– Эрис. Обещай, что не будешь снимать его ни при каких обстоятельствах.
Ребята взглянули на них.
– Вот так. – он надел шлем ей на голову. – Замечательно. Солдаты! Это наголовье должно оставаться на ней при любых условиях. Ясно?
– Да! – хором ответили они.
Закончив, юниоры, принарядившись и начистив свои небогатые доспехи, оседлали коней и, под руководством Эрис, отправились в путь вместе с учителем Яннисом.
Глава пятая
Это было самое замечательное путешествие для всех ребят.
Прекрасная природа, юность и мечты о светлом будущем. Цвели их молодые пылкие души, еще не омраченные обязанностями, сердечными привязанностями и трудностями.
Коллектив, основанный на равенстве, справедливости и братстве – каждому было комфортно и каждый чувствовал себя нужным, подобно частью общего организма. Никто и не горевал о самовлюбленном Персиусе.
Они ехали на лошадях строем, путь должен был занять около шести часов – с привалом. Их скромный, но благородный вид говорил о чистоте порывов молодых сердец. Чтобы не обжечься на солнце, Эрис замотала голову в льняную ткань так, что были видны только глаза. Она делала это почти всегда – ей не хотелось стать смуглой, как Персиус или Аргос.
Юнцы рассматривали невероятно красивые окрестности – лагуны, горы, холмы, деревья; также время от времени встречающихся на пути животных.
Горячий ветер навевал им запах неповторимых трав и критские мотивы. Они даже не раз спели народную песню – «Соловей». (Критская народная песня из раннего средневековья. Перевод авт. Здесь – приведено в сокращении).
Ένα, ένα `ναι το αηδόνι
Λαλεί, μωρέ, λαλεί, τ αηδόνι στο κλουβί
Δύο, δύο πέρδικες αντάμα
Ένα, ένα `ναι το αηδόνι.
Λαλεί, μωρέ, λαλεί, τ’ αηδόνι στο κλουβі…
…… …… …… …… ……
… Τρία η Αγιά Τριάδα
Δύο πέρδικες αντάμα
Ένα, ένα `ναι το αηδόνι.
Λαλεί, μωρέ, λαλεί, τ’ αηδόνι στο κλουβί
Δώδεκα, δώδεκα οι Αποστόλοι
Που να μας εβλεπουν όλοι
Έντεκα τα σορδινά μας
Δέκα είν’ οι Άγιοι δέκα
Εννιά μήνες η γυναίκα
Οχταπλόκαμο χταπόδι
Εφτά μέρες η βδομάδα
Έξι είν’ οι Αρχαγγέλοι
Πέντε δάχτυλα στο χέρι
Τέσσερα πόδια η αγελάδα
Τρία η Αγιά Τριάδα
Δύο πέρδικες αντάμα
Ένα, ένα `ναι το αηδόνι.
Λαλεί, μωρέ, λαλεί, τ’ αηδόνι στο κλουβί
Δεκατρία η ατυχία
Δώδεκα οι Αποστόλοι
Που να μας εβλεπουν όλοι
Έντεκα τα σορδινά μας
Δέκα είν’ οι Άγιοι δέκα
Εννιά μήνες η γυναίκα
Οχταπλόκαμο χταπόδι
Εφτά μέρες η βδομάδα
Έξι είν’ οι Αρχαγγέλοι
Πέντε δάχτυλα στο χέρι
Τέσσερα πόδια η αγελάδα
Τρία η Αγιά Τριάδα
Δύο πέρδικες αντάμα
Ένα, ένα `ναι το αηδόνι.
Λαλεί, μωρέ, λαλεί, τ’ αηδόνι στο κλουβί
Ένα `ναι το αηδόνι.
Λαλεί, μωρέ, λαλεί, τ’ αηδόνι στο κλουβί
Από τα τέσσερα τα δυο
Κι από τα δυο το ένα
Από τα τέσσερα τα δυο
Κι από τα δυο το ένα
Κι από το ένα το μισό
Κι από το ένα το μισό
Ήμουν εγώ για σένα
Ήμουν εγώ για σένα
Ένα, ένα `ναι το αηδόνι.
Λαλεί, μωρέ, λαλεί, τ’ αηδόνι στο κλουβί.
Один, один да соловей —
Он плачет, мам, он плачет, одинокий в клетке.
Два – две куропатки,
Один, один да, соловей.
Он плачет, мам, он плачет, одинокий в клетке …
… И так поется по кругу!!! …
… Двенадцать – двенадцать апостолов
В них каждый может нас узнать.
Одиннадцать наших штанов.
Десять – святых десять
Женщина дитя своё
Девять месяцев несет.
Осьминог – восемь ног.
Семь – семь дней в неделе.
Есть шесть Архангелов,
Пять пальцев на руке,
У коровы четыре ноги,
Святая Троица – три.
Две куропатки перед ней
Один – один наш соловей.
Он плачет, мам, он плачет, одинокий в клетке.
Тринадцать несчастий.
Дюжина апостолов —
В них каждый может нас узнать.
Одиннадцать наших штанов.
Десять – десять святых.
Женщина дитя своё
Девять месяцев несет.
Осьминог – восемь ног.
Семь – семь дней в неделе.
Есть шесть Архангелов,
Пять пальцев на руке,
У коровы четыре ноги,
Святая Троица – три.
Две куропатки перед ней
Один – один наш соловей.
Он плачет, мам, он плачет, одинокий в клетке.
Один, один да соловей.
Он плачет, мам, он плачет, соловей наш в клетке.
Из четырех два,
Оба из одного,
Из четырех два,
Оба из одного,
И твоею половиной,
И твоею половиной,
Я был для тебя,
Я был для тебя.
Один, один да, соловей.
Он плачет, мам, он плачет, одинокий в клетке…
Их юные голоса звучали воинственно и радостно. Ребята смеялись, это они – двенадцать Апостолов из песни.
От Эрис получил подзатыльник Исос, когда рассмеялся про одиннадцать штанов во время пения, посмотрев на девчонку. Она не терпела насмешек с детства. И она тоже носила штаны под юбкой. А Ахиллес боялся на нее даже смотреть – в его груди давно таилось недвусмысленное чувство. Но неприступный характер девушки рубил на корню все мечты этого юноши. Поэтому никто и не замечал его состояния. Так даже лучше…
Да! Старик Яннис помолодел сегодня лет на тридцать. А может, и на все на сорок.
Это был лучший из дней в их пока еще недолгой жизни. Учитель наблюдал, как дети общаются между собой. Он про себя отмечал, с каким уважением мальчишки относятся к строгой, но умеющей быть душой компании, Эрис.
Во время привала под сенью огромного платана она ловко подстрелила из лука пару кекликов. Быстро соорудив полевую кухню под руководством девушки, юноши приготовили походную похлебку из пернатых трофеев командирши. Никто здесь не был изгоем. Каждому была отведена своя роль. Учитель Яннис уже почти десять лет воспитывал и делился секретами школы выживания и военной подготовки с Эрис. Её среди ребят он знал наиболее долгое время, ибо даже во время болезни она оставалась в строю – чего не скажешь о других. Он остался доволен тем, как девушка справляется с возложенными на нее обязанностями.
При подступах к окрестностям Кандии Эрис сняла платок и надела свой шлем, в котором, кроме узких щелей для глаз, спускающихся по линии носа к губам, не было отверстий. Это был обтекаемый, гладкий доспех с Т-образным вырезом, за которым невозможно было разглядеть лицо солдата.
