– Что вы такое говорите, – пробормотал мистер Эрванд, призывая на помощь остатки здравого смысла, но дрожа, как осиновый лист на ветру под этим пристальным взглядом.

– Древняя мудрость гласит, – неожиданно жёстко сказал бледный человек в плаще, – «Если к тебе стучат в окно – значит, ты звал»… Вы не думали о том, что назначили встречу смерти, мистер Эрванд? Она редко игнорирует приглашения на свидания. Вы должны были встретиться с нею. Неминуемо. Сегодня. Дайте мне вашу руку.

Морис хотел крикнуть, но обнаружил, что у него внезапно сел голос. И тут он понял, что же его смущает в собеседнике. Взгляд. Странный взгляд. Словно рассеянный и пристальный одновременно. Пронизывающий насквозь – но неуловимый. Не глядящий в упор, мягкий – но такой, каким раздевают. Только вот снимал этот взгляд с Мориса не одежду – нечто большее. Этот взгляд обнажал Мориса, оголял его, разнимал по составляющим. И при этом был ласковым и участливым.

Один раз попытавшись вглядеться в эти глаза, Морис продолжал всматриваться, не в силах отвести взгляд. Глаза у незнакомца, хорошо различимые в мягком свете фонарей, были зелёные, спокойные, прохладные. Гребень волны в солнечную погоду. Дождевая вода в облачный, но светлый летний день. И – Морис не мог бы сказать, откуда, но почему-то знал – глаза эти видели на своём веку очень, очень много. Множество судеб, множество людей, со всеми их невзгодами, ненавистью, болью, изумлением… Незнакомец выглядел чуть старше Мориса – лет тридцать пять, от силы под сорок. А вот глаза – много старше. Старше, чем глаза обычного зрелого человека. Старше, чем глаза старца. Взгляд этих глаз будто бы смотрел на Мориса из глубины веков, будто бы видел насквозь суть вещей и явлений, и его, Мориса, самую суть. Пронзительный, и одновременно мягкий, спокойный и в то же время цепкий, гипнотизирующий, магнетический, бездонный – это был нечеловеческий взгляд. Морис вдруг вспомнил, как порой мечтал о том, чтобы в реальной жизни – такой обыденной и скучной! – произошло нечто по-настоящему странное, потрясающее, нечто из ряда вон… И вот, сейчас это из ряда вон стояло перед ним и улыбалось, протягивая ему ладонь… На которой не таяли снежинки. Волосы у Мориса под шляпой стали дыбом.

– Не могу не порадоваться, мистер Эрванд, тому, что вы хотя бы бояться способны, – добивая его беззаботным спокойствием, сказал незнакомец. – Страх, как и боль, есть свидетельство того, что вы всё же ещё живы… Дайте же, наконец, руку. Я торжественно даю слово, что, так уж и быть, не съем вас заживо и не утащу в Шмаару.

При этом он улыбнулся такой открытой, обаятельной улыбкой, что Морис невольно улыбнулся в ответ, несмотря на всю экстраординарность ситуации. В ясных, нефритово-зелёных глазах существа не было ни тени враждебности или превосходства – только чуть лукавая усмешка.

И Морис протянул руку.

– Привет, народ.

– Здорово. Я – Антон. Это Лёха, Андрей, Илья.

– А я Тэйсе.

– А ника нормального нет, что ли?

– Не-а.

– А что так? Нравится с обывательским именем ходить?

– Да нет… Как-то не срослось.

Тэйсе присел рядом с ребятами. Закурил. Ну что ж. Вот он и в Москве. Само это название сладко ласкало слух. В круглом, как труба, и таком же длинном колодце разрушенной мостовой башни висела серая завеса – наверху лестница была завалена, и дым наружу не вытягивался. Стены, пол и обломки ступеней, на которых расселись парни, были каменными, сырыми. Дыхание вырывалось изо рта паром и смешивалось с табачным дымом. Тэйсе замёрз, и ему было не по себе. Вот, с самого начала не заладился разговор… А ведь Раэлин говорил ему, что здесь принято называть друг друга придуманными именами. Как же он так сплоховал… Не подумал о том, что надо подыскать себе подходящее прозвище.

Его приятель Раэлин, в тусовке известный как Сергей, встретившись с корешами, тут же забыл о нём и стал увлечённо обсуждать с Лёхой, Ильёй и Андреем новую книгу из серии «Приключений на Земле». Тэйсе никого здесь кроме Раэлина… Тьфу – Сергея! – не знал и поэтому неловко сидел на ступеньке, не представляя, куда и на кого смотреть, и стоит ли встревать в разговор, и если да – то что же сказать-то? Хорошо хоть, можно не заботиться о том, куда девать руки – пальцы заняты сигаретой.

– Ты давно в теме-то, вообще? – спросил парень, назвавшийся Лёхой. Тэйсе внутренне просиял – его заметили и с ним начали беседу.

– Ну, не очень. В смысле, я Виспера давно прочёл, ещё в детстве… Но как-то раньше не доводилось встречать единомышленников. С Раэлином… С Серёгой… только недавно познакомился вот.

Тэйсе бросил окурок на пол и неловко сплюнул. Надо же так оговориться!

– А что ещё читаешь?

– Да разное. В основном про Землю, конечно, но и другую фантастику тоже. Ещё – исторические книги люблю, про Империаду…

– Ага, это тема. У меня дядя историей Войны занимается. У него даже есть клуб.

– Какой клуб?

– Ну, они там учатся обращаться с оружием, знаешь…

– Зачем? Ведь войны же в реале не бывает? – Выпалил Тэйсе и тут же пожалел: наверняка речь о чём-то всем широко известном… Так оно и оказалось.

– Ты что, о реконструкторах никогда не слышал? – Удивился Лёха. – Они же играют так… Ну, чтобы прочувствовать старые времена. Это же круто – стрелять, драться, прикинь! Иногда даже рану можно получить – как в настоящем бою! У них руководитель – мой дядя, говорю. Может, познакомлю. А слушаешь ты что?

– Я ллэйд3 люблю, – поколебавшись, ответил Тэйсе. – «Мастер Снов», например.

– «Мастер Снов» – лажа, – авторитетно заверил Лёха. – Вот у моего дяди есть знакомая группа – они играют реальный тяжеляк. И тексты у них нормальные такие. Брутальные. Не то, что эта муть про волшебные мечты и сказки. Слушай, тут Серёга рассказывал – ты вроде мемослайды4 программируешь?

– Ну, в общем, да, – ответил Тэйсе. Он был рад, что Лёха так резко перескочил с темы на тему: ему не понравилось то, как новый знакомый сказал о любимом «Мастере Снов» – но не признаваться же в этом! Ещё решат, что он рохля.

– Клёво, – сказал Лёха. – Собираешься работать мемомейкером? После школы хочешь пойти в илипинг-центр5?

– Не знаю… – Протянул Тэйсе. В его представлении профессия мемомейкера была верхом мечтаний. Вот только мечтать о ней он не мог. Как же! Илипинг-центр! Его старший брат Морис приходит в ярость от одного упоминания об илипинге. О том, чтобы Тэйсе учился на специалиста по инфополям – он бы и слышать не захотел.

– Это круто, – со знанием дела сказал Лёха. – И перспективно. Мемослайды сейчас – самая разрабатываемая штуковина. Тут можно реально далеко пойти, если стать специалистом. Кучу денег можно заработать. Старпёры вообще не врубаются в меафизику, конкуренции мало. Если это копать – может, вообще, станешь первым и забабахаешь что-нибудь такое, от чего весь мир офигеет!

– Да я не то чтобы очень хорошо разбираюсь, – признался Тэйсе.

Но его внимание уже принадлежало Лёхе. Он был с ним одного поля ягода.

Старший брат вечно ворчал, что Тэйсе занимается ерундой. Что читать книги классиков куда полезнее, чем «ковыряться» в меатрекере. Что нет ничего более глупого, чем часами сидеть с отсутствующим, пустым взглядом, наблюдая картинки, которые рисует в сознании Трансрегиональное Информационное Поле. Но Тэйсе завораживал мир мемов, образов, символов… Он мог часами играть с ними, создавая несложные паттерны, мемослайды и даже мемофильмы6. Конечно, не профессиональные. Так… Он привык скрывать своё хобби как нечто предосудительное. Такое, что другие обязательно объявят «ерундой».