– Я не боюсь людей. – она промолчала. – Я боюсь опозориться. Боюсь выглядеть глупо и смешно, боюсь показать свою слабость. – ее глаза снова заслезились.

– Если бы ты видела себя со стороны, то никогда бы не додумалась до этого. Ты хоть осознаешь, что будучи девушкой, сумела одержать верх над всеми, перед народом, перед правителем? И здесь – столько воинов, а ты среди них одна единственная, держишься молодцом со стальными нервами. Я тебе завидую. По-хорошему. В твои-то годы и такое поведение… Честно! – снова воскликнул он. Таррос не просто поддерживал её дух, он сказал то, что думал.

– Но всё равно. Что-то мешает мне. – она опять погрустнела.

– Слушай, солдат. Это что-то – исключительно то, что у тебя внутри. Ты сама это выдумала, найди и выброси. Понятно? – его голос звучал уверенно и задорно. – Так что давай, не ленись, вставай и пошли! – он резко поднялся, протянув ей руку. Эрис подняла на него свои добрые красивые глаза. Видно было, что она решала – взять ли ей его ладонь?

Эрис протянула свою руку, не улыбаясь. Таррос хотел было потянуть её, помогая встать, но сильная девушка, не нуждаясь в помощи, вскочила сама и ее нежная тонкая рука быстро выскользнула из грубой ладони командира.

– Спасибо. – тихо сказала Эрис, выйдя вперед Тарроса, не оглядываясь. Он возликовал – хоть такая сдержанная, но всё равно, это его победа. Маленький, крошечный шажок к прекрасному будущему. Его глаза на миг загорелись пламенем, которое он скрывал ото всех, но Таррос тут же потушил его, не желая снова быть пристыженным и приструненным Эрис.

Она до сих пор ощущала Тарроса – руку Эрис жгло от этого простого прикосновения. Казалось, ее кисть сейчас покраснеет и распухнет, но конечно, этого не случилось. Ей было неловко и непривычно – она чувствовала, что Таррос питает к ней интерес. И самое постыдное для нее было признаться себе, что его интерес – взаимный…

Они пришли в столовую. Эрис вымыла свои лицо и руки, полив воды и Тарросу. Взгляды солдат устремились в их сторону. Юниоры уже доедали последние ложки своих порций, оставив после себя послеобеденный разгром. Никон и Георгиус принялись свистом зазывать Эрис, махая рукой. Но она, глянув на их тесный стол, мягко говоря, неряшливый, улыбнулась с жестом извинения, отказав.

– Эрис, садись со мной. – предложил Таррос, выдвинув стул. Этот маленький стол стоял особняком у самых окон раздачи. Эрис замешкалась, ища глазами место. Никон снова замахал, к его зову присоединились Софос и Аргос. Но там вообще невозможно было протиснуться, и девушка отказала. Вздохнув, она села за его столик, взяв другой стул и отвергнув помощь командира. Таррос ухмыльнулся, другого и не ожидав.

Дежурный молча принёс две порции рыбной похлебки и два куска хлеба.

– Ешь и разоряй Венецию. – засмеялся командир. Эрис нахмурилась.

– Καλή όρεξη. *Кали орекси – приятного аппетита греч.* – сказала она, взяв ложку после него.

– Buon Appetito. *Приятного аппетита(итал.)* – ответил он, улыбаясь.

Таррос молча начал обедать так, как ранее заметила Эрис, наблюдая за ним в Мегалокаструме. Она сидела и ковырялась в еде ложкой, разглядывая жемчужные переливы на поверхности супа. Командир почти закончил.

– Эй, солдат. Ты ведешь себя, как девчонка. – он нахмурился. – Слушай и запоминай – есть в одиночестве так же ненормально, как ходить в уборную вдвоём. Всё понятно?

– Да. – тихо проговорила Эрис, медленно набирая ложку. И пока она несла эту ложку до рта, ей всё время мерещилось, что сейчас суп расплескается на одежду или стол. И что все на нее смотрят. Хотя никому никогда и дела нет до жующего сослуживца.

Таррос краем глаза наблюдал за ней, не подавая вида. Ее манера принимать пищу была очень аккуратной.

– Эрис. Вот видишь, тебе нечего стесняться. – начал он разговор. – Я понимаю, если б ты ела, как тот парень, – он указал на Эллиута, улыбаясь. – тогда б еще можно было постесняться. Но для простолюдинки ты слишком хорошо воспитана. – продолжил командир, взявшись за воду.

– Спасибо от имени всех ребят. – сказала Эрис, не съев и половины порции.

– А мне то за что? – он удивленно посмотрел на неё.

– За всё. – она помолчала, добавив. – Вы умеете убеждать, подобрав нужные слова.

– Не выкручивайся. Думаешь, я не знаю, что в Ситии солдат не кормят? Яннис – хитрый человек, подуставший врать к старости.

– Откуда Вы узнали?

– Посмотри на эти чашки. – он поднял свою, крутя в воздухе, капнув остатками на стол. – Их только пару дней назад купили. Или столы – они пахнут смолой. И эти доходяги… – он указал на парней из запаса. – Он думает, что мы – столичные глупцы. Нам невозможно пустить пыль в глаза. Я говорю это только тебе, потому что доверяю. – поделился Таррос.

– Спасибо за доверие. – сказала Эрис, пряча взгляд.

– Ты что, всё что ли? – разочарованно спросил Таррос. – Тебя что, надо с ложки кормить? – он выкатил на нее свои синие глаза.

– Ну перестаньте… Мне хватает. Эллиут! – она передала свою тарелку, и тот, поблагодарив, принялся доедать.

– Ты молодец, парни уважают тебя.

– Я здесь с шести лет. Уже десять лет, как я в Олимпии. – откровенничала она. – Это больше, чем они. – она указала на стол юниоров. – Только Персиус, Аннас, Аргос и Атрей пришли на день позже меня. Но были периоды, когда они надолго бросали занятия.

– Ты для них авторитет. – заметил командир.

– Иногда приходиться быть грубой и задиристой. Как парень. То есть, почти всегда.

– Но этот смугляк, Персиус похоже – он противится. Он намного старше тебя?

– На шесть лет. Он не всегда был таким. – Эрис нахмурилась. – Он на протяжении долгого времени был для меня, как брат. – сказала Эрис.

– Это он хотел стать капитаном Каннареджо? – полюбопытствовал Таррос.

– Да. Как Вы догадались?

– Спесь и самоуверенность написана на его лице. – ответил он. – Но не только это заставило его покончить с братскими чувствами. – спокойно проговорил Таррос, попивая воду.

– Что? – Эрис вздрогнула. – А что же еще, по-вашему? – она снова возмутилась.

– Сама знаешь. – провокационно бросил он, подняв на нее глаза.

– Я уйду, командир. – пригрозила девушка, отводя глаза.

– Нет-нет! Не уходи. Вечером прибудет венецианское помело и нам больше не придется посидеть за обедом так непринужденно. Прости за откровенность. Я говорю только то, в чем уверен. Ты же любишь правду?

– Какой бы тяжкой она не была. – вздохнула Эрис, снова посмотрев на него. – Но о таких вещах мне больше не говорите! Теперь я ненавижу Персиуса. – она гневно покосилась в его сторону, и этот гнев был искренним. – Я еще поквитаюсь с ним. – покачала она головой, буркнув последние слова себе под нос, скрывая его в кружке. – И больше не заставляйте меня краснеть! – она подняла левую бровь, и выражение ее лица стало пацанским. Что, по мнению Тарроса, придавало ему еще больше миловидности.

– Почему ты выбрала военное дело?

– Я знала, что Вы спросите. – она улыбнулась. – С раннего детства я считала, что солдат – это защитник слабых и угнетенных. Что он – герой, вышедший из народа. – она говорила воодушевленно и смотрела в никуда перед собой, сложив руки на столе. Таррос заметил крошечные родинки на её правой щеке и слева над губой. А когда она повернулась ранее – одно большое темно-коричневое, почти черное пятнышко на шее, за правым ухом, размером с ноготь.

– Что-то же должно было тебя подтолкнуть? – настаивал он.

– Мой дед был военным. Хорошим военным. Но это долгая история. И я знаю его только по рассказам.

– И всё?

– Нет. У меня был брат. Нас развела судьба. Он – размазня. Он был старше меня на три года и всегда дрался со мной. – она задумалась. – Я не могла уступить ему, потому что он был несправедливым. И не хотела быть слабохарактерной, как он.

– Куда смотрели твои родители? – удивился командир.

– У меня нет родителей. – Таррос смутился: