- Я не притворяюсь, - солгала я. Я была абсолютно уверена. Это было то, что я делала лучше всего.

Я не была готова воспринять то, что он говорил. Ладно, это неправда. Я не была готова снова испытать разочарование. Все хорошее имело свойство заканчиваться. Даже любовь. Не то чтобы я знала. Единственный человек, которого я по-настоящему любила, пропал десять лет назад и теперь ненавидел меня.

- Это просто…

- Пепперони, - перебил он, махнув в мою сторону куском пиццы.

- Что?

- Одну пепперони и еще одну, черт возьми, какую захочешь. Я тоже буду это есть. Ханна любит сыр, а Трэвис любит пепперони, поэтому я выбираю их для нее, когда она не смотрит, и вуаля: пицца с сыром быстрого приготовления. Это то, что ты закажешь в будущем.

Я с трудом сглотнула, не зная, стоит ли принять предложение, которое он только что предложил мне, сменив тему. Но тот факт, что он предлагал мне выход, означал все.

Настолько, что я улыбнулась ему и сказала. – Я тоже влюбилась в тебя. Но с таким человеком, как ты, это очень долгое путешествие. Я все еще не до конца уверена, что ты не серийный убийца.

Портер улыбнулся. – Ты такая лгунья.

- Я говорю только правду.

Он склонил голову набок, озорной блеск сверкнул в его глазах. – Да? Ничего, кроме правды?

Я сделала вид, что поклялась.

- Тогда ладно. Сколько раз ты прослушивала мою голосовую почту?

Вот дерьмо. – Твою голосовую почту? – Я прикинулась дурочкой и занялась упаковкой остатков пиццы на шведском столе.

- Ну, знаешь, когда я сказал тебе, что люблю тебя, примерно неделю назад. Ту, которую ты получила только вчера вечером. – Его высокомерная улыбка стала еще шире. – Ту, о которой ты сейчас притворяешься, что ничего не знаешь. И ту, которую, я не сомневаюсь, ты слушала, по меньшей мере, две дюжины раз, потому что тоже любишь меня. И ты скучала по мне, особенно по моему сексуальному телу.

Я рассмеялась. – Вау. Ты сегодня слишком высокого мнения о себе, не так ли?

Его жар ударил мне в спину, и его руки обвились вокруг моего живота. – Нет. Я прав.

- Я прослушала сообщение только раз, - солгала я, положив свои руки поверх его.

Он усмехнулся и низко наклонился, чтобы прижаться губами к моей шее.

Моя голова откинулась в сторону, чтобы предоставить ему больше места, пока он осыпал поцелуями мое ухо.

- А что случилось с правдой? – он поддразнил меня, прежде чем прикусить мочку моего уха.

Я промурлыкала, проводя рукой по его сильным плечам и прядям волос на затылке. – Она потерялась вместе с твоей скромностью.

Его смешок перешел в полный смех.

А потом, когда его рука скользнула по моей груди, мой смех превратилась в громкий стон.

Мгновение спустя, после быстрой проверки, чтобы убедиться, что дети все еще спят, это превратилось в полномасштабное повторное представление в ванной комнате.

Только на этот раз мы оставили свет включенным. 

Портер

- Ханна! – прошипел я. – Оставь ее в покое!

Моя дочь повернулась, чтобы посмотреть на меня, на ее лице отражалось благоговение, когда она стояла над Шарлоттой. – Она все еще спит.

- Я знаю! – прошипел я, настойчиво махнув рукой, чтобы она вернулась в спальню.

Мы все утро ходили на цыпочках по дому Шарлотты, пытаясь дать ей поспать. Это включало в себя поедание трех мисок хлопьев в ее постели в шесть тридцать утра, после того, как Трэвис проснулся для дыхательной процедуры. Шарлотта даже не пошевелилась, когда я выполз из-под нее на диване и направился в холл, чтобы помочь сыну. Жужжание небулайзера было громким, но мы сделали все возможное, чтобы не шуметь, войдя в ванную комнату в спальне Шарлотты и закрыв обе двери. Я предположил, что она спала ничуть не лучше, чем я за последнюю неделю, еще и эта ночь неуклюжего, но совершенно невероятного секса в тесной ванной, и я решил, что она просто не выдержала.

Это делало меня эпическим чудаком, но я мог бы часами смотреть, как она мирно спит.

И, похоже, моя дочь разделяла это увлечение.

- Иди сюда! – прошептал я, беззвучно щелкнув пальцем и указывая на пол рядом со мной.

Улыбаясь, она подпрыгнула и взяла меня за руку.

Покачав головой, я повел ее обратно в спальню и тихо закрыл за нами дверь.

- Трэвис, твоя новая мамочка много спит, - сказала она, направляясь прямо к кровати, куда забралась, чтобы сесть рядом с братом.

Он даже не поднял глаз от своего айпада, когда ответил. – Она не моя новая мама.

- Да. Твоя, Трэв, - поправил я.

Его голова не двигалась, но он поднял на меня глаза. – У меня уже была мама. Она умерла. Мне не нужна вторая.

Глаза Ханны загорелись. – Я возьму ее! У меня никогда не было мамы.

У меня все внутри сжалось. – Ханни, у тебя была мама. Теперь она на небесах. – Или скорее в аду, но моя ложь не знала границ, когда дело касалось моих детей.

Я подошел к кровати и сел на край. Ханна забралась ко мне на колени, в то время как Трэвис наблюдал за мной краем глаза, притворяясь, что не делает этого.  Возможно, он был больше похож на Шарлотту, чем я думал.

- Оставь это на секунду, - сказал я ему, пересаживая Ханну на одну из своих ног.

- Хорошо, - фыркнул он и неохотно подчинился.

- Она и есть твоя мама. И она очень тебя любит. Когда я впервые встретил Шарлотту, она так сильно скучала по тебе, что все еще боролась, даже десять лет спустя. Я знаю, это странно и трудно понять, но она любит тебя больше, чем ты можешь себе представить.

- Но она даже не позволяет мне видеться с тобой.

- Все изменится, хорошо? Это может занять некоторое время, прежде чем у нас все получится. Но я обещаю тебе, что мы сделаем все, чтобы этого добиться.

- Только не этот Брэди! – воскликнул он. – Он просто мудак.

Ханна ахнула так громко, что мне пришлось сдержать смех.

- Эй! – Я щелкнул пальцами. – Следи за своим языком.

Я поставил Ханну на ноги, и она побрела прочь, сверкая Трэвису парой широко раскрытых тебя-ждут-большие-неприятности глаз.

Он смущенно отвел взгляд. – Брэди всегда говорит, что будет лучше, если я больше не буду с тобой разговаривать. И к Шарлотте он тоже относится плохо. На днях он сказал жене, что Шарлотта слишком слаба, чтобы быть матерью.

Я сжал челюсть. Да, я возненавидел Брэди ранее. Но мой сын был прав: Он был мудаком. Но, теперь, он говорил гадости про мою женщину… на глазах у ребенка? К черту это.

- Не беспокойся о Брэди, - отрезал я, прежде чем сдержать свой гнев. – Мы с Шарлоттой будем сотрудничать, чтобы о тебе позаботиться. Но мне нужно, чтобы ты отбросил такое отношение, хорошо? Она думает, что ты ее ненавидишь.

Его печальные глаза поднялись на меня. – Я действительно ненавижу ее.

Я покачал головой. – Нет, приятель. Ты просто еще не любишь ее. Есть большая разница.

Он посмотрел на меня затравленным взглядом и спросил. – Ты любишь ее?

- Да, - коротко ответил я. – Но прежде чем ты осознаешь это, я не знаю, что может произойти между нами. Впереди еще долгий путь.

- Она тебя любит?

Я усмехнулся. – Ну, Шарлотта сейчас делает вид, что не любит. – Я многозначительно подмигнул ему. – Но да ладно. Мы оба это знаем, что она любит. Я имею в виду… посмотри на меня. Как она может не любить меня?

Он хихикнул, и это облегчило боль в моей груди.

- Она показала мне фотографию, на которой ты целовался с ней, когда мы были в полицейском участке.

- Да? – протянул я, шок и гордость поселились во мне.

- Она сказала, что ты доверяешь ей делать то, что правильно для меня.

Я обнял его за плечи и притянул к себе. – Верно. И доказательством моей правоты является то, что вчера вечером, когда ты действительно нуждался во мне, она позвонила и попросила меня приехать. – Я поцеловал его в макушку. – Дай ей шанс, Трэвис. Обещаю, ты не пожалеешь об этом. Она довольно удивительная.