Надо же, а профессор Онежин отдувается в Шанхае, среди небоскребов и бетона, внезапно удивилась Алёна. Он там, а я тут, у него в гостях. Сижу за столом на его веранде как будто так и надо. Странное у нас вышло заочное знакомство.

– Я окрошку на вашем квасе сделала, дружок, – сообщила Надежда Абрамовна и поставила тарелку перед Жекой. – Он у вас забористый. Редиска уже отошла, поэтому добавила редьки, той самой, остренькой. Вам понравится.

– Уверен, – кивнул Жека и сыпанул в миску горсть нарезанной колбасы.

Алёна поглядывала на него с ехидным любопытством. Интересно посмотреть, как едят первое мужчины с такой бородищей. Наверное, он будет случайно макать ее в тарелку и этим испортит всем аппетит. Она мысленно издевательски захихикала, представляя, как после трапезы в Жекиной бороде останутся кусочки лука и яиц.

Но Жека ничего никуда не макал и вел себя за столом прилично. Не чавкал, не хлюпал, не крошил. Оказалось, даже имея первобытную внешность, можно оставаться цивилизованным человеком.

– Странные у вас пирожки сегодня, Надежда Абрамовна, – заметил он. – Я их не узнаю. Все разного размера и с дырками во всех местах. Опять экспериментируете с кухнями народов мира? И что это? Индийские сингары? Татарские перемячи? Японские никуманы?

– Да нет, просто дизайн такой… новый, – тактично объяснила кулинарную неудачу Надежда Абрамовна.

– Это я лепила, – призналась Алёна. – Я раньше не стряпала пирожки. Боюсь, они не удались.

– Как это я сразу не догадался,  – усмехнулся Жека и откусил от пирожка половину.

Алёна вспыхнула и  обиделась. Хотя Жека не сказал ничего такого. Но было понятно, что он о ней думает. «Так и есть, белоручка и принцесска», говорил его взгляд.

Алёне постоянно казалось, что он над ней издевается! Это выводило ее из себя.

– Что поделать, не у всех есть кулинарные таланты, – заметила она высокомерно.

– Ты мне очень помогла, деточка, – похвалила ее Надежда Абрамовна. – Без тебя я бы не справилась.

– Надежда Абрамовна готовит как гений, – Жека картинно поцеловал сложенные щепоткой пальцы. – Попроси ее научить. В жизни пригодится. Мама с папой не всегда будут кормить. И твой парень оценит. Нынче девчонки пошли – не знают, с какой стороны к чайнику подойти. А путь к нашему сердцу не изменился – как был через желудок, так и есть.

Алёна опять вспыхнула. Хам какой! Ей хотелось ответить резко, так, чтобы он не смел смотреть на нее насмешливыми янтарными глазами. Но она холодно сказала:

– Спасибо за совет. Я и сама знаю, что мне пригодится в жизни, а что нет. Мне точно не пригодится парень, у которого одна задача в жизни – набить пузо. Такому лучше жениться на мультиварке. А мама с папой меня не кормят. Я уже давно не ребенок.

– Ну да, не ребенок. Студентка. А по виду и не поймешь, – он откинулся на спинку стула и посмотрел на нее прищуренными глазами.  – Вот скажи, солнце, для чего тебе метеорит профессора Онежина? Не для научной же работы? Давай, выкладывай свою историю. Только чур, правду. Кто тебя навел? Чего ты хочешь добиться? Подлизаться к профессору? Или еще кому угодить?

– Свою историю я выложу профессору Онежину. Прости, но это не твое дело.

– Голубчик, полно вам, – мягко осадила его Надежда Абрамовна. – Что вы к ней привязались? Ведете себя невежливо. Как мальчишка, который дергает понравившуюся девочку за косички.

– Виноват, – засмеялся Жека, подмигнул Алёне и поставил перед собой чашку с яблочным киселем. То бишь яблочной паннакоттой, как обозвала это блюдо Надежда Абрамовна.

 Последняя часть обеда Алёне не понравилась. Точнее, яблочный кисель на десерт был великолепен, а вот разговоры за столом заставили ее скрипеть зубами.

Пока Жека и Надежда Абрамовна беседовали о поселковых делах, слушать было интересно. Они обсудили причину исчезновения ботвы с участка профессора-агронома, посокрушались, что грибов нынче мало, и что надо бы свозить на прививку какого-то неведомого Патрика. «Ирландец, что-ли? – недоумевала Алёна. – Что он забыл в Тридевятово? В гости приехал...и заболел?» Надежда Абрамовна выразила сомнение, что Патрика удастся поймать. Алёна удивилась еще больше, и только хотела спросить, кто такой этот Патрик и почему он боится прививок, как Жека начал описывать  эпическую  битву с гусями.

Рассказывал он забавно, легко подтрунивая и над собой, и над испуганной городской девчонкой, но Алёна все больше мрачнела. Она переключилась в режим повышенной обидчивости. Жекины подшучивания выводили ее из себя.

– Надежда Абрамовна, боюсь мне пора домой, – прервала она Жекин рассказ. – Я и так злоупотребляю вашим гостеприимством. В пять мне нужно быть на вокзале. Я могу теперь забрать… метеорит?

– Куда торопишься? – удивилась Надежда Абрамовна. – Еще и трех нет. Я самовар поставлю, расскажу тебе о восхождении на Джомолунгму… посидим, поговорим о нашем, девичьем. Соскучилась я без гостей. Моя внучка за границей учится и редко приезжает, да и интересы другие у нее. А ты девочка воспитанная, начитанная, и слушать умеешь. Жаль, профессора не застала...

– Простите, в другой раз, Надежда Абрамовна, – виновато улыбнулась Алёна.

– Ну ладно, – вздохнула та. – Профессорский подарок я тебе, конечно, отдам. Но попрошу еще кое-что… по дружбе. Если нет, то нет. Не обижусь. Дело непростое...

– Какое? – насторожилась Алёна.

– Помоги поймать Патрика. На одной ноге за ним не угонишься. А беговой протез – ну, как у Писториуса* – я в городе оставила.

– Что-что сделать?  – удивилась Алёна. – Как я поймаю этого вашего Патрика? Он что, ненормальный?

– Да нет, он нормальный, только игривый и глупый, – объяснила Надежда Абрамовна. – Метис, поэтому и характер такой.

Алёна вытаращила глаза.

– Помесь эрдельтерьера и какой-то другой безмозглой породы, – лениво объяснил Жека, поднялся и начал по-хозяйски собирать посуду со стола.

– Да полно голубчик, я сама! – замахала руками Надежда Абрамовна.

– Донесу до посудомойки и все, а дальше вы сама, – успокоил он ее и ушел на кухню, балансируя стопкой тарелок, как жонглер.

– А, Патрик – это собака, – облегченно заметила Алёна.

– Скорее, помесь электровеника и свиньи. Щенка дачники выбросили прошлым летом, а я подобрала, дура старая. Профессор ругался и хотел отвезти его в приют, но потом привык. Но ругается и грозится до сих пор. Патрик на цепи сидеть не любит. Чуть зазеваешься – удерет. Бегает по поселку, скотину пугает. Где грязь найдет – вываляется. Пьяного увидит – облает. Но он ласковый и не кусается. Помоги, пожалуйста, привести его домой. Он сейчас… – Надежда Абрамовна прислушалась. – … на соседней улице носится. Слышишь?

Алёна услышала. Издалека донесся басовитый собачий лай, куриное квохтанье и громкая матерная ругань. Там происходило что-то волнующее.

– Да бросьте, Надежда Абрамовна, куда ей за псом гонятся! – сообщил из глубин дома Жека. – Ее саму вон как гуси гоняли. Как сидорову козу. Я схожу. Попозже, как с делами управлюсь. Сейчас мне клиенты по скайпу звонить должны. Из Казахстана. Будут заказывать кастом Харлея**.

– Ну ладно… – огорчилась Надежда Абрамовна. – Позже так позже. Ну что ж, Алёна, раз не хочешь остаться на самовар, то до свидания. Коробочку с метеоритом не забудь. Большое спасибо за помощь! Приезжай еще. Не к профессору, а ко мне. Я научу тебя печь торт «Снега Килиманджаро» и петь альпинистские песни под гитару.

– Я схожу за Патриком, – вдруг вымолвила Алёна. – Без проблем.

Ну кто тянул ее за язык! В конце концов, она не нанималась вкалывать, как рабыня на профессорской фазенде, и ловить глупых животных!

Но ей стало жаль Надежду Абрамовну. И возмутил пренебрежительный тон Жеки. Она ему докажет, что она не трусливая городская девчонка, которая сбежала от гусей! Главное, не вспоминать, что она с детства боится больших собак...

Алёна надела рюкзак и храбро отправилась на поиски Патрика.

___

*Оскар Питориус - знаменитый бегун с ампутацией обеих стоп.