Мое сердце застревает в горле, а желудок завязывается узлом. Звук медленно начинает затихать, и я резко выдыхаю. Я поворачиваю ручку, снова перемещая изображения на экране в разные секции, куда угодно, только не на пентхаус, прежде чем встать с кресла и приоткрыть дверь. Я слегка высовываю голову, высматривая кого-нибудь, кто может пройти мимо, но, к счастью, никого не вижу.

Быстро выскользнув, я поворачиваюсь, чтобы тихо закрыть дверь, ключ и телефон надежно спрятаны в кармане. Когда дверь захлопывается, я отпускаю ручку и медленно отступаю назад, глядя на маячащую дверь.

Я сделала это. Первый шаг.

Я действительно сделала это.

— Что ты делаешь?

Мое сердце резко останавливается от этого голоса. У меня перехватывает дыхание, и я закрываю глаза, в то время как мозг крутится со всеми возможными вопросами, которые он задаст, и ответами, которые я могу дать. Что я делаю? За дверью комнаты охраны и посреди ночи, не меньше?

Нет никакого логического объяснения. Я знаю это.

Я медленно поворачиваюсь и смотрю на База сквозь ресницы. Он не выглядит удивленным, при виде меня. На самом деле он также не выглядит рассерженным. Все то же самодовольное, пустое выражение на его лице. Я чувствую, как он оценивает меня и, скорее всего, сомневается в моих мотивах. Он слегка наклоняет голову набок, и я практически вижу, как крутятся колесики в его мозгу.

— Ох, привет.

Мой голос дрожит от волнения, и он это чувствует. Я вижу это по тому, как он сжимает челюсть. Если бы я моргнула секундой раньше, то пропустила бы это.

— Что ты делаешь?

На этот раз, когда он спрашивает, я слышу резкость в его тоне. Он в бешенстве. Если я скажу что-нибудь хоть отдаленно неверное, весь мой план пойдет прахом.

— Ох. — я оглядываюсь на дверь и заставляю себя рассмеяться. Я смущенно потираю затылок и бросаю взгляд на пол, смотря себе под ноги, куда угодно, лишь бы избежать его взгляда, когда ложь срывается с моих губ. — Забавная история, на самом деле. Иногда, когда я не могу заснуть и не могу писать, я брожу. Иногда бегаю трусцой. Я не очень хорошо знаю эту местность, поэтому решила, что прогулка по курорту поможет очистить разум. Если нет, то, по крайней мере поможет уснуть.

Это сердитое выражение на его лице омрачает его черты. Баз делает шаг ко мне, и я инстинктивно отступаю. Мы двигаемся до тех пор, пока моя спина мягко не ударяется о дверь комнаты охраны, и когда я смотрю через его плечо, я не могу не задаться вопросом, где, черт возьми, другой охранник на смене.

Я никогда по-настоящему не боялась Себастьяна. Может, я наивна, а может идиотка, но я не хочу верить, что он опасен или способен причинить вред моей сестре. Но прямо сейчас? Судя по исходящему от него гневу, я в это верю. Баз действительно безжалостен. Его надо бояться. И, скорее всего, не зря.

Баз наклоняется ко мне, фактически заключая в клетку своими руками по обе стороны от моей головы. Я тяжело сглатываю, моя грудь дико вздымается, пытаясь приспособиться к тяжелому дыханию.

— Значит, ты хочешь сказать, — выдыхает он, опуская взгляд встречаясь с моим, — Что не могла уснуть и вместо того, чтобы протянуть руку помощи ко мне, слепо бродила по моему курорту?

— Я... — мой рот открывается и закрывается, как у рыбы. Потому что нет никакого логического объяснения. — Я не хотела беспокоить тебя.

— А я когда-нибудь создавал впечатление, что ты меня беспокоишь?

Он отталкивается от стены и от меня, и я уверена, что это та часть, где он собирается сказать мне, чтобы я убиралась к черту с его собственности, но, к моему удивлению, он отступает, глядя на меня сверху вниз, прежде чем дернуть подбородком через плечо.

— Давай. Если, конечно, ты вдруг не готова вернуться в свой номер?

Он с вызовом поднимает бровь, и бабочки взлетают у меня в животе. Я принимаю его протянутую руку и следую за ним обратно в пентхаус.

Ну, это было легко. Даже слишком.

Номер в пентхаусе очень похож на тот, в котором я была в последний раз, только сейчас в воздухе витает странное напряжение. Я знаю, почему. Он знает, почему.

Он знает, что я солгала.

Он мне не доверяет.

И это справедливо. Я не давала ему повода для этого, не с моим дерьмовым, полузадачливым объяснением.

Он начинает наливать мне бокал вина, и я молча следую за ним на балкон с бассейном. Камин на краю участка горит, и, если бы сегодня все пошло по-другому, я бы сказала, что здесь уютно. Я бы, наверное, наслаждалась, находясь рядом с ним. Но сейчас я беспокоюсь. Беспокоюсь, что все испортила.

Я знала, что это слишком просто.

Откинувшись на спинку одного из шезлонгов, я беру предложенный бокал. Мой первый глоток здоровый, который осушает большую часть бокала. Я беспокойно кручу ножку в пальцах, задумчиво покусывая нижнюю губу.

— Я солгала, — выпаливаю я.

— Я знаю.

Его ответ заставляет меня повернуться к нему с широко раскрытыми глазами. Он, кажется, не сердится. У него в руке стакан, наполненный янтарной жидкостью, и он смотрит на вид или, может, на огонь. Это может быть и то, и другое.

— Но не по тем причинам, о которых ты думаешь..

Его лицо напрягается, образуя глубокие морщины.

— Тогда просвети меня.

Я закрываю глаза, ненавидя себя за то, что собираюсь сделать, но на данный момент другого выхода нет.

Я делаю еще один глоток и откашливаюсь.

— Два года назад я познакомилась с одним парнем. Он изменил мою жизнь. Поначалу все было идеально. Он был... забавным, обаятельным и чрезвычайно красивым. Он был не в моей лиге. Я знала это, и думаю там я ошиблась. Я попыталась удержать его. Попыталась стать той, кем он хотел меня видеть. Когда я впервые встретила его, я думала, что он идеально подходит мне, но ошибалась. Он погубил меня. Разрушил каждую частичку меня.

Я чувствую на себе его взгляд и знаю, что привлекла его внимание. С каждой ложью, срывающейся с моих губ, я чувствую все большее отвращение к себе. Таков был план. Лгать, ради получения желаемого. Лгать, ради получения нужной мне информации. Но почему сейчас, когда я лгу Базу, это кажется таким неправдоподобным?

Если бы это было то, что нужно, чтобы получить ответы, которые мне нужны, я бы сделала это — это был мой девиз раньше, но теперь? Теперь я совсем запуталась.

— В какой-то момент наши отношения изменились. Он перестал быть харизматичным, и стал злым. Он перестал быть очаровательным; вместо этого он стал суровым и холодным. Его взгляд не дрожал, но я медленно начала понимать, кто он на самом деле. Он был уродлив внутри. Жестоким. Он оскорблял меня на протяжении всех наших отношений, а я этого не видела.

Краем глаза я замечаю, как Баз крепче сжимает стакан, поднося его к губам. Какое-то время он молчит, и я тоже. Я еще не высказала того, что мне нужно, но мне нужно было что-то правдоподобное; предыстория, в которой мало кто будет сомневаться.

— Год назад у меня наконец-то хватило смелости уйти от него, но он не упростил это. Его угрозы не облегчили задачу. Я чувствую, как он смотрит на меня, даже когда знаю, что не должна. Иногда я думаю, что это моя паранойя, но иногда нет. Я вынудила одного из твоих сотрудников предоставить мне доступ в комнату охраны на нижнем этаже. Мне это было необходимо... Я хотела почувствовать себя в безопасности. Он заверил меня, что здесь я в безопасности, но мне хотелось получить подтверждение, и, увидев это, увидев, как хорошо охраняется курорт, я немного успокоилась.

Я останавливаюсь, не желая переусердствовать. Это единственное логическое объяснение, которое пришло мне в голову. А если он не поверит, значит, я в полном дерьме. Баз осушает свой стакан, и я делаю то же самое, когда тишина повисает густой и тяжелой в ночном воздухе. Наконец, я набираюсь храбрости, чтобы посмотреть ему в лицо, и когда смотрю, то даже не могу скрыть своего шока, обнаруживая, что он уже наблюдает за мной. Он с серьёзностью смотрит мне в лицо. Пламя мерцает на его резких чертах, делая его еще более суровым, чем обычно.