Парням стало стыдно и боязно. Поговорить – это значит, что каждому он безжалостно и поучительно нанесет удар в лицо так, что синяк останется, как минимум, на неделю.

Эрис с достоинством удалялась. Она слышала обрывки фраз скандального наставника. Девушка незаметно косилась в сторону этого взрослого командира, который запал в ее пока еще детскую душу. И он, такой грозный и вредный на первый взгляд, ей одной из всех присутствовавших здесь теперь казался совсем другим человеком. Почему-то вместо того, чтоб сосредоточенно прокручивать в голове уход Буцефала, победу, содержание далеко не женского прошедшего испытания; она, сама того не желая, на пару мгновений стала заложницей наущений невидимых сил, под действием которых рождались мысли, принять которые было для нее постыдным табу.

– Горн, Эрис! – ребята собрались вокруг нее. Они поздравляли её и друг друга, все это издалека нарочно замечал проницательный Таррос. Он видел, как глаза ребят горят азартом и то, с каким почетом они смотрят на эту мальчуганоподобную, но такую прелестную девушку.

Ему показалось, нет – он понял, что вся эта орава только вступивших на путь отрочества юнцов безоговорочно принимает эту девчонку за своего парня. За неоспоримого лидера. Для него, видавшего в силу своей неспокойной жизни и ее разношерстных обитателей и обитательниц, видеть такую картину было более, чем необычно.

Но одно он понял точно – эта девушка необыкновенная, та самая, которая представлялась в его мечтаниях еще с самого раннего времени, когда он только начал осознавать свою принадлежность к мужскому «Я». Он потерял свою душевную стабильность с той секунды, когда в полумраке разглядел такие идеальные для его сердца внешние черты ночной пришелицы. И теперь наблюдал, осчастливившись внезапным подарком судьбы, какова эта девушка внутри своей человеческой сущности. Все это будоражило душу и возбуждало в нем то притяжение, которое он еще не испытывал никогда. Это были необычные чувства, нежданно и так приятно окутавшие его, как нежный эфир. Не гадкие, а наоборот, затрагивающие в его сердце самые светлые струны, которые давно были забыты своим хозяином в силу жизненных обстоятельств и пылились, потеряв надежду, что о них вспомнит уже не юный, однако, еще не старый, но успевший стать матёрым, обладатель.

– Сестра, ты выйдешь и покажешь Дожу, кто тут настоящий хозяин. Мы выйдем за тобой, капитан!

– Идите. Алессандро всё сделал. Дож объявит победителей. – улыбнулся Таррос. Проходя мимо командира, Эрис захотела дать дань уважения. Но Таррос опередил ее. Он поставил правую руку на сердце, благопристойно кивнул и четко пожелал:

– Удачи тебе, девочка!

Эрис почтенно опустила голову. Ее смутил этот искренний порыв Тарроса. Командиру на мгновенье показалось, что в её глазах, ставших кроткими, было нечто, одобряющее его.

Юниоры заметили происходящее, и этого хватило, чтобы напугать их. Особо глазастый Ахиллес увидел нездоровый интерес этого Тарроса, который так фальшиво прятался под маской невозмутимости.

Но у Эрис думать о случившемся не было времени, она хладнокровно стряхнула все мысли и чувства, и все уже начали забывать о случившемся в предвкушении наступающего зрелища.

– Каннареджо!!! – под ликование толпы юниоры вышли. Эрис боялась того, как её воспримут люди. Вся в крови, запыхавшаяся и лихая, и она – девушка. По толпе прогулялись удивленные возгласы.

– Эрис, мы с тобой. – качал головой серьезный Никон.

– Его сенерити. – обратились к Дожу советники. – Это, что же, дама? – удивленно вопрошали они.

– По всей видимости, что так. Это что – капитан в шлеме? Это был лучший воин. И похоже, что благородный. Пожертвовал собой ради ребенка. Лишился боевого коня. Для воина это – чрезмерная жертва, отметьте. – уверенно сказал Дож.

– Но это не по правилам. – возмутились некоторые.

– По закону, запрет женщинам выступать на такого рода занятиях нигде не прописан. – ответил он. Ему понравился этот юный солдат. Но Дож не имел права принимать решения без советчиков.

– Но это против законов Римской церкви! Папа будет в ярости, узнав.

– Мы – Светлейшая Республика Венеция не подвержены влиянию Папы и принимаем решения раздельно с ним. Поэтому мы и процветаем, тогда как Запад под гнетом Мальтийского ордена и его ответвлений погряз в распрях и интригах. – с достоинством отвечал он.

– Хорошо, Его сенерити, тогда давайте устроим сеньорите последнее испытание.

– Не смешно ли вы выражаетесь, тому, что вы говорите – не имеет место быть. – ответил Дож.

– Позвольте не согласиться. – более ярый поборник предрассудков навязывал своё пресловутое мнение.

– Слушаю.

– Мы отдадим Каннареджо победу. Они заслужили это. Они обошли с огромным отрывом, – советник тряс листом с результатами трех дней в руке. – Но я полагаю, что и народу не совсем понятно, как девушка прошла на игры.

– Нужно устроить дополнительный раунд. Скажем, бой на копьях, или обуздание не запряженной лошади. – они говорили так хладнокровно, будто б перед ними на ристалище стояло чучело для игр.

– Хорошо! Хорошо. – перебил назойливых советчиков правитель. В душе он был уверен, что капитан в шлеме, оказавшийся юной прелестной девушкой, справится. – Я объявлю решение. Вызовите Тарроса.

Таррос подошёл к Алессандро и застал того за неподобающим его женатого статуса, действием. Он смотрел на ристалище и вдохновленно шептал, закусив нижнюю губу:

– Господи, ты только глянь на нее!.. Bellezza (Красотка (итал.))… Ничего не скажешь… – Алессандро бесстыдно пялился на Эрис. Таррос закипел. Он одним своим взглядом дал понять лучшему другу, что отныне запрещает так смотреть на эту воительницу.

– Ты что же это? – увидев нечто в глазах командира, Алессандро цинично рассмеялся. – Ты серьезно? – он перестал улыбаться. – Похоже, что да… – Алессандро сам ответил на свой вопрос.

– Каллиста ждет тебя. Иди! – плюхнувшись с грохотом на место, он гневно махнул головой в дамскую половину. Алессандро стал более сдержанным.

– Командир Таррос. Вас вызывает Дож. – удивленный командир встал и направился к трибуне. Чутье подсказывало ему, что дело касается девушки в шлеме.

Таррос подошел к почетной трибуне, где наблюдал кроме Дожа, вызывающего уважение еще и его consulenti (Приближенный советник Дожа Венеции), которые из-за обилия ярких красок в своих нарядах были похоже на разноцветных диковинных птиц.

– Командир, мои советники отказываются принимать факт участия сеньориты в столь грубом зрелище. Мы зачисляем победу Каннареджо, но она… – Дож посмотрел на Эрис. В окружении парней она держалась более, чем достойно, невольно вызывая уважение.

– Этот воин до последнего момента проявлял себя, как истинный рыцарь. Я дал клятву не снимать его шлем до победы, и вот – они на пьедестале. Что в этом предосудительного?! – спросил резкий и грубый вояка, без стеснения обратившийся к верхушкам.

– Я полностью разделяю Ваше мнение, командир. Вы – ценный человек, сделавший многое для Венеции. Но эти глупые нравы… – Дож, похоже, был единственным здравомыслящим человеком среди всех.

– Что необходимо сделать? – нервно спросил Таррос, желая побыстрее закончить.

– Вам слово. – сказал Дож тучному седому человеку.

– Мы посоветовались. – сказал он тонким голоском, выдерживая артистическую паузу. Таррос напрягался в нетерпении и негодовании. – И решили испытать сеньориту. Если она выдержит – то, пожалуйста. Ей в будущем откроется дорога в наши войска. Вы сможете принять ее в свои ряды. – покачал он головой. – Остальных тоже.

– Они уже выполнили все задания и прошли испытания! – Таррос выкатил глаза из под мужественных бровей, указывая на листок. Такая дерзость разозлила брюзгливую свиту.

– Выйдете на ристалище сами? Против этой юной воительницы? – предложил советник помоложе, вглядываясь в его лицо своими крысиными глазками.

– Не хочу Вас огорчать, но я могу причинить ей увечья. – отказался Таррос.