Ой, мама. Она так любит меня. И гордится мной… было бы чем гордиться.

— Ой, — Макс с умилением складывает руки на груди, — мне тоже очень, очень жаль.

* * *

В аэропорт мы едем вчетвером. По семейному — потому что за эти два дня Макс уже точно стал членом нашей семьи.

Мама — та вообще в него влюбилась и на прощание подарила свою большую розовую брошь… даже не знаю что он с ней будет делать.

— У тебя хорошие родители, — говорит Макс когда мы залезаем на заднее сиденье такси.

— Ага, — соглашаюсь я. — А я их скоро огорчу.

— Не огорчишь, — он на короткий миг сжимает мою руку, — мы что-нибудь придумаем.

А потом мы высаживаем Макса возле студии, которую снимают его друзья и в которой он помогает им за небольшое — на еду — вознаграждение и я дальше еду одна.

Дома меня ждёт… Лу.

У Макса дома, да.

От него, похоже, не спрячешься.

— Разве три дня уже всё?

— Да, — она начинает открывать и закрывать ящики шкафов. Ищет еду?

— Это чужой дом, — предупреждаю я его. — Здесь нельзя есть всё подряд.

Морда демона становится кислой.

— Ты правда меня убьёшь? — спрашиваю я первым делом.

Он замирает, с удивлением смотрит на меня и кивает:

— Конечно. Я же демон. Мне убить — раз плюнуть. Хочешь докажу?

— Как?! — опешиваю я.

— Кого-нибудь убью.

Он подбегает к окну, показывает своим крючковатым пальцем на старушку медленно бредущую в нашу сторону по пешеходному переходу.

— Давай её убью, а ты посмотришь.

— Нет! — я хватаю его за руку. — Не надо. Верю.

— То-то же. — Хмыкает он. — Деньги нашла?

Тут только он замечает стального цвета холодильник и мчится к нему. Подбегает, распахивает и…

— Нет, — говорю я. — Не трогай. Это не моя еда.

— А чья? — он подозрительно косится на меня.

— Не важно.

— Ну хотя бы вот это жёлтое можно? — он показывает на ломоть сыра.

— Тебе не понравится.

— Ты не можешь знать что мне понравится, а что нет. У нас даже секса с тобой не было.

Он хватает сыр и откусывает. Откусывает, долго жуёт, затем кивает.

— Барахло, но сойдёт.

Усаживается с сыром на полу, жуёт и пялится на меня.

— Что будем делать, красавица, — спрашивает он через некоторое время… когда сыр заканчивается.

— Я уже предлагала. Я попробую помочь тебе. А ты простишь долг. Просто поделись проблемами… я… я довольно-таки решительная. И активная. Ты удивишься насколько я могу быть активной.

Он косится в сторону холодильника, но сдерживает себя. Бездонное брюхо.

— Тебе это будет не по силам, — говорит демон.

— По силам. Сил прибавляется когда ситуация без выходная. Ого-го как прибавляется.

— У тебя безвыходная ситуация?

— Да. Муж ушёл к другой, денег нет и если что-нибудь не придумаю придётся жить с родителями.

Качает головой:

— Бедняжка. Самое ужасное из этого, конечно, жить с родителями.

— Рассказывай! Он оглядывает меня недоверчиво с ног до головы.

— Говорю же — рассказывай. Если это мне не по зубам — я сразу скажу. Сама!

Показывает пальцем на место на полу напротив себя. Неужели уговорила.

— Подожди, я сделаю кофе.

— Кофе?

— Ты не пробовал кофе?

— Нет. Это вкусно?

— Это обалдеть как вкусно… особенно по утрам. А шоколад? — вспоминаю про недоеденный батончик. — Его тоже не пробовал?

Крутит головой.

— Сейчас. Жди.

Нахожу надкусанный сникерс и отдаю его демону. А сама иду варить кофе.

Лу обнюхивает мой подарок и осторожно откусывает.

Жуёт. Он жуёт, а я одним глазом смотрю за туркой, а другим за его лицом.

— Как это называется? — уточняет он.

— Шоколад.

— Ты можешь отдать долг шоколадом, — говорит он.

У меня сердце начинает стучать так громко, что еще немного и я оглохну. И соседи оглохнут. Так значит у этой проблемы есть простое решение?!

— Это отличная идея, — как можно более спокойно говорю я не забывая поглядывать на кофе. — Я могу прямо сейчас принести тебе еще несколько таких штучек. Десять хватит?

Лу перестаёт жевать и начинает долго-долго смотреть мне в глаза. Долго и грустно.

— Так не пойдёт, — качает головой он. — Нельзя так нагло обманывать. Ты только что пыталась надурить меня.

— Прости, я просто не хочу умирать, — делаю огонь под туркой чуть слабее — мыть потом плиту очень не хочется.

— Никогда так больше не делай.

— Не буду. Договорились, — киваю. — Так сколько шоколада тебе надо?

Демон оглядывает студию и разводит руками:

— Эту пещеру набей до потолка — тогда я подумаю.

— Ясно, — говорю я. — Я поняла. Мне это не по карману. Общаемся дальше.

Вот и кофе.

Наливаю ароматный шипящий в чашку с надписью «Ты лучшая» и иду к демону на пол. Усаживаюсь напротив и показываю всем своим видом что готова внимательно слушать.

Лу закладывает остатки батончика себе под ярко-красный острый язык и начинает его посасывать закрыв глаза.

Сильно-сильно дую на кофе, затем делаю первый острожный глоток. Говорят это очень вредно — пить горячий кофе… но ничего не могу с собой поделать.

Демон открывает глаза:

— Еще есть?

— Нет. Рассказывай.

— И этой жёлтой фигни тоже больше нет?

— Сыра? Нет. Говорю же — рассказывай.

Он ненадолго задумывается затем произносит:

— Ну во-первых замок.

— Замок?

— Да. Родовой замок лорда Финч.

— И что с ним?

— С ним всё плохо.

— Насколько плохо?

— Хуже не придумаешь. В левое крыло страшно заходить.

— Почему?

— Мертвецы. Там слишком много мертвецов. И духов. Они там неплохо устроились.

Ненавижу мертвецов. И духов.

— Дальше.

— Правое крыло, — говорит Лу и ёжится.

— Что с правым крылом?

— Ничего.

— То есть всё в порядке?

Зачем он тогда вообще упомянул о нём?

— Нет. Его нет.

— Кого?

— Правого крыла, глупая.

— И куда оно делось? Забыли построить?

— Циклоп. Он разрушил его.

Понятно. Пока никаких шансов.

— С замком все проблемы?

— Нет. В подвалах там тоже беда.

— Беда?

— Да. Большая беда.

— И что же там? Затопило?

— Хуже.

— Что может быть хуже?

— Какие-то типы. Они несколько лет назад прилетели на остров на железных машинах и устроились в подвале замка. Что-то роют там. И шум…

— Что за шум.

— Оттуда вечно слышен шум машин. Бородатые крепкие карлики.

— Гномы что-ли?

Пожимает плечами:

— Откуда я знаю — я разве видел гномов?

— Что дальше? Или это все проблемы? — с надеждой интересуюсь я.

Пока, к сожалению, не вижу как могла бы помочь Лу.

— Я только начал, — он сплёвывает на пол.

— Здесь нельзя плевать, — объясняю ему.

— Почему же?

— Потому. Просто — потому.

— Ладно, — он вскакивает, бежит, вытирает локтем то, что натворил и снова возвращается ко мне.

— Война, — говорит он.

— Что война?

— Нам объявили войну.

— Кто?

— Не знаю. Пока не знаю. Приехали какие-то мерзкие огромные клыкастые типы и объявили нам войну.

— Орки что ли? Они зеленые?

— Они мерзкие — это главное.

— Ну хоть теперь-то — всё?

Моё настроение начинает портиться. Я правда думала что чем-то могу быть полезной там, в этом аду?

— Говорю же — только начал. Бартоломео. Ты помнишь Бартоломео?

— Да. Капитан аниматоров… ой, пиратов.

— Никакой он не капитан, — кривится как от зубной боли Лу. — Капитан — это капитан Дункан. А Бартоломео — самозванец.

— Скорее бы вернулся капитан Дункан и наказал его.

— Нет. Он не может вернуться… по крайней мере вернуться сам. Он проклят. В плену и проклят. Пираты когда-то были верными гвардейцами лорда и леди Финч, а теперь… теперь они никому не подчиняются и бесчинствуют. Жалкие трусливые мертвецы.

— Мертвецы? Наверное он оговорился — я же видела их. Вполне себе живые.