Вот бойцы наконец сошлись – вернее, т’аанды схлестнулись, сцепившись между собой. Со стороны казалось, они живут своей жизнью – и одна норовит захватить другую, завязав в узел. Вот вторая вывернулась, и т’аанды, учтиво щёлкнув, разлетелись в разные стороны.

Мёрэйн невольно улыбнулся, захваченный боевым танцем, плетущимся внизу.

После минутной передышки противники повели новую фигуру. Мастер Ёнсэ пошёл в наступление. Т’аанда, извиваясь, скользила по земле широкими упругими кольцами – послушная неуловимому движению руки, непредсказуемая… Непредсказуемая? Возможно, и так – для кого-нибудь из учеников, замерших с горящими глазами, но только не для д’анаари. Упругая, блестящая т’аанда коменданта была сделана лапами Оррэ Таита – но причина того, что она ни разу не задела мастера даже кончиком, вряд ли заключалась в её солидарности к своему создателю. Движения д’анаари были настолько непринуждёнными, что казались случайными. Его ноги мягко и быстро ступали между свивающихся и распрямляющихся колец и петель, его гибкое тело то грациозно отклонялось, то распрямлялось в прыжке, то, взлетев над площадкой, переворачивалось в воздухе – и удар «хвоста» обрушивался в пустоту. Оррэ Таита, разумеется, боролся не в полную силу, и даже не в четверть: подлинная скорость и пластика движений существа каладской расы такова, что человек просто не смог бы все их увидеть – не то что парировать удары. Д’анаари делал скидку на человеческую природу противника, стараясь сравнять возможности природы двух рас. Впрочем, коменданту форта это не помогло: он на миг отвлёкся, и вот т’аанда д’анаари ласково обвилась вокруг его талии. Ровный песок площадки ушёл из-под его ног. Ёнсэ вывернулся, сделал сальто и выпад. Его т’аанда обхватила т’аанду мастера Оррэ Таита, и мужчина грациозно приземлился на обе ноги. Красивый узел щёлкнул и распался. Двор взорвался аплодисментами. Мастер Ёнсэ коротко кивнул головой, стараясь не показать, насколько тяжело ему дался спарринг. Мастер Оррэ Таита приветственно прижал лапу к груди. Поединки с людьми ему были неинтересны, и он терпел их исключительно ради дидактических целей. Единственным существом на форте, с кем д’анаари мог поиграть по-настоящему, был Мёрэйн: меарийские способности вэддана компенсировали прирождённую скорость реакции каладэ, делая их почти равными друг другу.

«Оррэ тоскует, живя здесь, в человеческом мире, – думал Мёрэйн. – Его место – там, в Хоурэари-Но, рядом с мастером Еамаро, с Лиэсе Моора и другими существами его народа. Здесь, в человеческих землях тяжёлого Меа – как, должно быть, ему одиноко!»

– Вэддан Мёрэйн Ллхаймэ скорее всего не представляет, о чём думает, – донеслось в его голове. – Мастер Оррэ Таита становится каладэ когда не испытывает одиночества.

На языке Оррэ Таита сие означало: «лишь тот, кто выдержит испытание служением среди людей, принимая долг с любовью, а не досадой, имеет право стать совершенным».

Мёрэйн приветливо помахал приятелю рукой.

– Вэддану следует немедленно отправляться на базу Эмокабэ, – Гоода нарисовался на галерее, надвигаясь, как грозовая туча.

– Вы уже получили согласование?

– Нет, – кровь бросилась Гооде в лицо. – Гира Моона не может связаться с Эмокабэ. Но это не повод задерживать расследование.

– Почему вы не можете связаться с границей? – Спросил Мёрэйн. Он уловил что-то необычное в словах старика. Происходило нечто, что происходить не должно.

Мастер Гоода ответить не успел: по лестнице взлетел комендант. Он был разгорячён после недавнего спарринга, но было ясно, что причина его неровного дыхания и взволнованного лица не в этом.

– Мастер Гоода, вэддан. Мы только что получили сообщение с базы Эмокабэ. Через ТРИП.

– Через ТРИП? – Переспросил Мёрэйн. Связь через ТРИП с Эмокабэ была невозможна из-за барьеров, блокирующих информационное пространство территорий каладэ, на самой границе с которыми находилась база. Поэтому обычно туда посылали гонцов. Короткой Дорогой – как называют Неприметные подземный путь, проходящий под всем плато и связывающий обе базы.

– Соседи дали экстренный информационный коридор, – ответил комендант.

– В чём суть сообщения? – Спросил Мастер Стражи.

– Три смерти в Лабиринте, мастер. Существа. Они… Волнуются.

Мастер Гоода бросил на коменданта досадливый взгляд.

– Волнуются! – Повторил он. – Существа волнуются! Мастер Ёнсэ не служил на базе Эмокабэ. А мастер Гоода имел такую честь. Так что мастер Гоода может рассказать кое-что о том, в каких случаях существа нападают на людей. Неопытные юнцы, которые лезут в туннели со светом и, повстречав тех, кто обитает в глубине, пытаются отбиваться т’аандами, обезумев от ужаса. Вот кого находит мёртвыми патруль. Так было испокон веков. И так будет, пока техника безопасности не будет от зубов отскакивать у всего гарнизона.

Комендант, однако, был настойчив.

– Мастер, позвольте добавить. Что-то неладное происходит. Раньше-то виноваты были наши люди – это да… Но теперь они стали нападать беспричинно.

Гоода побледнел, затем покраснел. Затем вперил взгляд в Мёрэйна.

– Вэддан знает об этом что-нибудь? – Обманчиво спокойно прозвучал его голос.

– Я не обнимаюсь с существами каждую ночь, если вы это имели в виду, мастер Гоода, – отрезал Мёрэйн. Подобные нападки Мастера Стражи уже успели набить оскомину.

– Но вэддан, возможно, слышал их волнение, – мастер Гоода багровел всё больше. Если бы на месте Мёрэйна был кто-нибудь из молоденьких адептов, тот бы уже не знал, куда деваться от такого давления.

– Я очень много чего слышу, мастер Гоода, – Мёрэйн изменил своей привычке не смотреть людям прямо в глаза и врезался в Гооду своим синим взглядом.

– Я пришёл доложить, что вэддану, похоже, придётся отправиться на Границу поверху, – прервал эту перепалку мастер Ёнсэ. Гоода перевёл на него яростный взгляд. Мёрэйн знал, что в глубине души старик очень рад, что комендант дал ему повод обрушить на себя его внимание и отвести взгляд от лица ведуна.

– Мастер Ёнсэ стал Мастером Стражи? – резче, чем подобает, спросил Гоода. – Если нет, то что даёт ему право принимать решения?

Похоже, Гоода никак не мог забыть, что Ёнсэ был его главным соперником на выборах на пост Мастера Стражи.

– Решение остаётся за вами, мастер главнокомандующий, – спокойно отвечал комендант. – Никто не сомневается в том, что оно будет благоразумным.

– Думает ли мастер Ёнсэ, что благоразумно потерять столько времени сейчас, когда у Неприметной Стражи нет права на отсрочку расследования? И когда есть другая дорога – которая занимает всего лишь шесть дней в оба конца?

– Если уж на то пошло, – вставил Мёрэйн, – не слишком благоразумно потерять и шесть дней ради того, чтобы узнать, что меаграф Эмокабэ подтверждает то, что мы уже знаем.

– Страже необходимо убедиться в этом, – неожиданно вкрадчивым голосом проговорил мастер Гоода. – Шесть дней – и данные будут в руках у Неприметного Братства.

– Данные, которые у него и так уже есть, – повторил Мёрэйн. «Тебя бы самого отправить на Эмокабэ Краткой Дорогой, – подумал он про себя. – Тогда бы я послушал насчёт того, много это или мало – шесть дней в моронском Лабиринте!»

– Но, мастер, – подал голос комендант. – Лабиринт непроходим.

– Но не для вэддана Мёрэйна, – сказал мастер Гоода. – Вэддан слышит многое. Очень многое. Неужели несколько существ могут стать для него преградой?

– Несколько существ могут лишить жизни кого угодно, – сквозь зубы сказал Мёрэйн. – И меари в том числе.

Мастер Стражи приторно улыбнулся.

– Но ведь главное – не выжить, главное – победить, не так ли?

– Вы хорошо знаете историю, мастер Гоода.

– С вашего позволения, – вставил мастер Ёнсэ, обращаясь, вопреки обычаю, неведомо к кому, – завтра ведь начинается Долгая Ночь.

Мёрэйн улыбнулся коменданту.

– Всё едино – проводить Время Тьмы на поверхности или под землёй. Если готов отдаться Тьме – Тьма достигнет до тебя всюду, для того не нужно спускаться в Лабиринт. Она поднимется в любую келью, она закрадётся в любую молитву, она найдёт тебя и войдёт в тебя вернее, чем воздух, который ты вдыхаешь. Всякий, кто не понимает этого – пусть поостережётся.