, как украсть у человека кошелёк, а затем жаловаться, что он за квартиру заплатить не может.

— «Коул, ты как, нормально всё?» — спросил Бэрд.

Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, Коул сумел снова взять себя в руки.

— «Мир вокруг окончательно ёбнулся», — ответил он.

— «Я отмою броневик».

— «А, да. Извини за беспорядок».

— «Да ладно, кому-то же надо было первым в отряде опробовать пилу. А у неё ведь большой потенциал. Шумит только сильно, но дело своё делает».

Пока броневик ехал через ворота базы к стоянке автотранспорта, отряд репетировал, как будет извиняться за то, что у броневика сломан двигатель, а на приборной панели запеклись кишки червя. Обычно механики уже ждали возвращения броневика, словно механики на пит-стопе во время гонки, но по какому-то странному стечению обстоятельств на стоянке сегодня было безлюдно. Выбравшись из броневика, Коул огляделся по сторонам.

— «Есть кто живой?» — крикнул он. — «Нам бы тут машину помыть не мешало бы».

Бэрд карикатурно принюхался.

— «О-о-о, запах проблем. Чуете его?» — спросил он.

Коул направился к мастерской. Механики, прикреплённые к Третьему полку Эфиры, о чём-то тихо переговаривались, столпившись в кучку.

— «Эй, ребят», — позвал Коул, чтобы привлечь их внимание. — «Вы как, работаете сегодня? А то у меня в машине пепельница забилась уже».

Обернувшись на голос, старший сержант одарил Коула таким взглядом, будто тот на похоронах шутки свои шутить решил.

— «Там генерал Бэрдри… Это…» — сказал он. — «Радиостанцию слушали вообще?»

Бэрдри был главой штаба обороны. Он что, лично приехал по червям пострелять? Коул знал, что офицерского состава в армии сейчас большая нехватка, но всё это было как-то странно слышать.

— «Что с ним случилось?» — спросил он.

— «Мёртв», — ответил сержант, уперев в нёбо оттопыренные указательный и средний пальцы руки, будто бы пистолет держал. — «Бедняга этим утром вышиб себе мозги. Это его залп из “Молота” окончательно до этого довёл. Он просто не смог жить дальше с мыслью о том, что своими руками ключ запуска повернул».

Бэрд фыркнул, выражая своё недоверие тому, что генерал мог испытывать подобные угрызения совести.

— «Ну, Прескотт явно сильно такому не огорчился. И кого на место генерала назначили?»

— «Хоффмана».

— «Пиздец, того самого Хоффмана?» — закатил глаза Бэрд. — «Блин, он же собственную жену отпустил прямо под залп. Ну, по крайней мере, он нам хоть не будет тоскливые телеги задвигать о совести и ценности жизни».