— Сегодня был очень сложный день, — оправдываюсь.

И правда тяжелый — прилетал демон, который собирался меня убить. Не убил, но пообещал сделать это в следующий раз. А еще эта ночь на полу…

Он запихивает пробку в бутылку и идет к своим коробкам.

— Что там? — на всякий случай уточняю я.

— Проектор. Вдруг у вас нет.

Вообще-то есть.

Вместо ответа просто показываю на мой макбук.

Он оглядывается, находит глаз моего проектора и кивнув лезет за своим телефоном.

Устраивается в моём кресле и через пару минут на белой стене появляется изображение водопада.

Начинает что-то говорить…

Волнуется.

Может сказать ему правду? Избавлю его от десяти минут бесполезной суеты.

Потому что если я сейчас промолчу, а потом не перезвоню — он огорчится. А я почему-то, совершенно необъяснимо, не хочу чтобы он огорчился. Это же останется с ним навсегда — он всегда будет помнить — его работа не понравилась.

А ведь это не правда.

Да. Нельзя так.

— Макс.

Он вздрагивает и замирает.

— Вы классный и фото ваше классные. Мне очень понравилось.

В его глазах страх.

Кажется, для него очень важен этот заказ. Потому и не стал уточнять время встречи, потому и тащился через всю Москву ночью.

— Я была бы рада с вами работать…

Его лицо проясняется.

— Но, увы. Проект свернули. И вообще… всё плохо. Всё, сука, плохо.

Последние слова говорю не я, а шампанского во мне. Не надо было мне его пить до встречи, не надо было делать эти огромные глотки…

Он уходит. Забирает свой телефон и уходит.

А я сажусь на свой коврик, открываю бутылку и делаю несколько больших глотков. Никакого тебе праздника. Просто… ложись… спать.

Праздновать она надумала. Ты бы еще свечей, дура, купила бы.

Отставляю бутылку — с пробкой мучиться уже не буду, пусть выдыхается — и ложусь. Свет бы выключить, но вставать, идти к выключателю ни сил, ни желания нет.

Ночью.

Ночью я обязательно проснусь — слишком твёрдое моё ложе — и пойду в туалет. Вот тогда и выключу.

Пусть этот день закончится — вдруг утро, сжалившись, принесёт хорошие вести…

— Маргарита?!

Открываю глаза.

Макс. Стоит в проёме двери и смотрит на меня. На то, как я сплю на полу возле окна. На лице изумление.

Чёрт, я уснула. Я почти уснула. Второй раз так легко не получится, а бессонные ночи я не ненавижу.

— Я забыл проектор, — он показывает на коробку.

Ага, а я забыла запереть дверь. И выключить свет и… и вообще я дура.

— Вы здесь…?!

Кажется, он разозлил меня. Ведь мог бы просто забрать свою дурацкую коробку и уйти. Ну зашёл не вовремя, ну увидел то, что не стоило видеть.

— Живу? Да. Живу. И сплю на этом чёртовом жестком коврике как собака.

Сравнение себя с собакой заставляет меня страдать еще сильнее. И злиться — тоже.

Сажусь и беру бутылку — этот тип должен был вернуться почти сразу, а значит почти не выдохлось.

Наливаю полный бокал и выпиваю.

По фиг.

Он фотограф?

Значит творческая личность. Значит должен понимать когда кому-то совсем хреново. В любом случае я вижу его в первый и последний раз в своей жизни.

Он вдруг выпускает коробку из рук и идёт ко мне. Подходит и присаживается на пол рядом.

— А мне можно? — спрашивает.

— Что можно? — не понимаю я.

— Шампанского, — он показывает взглядом на бутылку. — У меня тоже всё летит в чертям собачьим.

Смотрю на него. Не шутит.

— Если всё летит в к чертям собачьим, то можно, — я встряхиваю головой так что волосы закрывают лицо, встаю и иду за вторым бокалом.

Почему бы и нет — страдать легче вдвоём — это великое правило.

Не дойдя, останавливаюсь оборачиваюсь и интересуюсь:

— А машина как?

— Я на такси. Мне можно.

— Ладно, — нахожу бокал близнец, сдуваю с него пыль и возвращаюсь.

Он наполняет его сам, наполняет мой, отставляет бутылку и говорит:

— За то, чтобы всё исправилось

— А еще — за нашу встречу, — киваю я. — Она вовремя.

* * *

Если тебе плохо и ты пьёшь с кем-то целый час — есть большой шанс что через этот час вы станете друзьями.

Не настоящими конечно.

Максу за этот час я рассказываю всё. Всё кроме истории с моим загадочным падением в океан и спасением.

Рассказываю у муже который незаметно полюбил мою лучшую подругу, о лучшей подруге которая незаметно полюбила моего мужа, о доме — которого у меня уже нет, ну и о деле всей моей жизни, которое тоже за один день превратилось в мираж и растаяло.

А еще — мы с Максом оба из Питера и уже одно это значит очень много.

— Ты можешь пожить пока у меня. Недолго, — говорит он выдавливая в мой бокал последние капли из опустевшей бутылки.

— Недолго? — спрашиваю я. Не то чтобы я хотела у него жить всю жизнь, просто интересна причина.

— Через месяц мне нужно будет съехать с квартиры. Работы пока нет, денег нет… и неизвестно когда будут.

Жить в квартире, конечно, приятнее чем здесь на собачьем коврике, но…

— Нет, — качаю головой. — Я не могу.

— Почему? — в его глазах отражается ночная Москва.

— Мы незнакомы.

— Уже знакомы, — возражает он.

— Совсем чуть-чуть, — спорю я.

— У меня теплый балкон, — говорит он. — Ты можешь занять его и мы даже почти не будем встречаться. Только на кухне. Коврик это «фу».

— Да, — не могу не согласиться я, — коврик это «фу».

— К тому же это не долго. Решишь свои проблемы и съедешь.

— Ты думаешь я их когда-нибудь решу.

— Конечно. Разве может быть по другому?

— Угу, — мне бы его оптимизм. — А ты куда потом?

Пожимает плечами и забывшись делает глоток из пустого бокала.

— В Питер. Наверное. А куда еще — здесь не заладилось. И проектор надо сдать в магазин — кажется я зря потратил на него последние деньги.

— Зря, — киваю я.

Макс, оказывается, был очень крутым фотографом в нашем дорогом городе на Неве, но соблазнился выгодным контрактом с одним из столичных банков. Банк недавно лопнул.

Оглядываю свой коврик. Симпатичный.

— Я на пару дней, — говорю. — Пока не придумаю что-нибудь.

— Хорошо, — кивает он. — Едем? Время позднее, а мне еще нужно прибраться на балконе.

* * *

Балкон в студии Макса вполне тянет на крохотную и очень уютную комнату. Со столом, шкафчиками, откидным диванчиком и вазой с цветами. Пока хозяин жилища обустраивает моё новое гнездо, я сижу за барной стойкой и пью… зеленый чай с лимоном.

Завтра, как только проснусь — буду думать что делать дальше с моей жизнью. Её срочно нужно налаживать… знать бы только как. Возвращаться в Питер? К маме и папе?

Вряд ли они обрадуются. Нет, они хорошие… но вряд ли обрадуются тому, что их любимая дочь снова собирается начинать свою жизнь сначала.

И работа.

Мне нужно срочно что-то придумать с работой.

Это самое сложное. Потому что… потому что сначала я зачем-то училась пять лет на корпоративного юриста, а потом встретила Тимура. И вышла за него замуж.

Всё.

Ну какой я юрист.

Может быть хоть тысячу раз смелой, но даже на собеседование не пойдёшь. Меня раскусят сразу. И выгонят с позором.

Но всё равно — надо что-то срочно придумать с работой.

— Всё, — Макс показывает на уютное ложе в которое он превратил откидной диванчик.

— У меня есть немного денег, — говорю я. — Я могу тебе дать.

— Зачем? — удивляется он.

— Ты заплатишь за квартиру и сможешь прожить здесь еще месяц. Или два.

— Зачем?

— Ты можешь попытаться снова — ты талантливый.

— А ты?

— Я? — задумываюсь. — Там на балконе окно нормально открывается? Я смогу выброситься если вдруг всё станет совсем плохо?

— У меня второй этаж.

— Жаль, — вздыхаю. — Выбрасываться со второго этажа это только смешить соседей.

— У еще есть вино, — говорит он.

— Нет, — качаю головой. — Не хочу. Мне станет совсем грустно. А шоколад? У тебя есть шоколад?