- И я никогда не буду винить тебя за это. Я тоже ее ненавижу. Но какая-то часть меня все еще чувствует вину за то, что не осознал, что у нее были серьезные психологические проблемы. Господи, Шарлотта. Я бы избавил нас всех от многих душевных страданий, если бы…

Я зажала ему рот ладонью. – Не делай этого. Этот круговорот «что-если», который поглотит тебя целиком, если ты ему позволишь. Не ходи туда, Портер. Останься со мной.

Он наклонился ко мне, и его глаза стали стеклянными.

Я выдержала его взгляд, пока он не кивнул.

Убрав руку от его рта, я призналась. – Я чувствовала, что сегодня ночью я проскальзываю в ее жизнь.

- Господи, Шарлотта. Это какая-то полная хрень. Почему ты ничего не сказала?

Я пожал плечами. – Потому что это была бы не твоя вина. Не знаю. В течение многих лет меня обвиняли в том, чего я не могла изменить. Наверное, я не хотела так же поступать и с тобой.

Он обнял меня еще крепче. – Я бы никогда не попросил тебя прийти сюда сегодня вечером, если бы в моем доме был хотя бы намек на ее присутствие. Ханна – это все, что осталось от Кэтрин в моей жизни, и она – единственная часть той женщины, которую я когда-либо ожидал, чтобы ты приняла.

- Это не вина Ханны. Она невинная маленькая девочка, Портер.

- Я чертовски рад, что ты так считаешь. Потому что каждый раз, когда она приближалась к тебе сегодня вечером, я волновался, что она подавляет тебя. Я люблю тебя, Шарлотта. Но это моя дочь.

- Портер. Ханна меня совсем не беспокоит. И если бы она это сделала… я бы ушла. Я никогда не поставлю тебя в ситуацию, когда тебе придется выбирать. Вот почему, когда я боролась с тем фактом, что у тебя есть дети, я так старалась найти способ быть с этим в порядке. Я знаю, что ты любишь своих детей. – Я медленно и благоговейно поцеловала его в губы. – И если ты хочешь знать правду, это может быть самой большой причиной, почему я люблю тебя. В мире, где люди говорили мне двигаться дальше и забыть, я не должна была чувствовать себя виноватой за то, что все еще люблю своего сына так сильно, потому что, если бы ты был на моем месте, ты был бы так же опустошен.

Он издал тяжелый стон. – В каком-то смысле я был на твоем месте целую неделю и чуть не сломался. Я понятия не имею, как тебе это удавалось так долго.

- Я тоже не знаю. Но теперь все кончено. – Я приподнялась на носочки и прошептала ему в губы, - для нас обоих.

- У меня все еще есть вещи Кэтрин, - признался он. – Они в хранилище на другом конце города. Все, от нашей мебели до ее одежды. Альбомы с фотографиями, безделушки. Что угодно. Я сохранил все это для детей на случай, если они когда-нибудь захотят что-нибудь из этого. Особенно Ханна. Сможешь ли ты жить с этим, если однажды это случится?

У меня перехватило дыхание. – Это долгий путь в будущее, Портер.

- Но это в будущем, Шарлотта. И если у нас все получится, то это будет в твоем будущем. А что на счет Трэвиса?

Мое тело превратилось в гранит, а сердце замерло при одной мысли об этом. – Ты думаешь, ему понадобятся ее вещи?

- Прямо сейчас? Нет. Он помнит, как сидел с ней в машине. Но в одно время он все же любил ее. И я думаю, чем старше он становится и чем ближе к тебе, тем больше он понимает, насколько ужасными были ее поступки. Но я не могу поклясться тебе в этом наверняка.

Я прикусила нижнюю губу. – Не знаю, как бы я с этим справилась.

Он поцеловал меня в висок и прошептал. – Он тоже не виноват. Просто начни готовиться на случай, если это когда-нибудь случится. Время от времени он будет говорить о ней. Это редкость. Но это случается.

Я кивнула и уткнулась лицом ему в грудь, вознося дюжину молитв о том, чтобы этот день никогда не наступил. Мы стояли там несколько минут в темноте, свет луны и звезд падал на нас.

- Итак, могу я поговорить с тобой о чем-нибудь серьезном прямо сейчас? – пробормотал он.

Я вскинула голову. – Серьезнее, чем твоя бывшая, которая похитила моего сына?

Он ухмыльнулся. – Да.

- Звучит не очень хорошо.

Он провел руками вниз, пока они не легли на мою задницу. – Расслабься. Это хорошее. Я обещаю. По крайней мере, для меня, во всяком случае.

- Отлично, - отозвалась я.

Он усмехнулся и наклонился так низко, что его губы оказались у моего уха, где он прошептал. – Ты сказала, что любишь меня.

Мой желудок сжался. – Нет. Я такого не говорила.

Его ухмылка превратилась в широкую улыбку. – Да, говорила. Ты сказала, что знаешь, что я люблю своих детей, и это было самой большой причиной, по которой ты любишь меня.

Я фыркнула и закатила глаза. – Я имела в виду… главную причину, по которой я влюбилась в тебя.

- И все же? – пожаловался он.

Смех вырвался из моего горла прежде, чем я смогла остановить его. – Это была всего лишь ночь, Портер. Помнишь, с таким человеком, как ты, это действительно долгое путешествие.

Он сощурил глаза и прошипел. – Лгунья.

Так и было. Потому что во всем мире не было человека, который мог бы сравниться с Портером.

Только не с его теплом.

Не с его пониманием.

И не с его сердцем.

И уж точно не с тем, как он любил.

И только по этой причине я посмотрела на него и прошептала. – Целиком и полностью.

Он склонил голову набок и выгнул бровь. – Это была загадка? Кто ты такая? Лгунья или влюбленная в меня?

Я пожала плечами. – Думаю, мы никогда этого не узнаем.

Взгляд Портера стал убийственным, но его рот расплылся в улыбке, от которой у меня перехватило дыхание.

Меньше чем через секунду земля ушла у меня из-под ног, и я оказалась перекинутой через его плечо.

Смеясь, он понес меня обратно в дом.

Я изо всех сил старалась сдержать смех, пока он тащил меня по коридору в спальню.

А потом наш смех оборвался, когда его рот накрыл мой.

Двадцать минут спустя, когда мы лежали, насытившись, я сказала Портеру раз и навсегда, что люблю его.

Он пристально посмотрел мне в глаза, миллион эмоций пролился каскадом через его красивые черты, и ответил. – Слишком поздно. Я уже двинулся дальше.

Он был серьезен до безумия.

Но можно с уверенностью сказать, что на самом деле я была целиком и полностью влюблена в этого человека.

Портер

- А что, если они меня возненавидят? – спросила она.

Я взял ее руку в свою руку и переплел наши пальцы вместе. – О, моя мама точно так и сделает.

Она резко вскинула голову. – Портер!

Смеясь, я не отрывал взгляда от лобового стекла и ободряюще сжал ее руку. – Ты не дала мне закончить. Я имею в виду, что она будет ненавидеть тебя около десяти секунд, пока не увидит его, и тогда она полюбит тебя.

Шарлотта посмотрела на детей, сидевших на заднем сиденье. Ханна крепко спала в своем автомобильном кресле, как это часто бывало, когда мы сидели в машине. Трэвис сидел рядом с ней, глядя в окно, и его лицо расплылось в эпической улыбке.

Он уже целую неделю так улыбался.

И очень скоро он сможет так улыбаться постоянно.

Последние семь дней мы с Шарлоттой играли в опасную игру. До даты суда оставалась еще неделя, и мы могли надеяться, что охранный ордер будет отменен. Однако мы не позволяли этому остановить нас.

С того дня, как Шарлотта впервые позвала меня к себе, не было ни одной ночи, когда бы мы не заснули вместе. Половину этих ночей, когда она была уверена, что никто к ней не зайдет, мы проводили в ее квартире. Вторую половину мы провели в моем доме. Но это не имело значения, где мы оставались. Все, что имело значение – это то, что мы делали это вместе.

И, Боже, как же я был счастлив!

Каждый день она смеялась. Каждый день мои дети улыбались. И с каждым днем я все больше и больше влюблялся в жизнь, которую отчаянно хотел сохранить.

- Ты уверен, что нам следует это делать? – прошептала она. – Может быть, нам стоит подождать до окончания нашего судебного заседания?