– Сделать то, что я уже советовал вам сделать, – по-прежнему мягко, но выделив слово «советовал», произнёс мистер Шэйм. Он снял чёрные очки и положил их на стол. Сэр Ронноу тут же опустил взгляд, делая вид, что изучает карту. Даже не глядя прямо, он видел, каким-то образом, эти карие глаза, глядящие рассеянно, но проникающе.

– Обнародовать материалы о механизмах воздействия информационных полей, – кивнул министр, сцепив пальцы на столе. – Я по-прежнему говорю вам, что это совершенно невозможно.

– Почему?

– Вы знаете ответ на вопрос. Он не изменился с нашего последнего разговора. Чересчур осведомлённые граждане представляют угрозу для государства. Вы предполагаете, что начнётся, если каждый начнёт моделировать информационные поля? Блокировать информацию, которая ему неугодна?!

– Люди научатся защищаться от информационного воздействия. Идея, чужое влияние, авторитет, среда, нейролингвистическое программирование, этически нечистоплотные книги, рефлекторные игры – всё это может изменить сознание человека только в том случае, если человек не знает, как это работает и как этому противостоять. Такой человек беззащитен. Он думает, что просто смотрит фильм, играет, читает или общается. Он не знает, что существует определённая техника безопасности. Он попадает под воздействие информационной среды и не замечает, как начинает думать по-новому. Он вливается в поглотившее его информационное поле, становится его частью – и не контролирует этот процесс. Не отдаёт себе отчёта, что с ним происходит – почему он легко отказывается от вещей, имевших для него значение, почему поддерживает чьи-то утверждения и совершает те или иные поступки. Но если информационная безграмотность будет ликвидирована, подобное прекратится. Если каждый человек – от ребёнка до старика – будет знать и понимать, что такое информационное поле, эгрегор, информационная гравитация, мемовоздействие, Ветер Меа – никакая информация не сможет представлять угрозу. Каждый человек будет осознанно воспринимать потоки и поля информации, отслеживать их гравитацию, различать характер воздействия. И ставить блоки – когда в его поле попадает разрушительная, негативная идея или мем. Можно и нужно учить этому. На государственном уровне. А не делать вид, что наука вовсе не разбирается в таких вещах и что в закрытых лабораториях не изучают эти явления.

Сэр Ронноу поднял голову.

– С ума сошли? Вы хоть представляете, что начнётся? Илипинг – это одно дело. Формирование личного информационного поля в оздоровительных и частных целях – вещь полезная для государства. Особенно в наше время, когда Соседи пристально следят за нашим фоном. Но техники блокировки! Чтобы каждый мог вот так запросто взять – и блокировать воздействие Вестника Империи! Или внедрение в массовую культуру ментально полезной литературы, работающей на просветление фона! Нет, Шэйм. Это совершенно – я подчёркиваю: совершенно! – исключено. И моя позиция по данному вопросу непоколебима по-прежнему.

– То, что «Инферно» сейчас делает с жителями Империи – результат этой вашей позиции. И, я надеюсь, вы согласны с тем, что действовать нужно незамедлительно.

– О, разумеется! С этим я согласен.

Сэр Ронноу осторожно заглянул в глаза собеседника. Как уже не раз бывало, на какой-то миг в самой глубине души министра метнулся бесконтрольный страх – что сейчас выражение тёмных глаз изменится, что они вопьются в него тем завораживающим, неодолимым взглядом, тень которого он иногда с содроганием видел при беседе со своим гостем, когда тому что-то не нравилось. Сэр Ронноу не мог вообразить, что произошло бы с ним дальше, но не сомневался, что нечто ужасное. Однако не произошло ничего – большие тёмно-карие глаза не изменили своего безучастного, какого-то скользящего выражения.

– Что же вы собираетесь делать, в таком случае, господин министр? – Голос бархатный, мягкий, как прикосновение руки в перчатке.

– Я собираюсь принять меры. Те, о которых мы говорили в прошлый раз. Империи необходим закон о защите от вредоносной, деструктивной, ментально опасной информации. В Декларации говорится, что СЛС предусматривает право любого гражданина на выбор мировоззрения и подразумевает, что гражданин не может подвергаться гонениям за то, что исповедует те или иные убеждения. Но там не прописано, что государство не может обезопасить своих граждан от той или иной информации.

Министр выговорил эту тираду на одном дыхании.

– Государственная цензура, – не меняя выражения глаз, спокойно сказал его собеседник. – И не только она. У вас ведь не одно ограничение вредоносной информации на уме, господин министр?

Сэр Ронноу поёжился. Он не говорил об этом Сэйрасу Шэйму. Никогда. Он вообще ни с кем ещё не обсуждал это.

– Мы живём в век, когда информация формирует реальность, и это – общеизвестный факт, – заговорил он, стараясь глядеть куда угодно, только не в лицо собеседнику. – Более того. Мы живём в век, когда от уровня информационной экологии напрямую зависит положение Империи в Содружестве Развитых рас. Но самое главное – мы живём в век, когда известно, как, применяя законы информационной физики, формировать информационные поля, устраняя из них ненужное, деструктивное, загрязняющее информационный план, и, в то же время, способствовать просветлению Меа, генерируя светлые, радостные, позитивные образы, идеи и мемы, которые будут воспитывать граждан в духе любви, взаимного уважения, экологичного мышления, заботы о гармонизации Поля и других ценностей Империи…

– Илипинг, – резюмировал человек в костюме. – Илипинг на государственном уровне.

– А почему нет! – Потерял самообладание сэр Ронноу. – Если илипинг работает на индивидуальном уровне – почему бы не смоделировать Поле всего государства?

– Вот только человек, занимающийся илипингом, делает это добровольно и осознанно. Но общество – это не один человек.

– Хотите сказать, что государство не имеет права решать, что пойдёт обществу во благо, а что – нет? Вопрос этики?

– Вопрос физики. То, что на уровне локального поля работает эффективно, на уровне сложной информационной структуры обернётся взрывом. Вы не сладите даже с одним достаточно сильным и развитым эгрегором – не говоря уже о множестве этих монстров, разной силы и направления приложения этой силы. При попытке их построить по вашему усмотрению они разорвут на части страну. Так что я, в свою очередь, скажу вам, что считаю ваш проект совершенно недопустимым. И моя позиция по этому вопросу непоколебима.

– Мы имеем сейчас эту игру, разрушающую умы подростков, именно в результате этой вашей позиции! Но дальше так продолжаться не может!

– Нет. Не может.

Министр заглянул в глаза мистера Сэйраса. Вот, сейчас. Если у него и впрямь есть Сила, – он не даст ему воли исполнить намерение. Если только у него есть Сила… Он не допустит… Он заставит его поступить так, как считает нужным.

Мистер Сэйрас взял со стола очки и протёр их платком с золотой окантовкой.

– Упаси вас Всеблагие это сделать, сэр Ронноу. – Спокойно произнёс он, снова надев очки на нос. – Если вы хотите, чтобы какая-то идея стала популярной – запретите её. Официально и со всеми печатями.

Сэр Ронноу выдохнул. А всё же враньё это всё. Нет у него, на самом деле, никакой Силы.

– Вы только и делаете, милостивый государь, что иронизируете. А действовать надо! Действовать!

– Действуйте, министр, – господин в чёрно-белом поднялся, едва уловимо вздохнув. – Действуйте.

И, распрощавшись с сэром Ронноу, он покинул кабинет.

40 Йат, Мыс Ветров

Сидя на каменном бортике внутренней галереи второго яруса форта, Мёрэйн задумчиво смотрел вниз.

Узкая галерея изгибалась, кольцом обнимая «колодец», на дне которого раскинулся двор для учений, с раскидистым бессмертником посреди. Там вовсю шла утренняя тренировка: бойцы в белых ассари упражнялись в рукопашном бою, поодаль несколько юношей восторженно наблюдали за учебным поединком: мастер Оррэ Таита показывал мастер-класс боя с т’аандой в паре с мастером Ёнсэ. Больше всего это было похоже на танец. Каждый из них держал в руке т’аанду – длинный упругий жгут, которым он пытался оплести противника, ударить, сбить с ног. Мастер д’анаари и мастер человек кружились друг против друга, каждый подпрыгивал, уклонялся и ускользал, стремясь уйти от извивающихся колец т’аанды противника и в то же время достать его своей. Бойцы Неприметной Стражи, обступившие свободное пространство, на котором между вьющимися кольцами т’аанд плясали мужчина и молодой каладэ, сжимали руки на завязках собственных т’аанд, затягивающих пояса ассари.