– Да, Дэн… Возможно, ты прав.

Доверяет ли он Дэну?

Тэйсе достал из кармана синхронизационную карту мемобанка и тут понял, что если он сейчас доверится этому человеку – обратного пути уже не будет.

– Монадер – это всё же не смертный приговор… Ну, пройду я курс илипинга. Мне откорректируют инфополе и отпустят. Да, конечно, Морис будет презирать меня… И, наверное, это всё будет тяжело. Но, в конце концов, я же это заслужил.

Реконструктор внимательно посмотрел ему в глаза, затягиваясь сигаретой.

– А ты хоть представляешь себе, что такое Монадер? А?

Тэйсе подавленно молчал, вертя в пальцах карточку.

– В Империи это называется красивым понятием «илипинговая терапия людей с социальными нарушениями». «Лечение» «больной души» трудом, природой и позитивной информацией.

– А что плохого в илипинге? – Удивился Тэйсе. – Говорят, он помогает… Люди после коррекции поля избавляются от всех жизненных проблем, и от болезней, и…

– И это модно и круто, – усмехнулся Дэн. – Ну-ну. Конечно, легко радоваться жизни, запрограммировав свои мозги на позитив и задушив в себе все естественные животные инстинкты. Помогает, да. И суррогатные люди радуются суррогатной жизни, потребляя навязанный им информационный материал.

– Почему – «навязанный»? – удивился Тэйсе. – Никто им ничего не навязывает. Психологи и илипмейкеры просто подбирают такой материал, который больше всего подходит человеку… Который принесёт ему больше всего радости и лучше всего позволит реализовать себя. Да люди бешеные деньги за это платят!

– Вот-вот. Те, кто платит деньги за промывку мозгов – по крайней мере, добровольно идут на это. Но не путай монадерскую колонию со столичным илипинговым центром. Общего столько же, сколько у санатория и острова для ссылки зачумлённых. Тебя объявят больным. Причём не просто больным, а заразным. Изолируют. Твои родные будут стыдиться самого факта твоего существования и никогда не будут ездить к тебе, боясь «заразиться». Всю твою подноготную будут изучать и разбирать психологи. Они объяснят тебе, чем обусловлены вспышки агрессии и какие детские травмы и комплексы виноваты в том, что ты такой. Потом они назначат тебе коррекционную программу. Всякие сказочки о добре, дружбе, самопожертвовании и прочей ерунде. Тебе подберут занятие по душе, девушку и друзей, поселят в наиболее подходящей под твой психотип обстановке. Ты будешь общаться с тем, с кем разрешат, и потреблять только ту информацию, которую рекомендуют. Никаких меатрекеров! Никаких выходов в открытый ТРИП! Никакого общения с внешним миром! Сладенькие мемофильмы, сладенькие мемослайды, подсунутые специалистами илипинга партнёры и виды труда… Всё! Ну как, нравятся перспективы?

Тэйсе попытался представить. Вот, оказывается, что его ждёт… Теперь он понял, почему все так себя ведут при упоминании о людях с Монадера.

Потому что, попадая на Монадер, человек перестаёт быть человеком в прямом смысле слова. Он утрачивает главное, что делает гражданина Империи уважаемой и полноценной личностью – свободу.

Свобода. С самого малого возраста Тэйсе привык с гордостью произносить это слово. Гордиться тем, что он живёт в обществе, в котором принят принцип СЛС – принцип Свободы Личностного Самоопределения. В прежние времена, когда культура людей была отсталой, и в диких, нецивилизованных мирах – таких, как Земля, например, – человеку могли запретить опубликовать книгу по причине того, что написанное в ней не соответствует общепринятым ценностям. Или планомерно, на государственном уровне навязывать человеку религию, вкусы, стиль жизни. Но гражданин Империи, в отличие от людей прошлого и жителей отсталых миров, имеет право выбирать в своей жизни всё – от чтения на досуге до половой принадлежности – и с детства привыкает гордиться этим правом25… Нельзя только одно – причинять вред другому человеку или обществу. Те, кто нарушает это правило, лишаются привилегии цивилизованного человека – Свободы Личностного Самоопределения. Они становятся недолюдьми, живущими недожизнью. Они утрачивают право выбора.

Тэйсе был в ужасе. Он больше не сможет быть собой… За него будут решать другие люди – что ему лучше смотреть, читать, как лучше одеваться и что делать…

Он молча пил тёмное монадерское пиво. Во рту стояла непереносимая горечь. По кухне клубился никотин.

Его уже ищут. Не далее, как сегодня вечером, к Морису придут. Тэйсе представил: вот старший брат сидит, по обыкновению, в кресле, попивает чай и, морщась, гладит пальцем сенсор меатрекера: листает последний выпуск «Вестника Империи»… Раздаётся звонок в дверь… И ему говорят: «Ваш брат вчера убил человека»… Что скажет Морис на это? Что подумает? Он и так всегда считал его полным придурком, а теперь…

Размышления прервал голос Дэна:

– Вот что, браток. Я познакомлю тебя с одними ребятами, они тебя пристроят. Только глупостей не натвори – договорились?

Тэйсе вздохнул, глядя в кружку. Допил её залпом и пожал протянутую ему руку.

– Договорились…

И неловко подтолкнул Дэну через стол карточку мемобанка.

Вечером 34 Йат концертный зал Анверской Императорской филармонии был полон под завязку. Народ толпился в проходах, нависал над бортиками балконов и лож, стоял на концертных креслах, размахивая руками (некоторые подпрыгивали в воздух, благо кресла в Императорской филармонии были деревянными и сработаны на славу). Возле сцены творилось сумасшествие – дикая мешанина из машущих рук, развевающихся длинных волос, раскачивающихся силуэтов. Надо всем этим гремели жёсткие гитарные аккорды и ритм барабанов. Нет, это был вовсе не конец света, столь отчаянно предрекаемый Эрендерской Канонической Церковью вот уже 4000 лет. Это был всего лишь юбилейный концерт группы «Мастер Снов». Он уже ровно как два часа подходил к концу. Вот стих последний аккорд, но не вопли – они-то как раз усилились. Музыканты, взявшись за руки, поклонились и покинули сцену. Толпа скандировала:

– Мастер Снов! Мастер Снов!!!

Летели выкрики:

– Ангел!! Ангел!!!Ангел!!!!

– Огонёк, зажги!!!

Время шло, крики не унимались. И вот зал взревел: на сцену вернулись музыканты. Последним появился парень с невероятно длинными огненно-рыжими волосами, развевающимися во все стороны, как облако пламени. Это было единственное цветовое пятно в его образе: одет музыкант был во всё чёрное, за исключением белых парных браслетов, широкими лентами перетягивающих запястья. Он выбежал из-за кулис, подпрыгнув, перекувырнулся в воздухе вместе с гитарой (зал взвыл) и извлёк из инструмента виртуозное соло.

– Итак, выходя на эту сцену семнадцатый раз за сегодняшний вечер! – прокричал он. – Я ужасно не хочу, но придётся вам объявить! Концерт действительно окончен!..

– Огонёк… – вздыхал зал. – Ещё одну!!

– …После ещё одной песни!!!

– Ура!!!!!!!!!!

– Эту песню, – поклонился парень, – я написал специально для тех из вас, кто читает книги о планете Земля и прозвал меня…

– Ангелом! – Грохнул зал.

Огни погасли. Музыкант замолчал, выдерживая паузу, перебирая струны и наконец под тихий гитарный перебор заговорил:

– В одной далёкой-далёкой вселенной давным-давно люди сочинили сказку. Сказку о том, что Бог перед тем, как сотворить людей, сотворил ангелов. В отличие от людей, ангелы непорочны по самой своей природе, они не ведают зла и знают лишь любовь.

Последнее слово почти потонуло в грянувших вступительных аккордах и раздавшихся им в ответ овациях. Лидер группы запел сильным, высоким голосом:

– Мой милый ангел, что с тобой?

Ты прячешь взгляд лучистый свой,

И чёрным пламенем стал свет в твоих глазах…

– Мне больно видеть каждый час

Надменный взгляд жестоких глаз,