— Меня ему подвергли, и — он, улыбаясь развел руками.

— Ну, оно видно отразилось на твоем лице.

Над костром пронесся смех.

— Да, это все оно — протянул вождь, отпивая вино.

Хаг приложился вслед за ним. Он вдруг осознал, что не испытывает к этому изуродованному человеку, что еще пару дней назад пытался их всех убить, ненависти или неприязни. По сути, именно этот «враг» был ближе всего к нему. Он напоминал ему отца и его приближенных, так как и был из них. Он напоминал ему его детское окружение, и пускай хороших воспоминаний там по пальцам пересчитать, это, все таки было чем то родным. Но вот он вспомнил убитых на холме, друида, перерезающего глотку, избитого, покалеченного могучего и униженного Дунланга, и теплота куда то уходила…

— Но я слышал и видел иное.

— Видел?

— В котле перволесья. Друиды показали мне…

— А-а-а, друиды — усмехнулся пьяными глазами Хаг.

— Даннан древнее нас и знают больше, не забывай об этом. Они истинные, первые дети.

— Ага, и этим истинным, первым детям не знакома ложь?

— Вот к чему ты клонишь? Им не было смысла мне лгать. Котел перволесья не лжет.

— Лгут те, кто тебе это показал. Или ты сам оболгал себя, не понял, что увидел.

— Все-таки ты никак отец. Тебе достаточно той истины, которой тебя когда-то научили.

— Он учил меня и другой…

— Но ты ее забыл. Но тем не менее, позволь тебе напомнить.

— Я люблю сказки — Хаг повел плечами.

— Лунг и его побратимы и сестры сами выжгли перворождённых детей — казнь девяти лет. Он проклял землю и убил пытающегося сопротивляться Келлхуса, отправил его копьем в бездну. А затем, засеял новыми детьми, неведающими…

— Неведающими что?

— Ответ на вопрос: как стать богами. Если один смертный смог, то и другие бы попытали удачу. Лунг поступил очень расчетливо, расчетливо и жестоко.

— Так вот истина — истина Келлхуса. Хочешь богом стать?

— Хочу воспротивится им.

— Зачем?

— Чтобы победить — коротко бросил Йемен.

Повисло молчание, перебиваемое лишь треском дров, да сопением горцев.

— Я отпущу тебя завтра. За нами идут черные щиты Гильмериха. Я пущу с тобой провожатого, он отведет тебя к низине. Больше не возвращайся в горы, сын Брона.

«Гильмерих» — Хаг что-то вспомнил. Тан, живущий у западных берегов и северных хребтов. Именно по его землям гуляет мор. Много слышал Хаг о черных щитоносцев, что вторгались даже на острова Муровингов.

«Значит нас вот-вот нагонят».

— А Дунланга?

— Мне он нужен. Нужен друидам, а его потроха нужны престолу. Да и к тому же он будет мстить.

— А я?

— А ты будешь искать истину, туже, что и твой отец.

— Нет. Я вышел в поход с Дунлангом с ним я его и окончу. Мои поиски окончатся здесь.

Йемен сжал клинок:

— Тогда я могу подарить тебе смерть не на жертвеннике.

— Плевать, где умирать. Не надо. Где Дунланг?

— Там. Возьми с собой — Йемен кинул Хагу бурдюк. — Проведите его к его вождю.

Хаг сделал пару шагов от костра и остановился:

— Ты сказал, что мой отец для тебя вождь, за которым ты следуешь. Но как? Он бросил всех нас почти десять лет назад.

— Почти десять лет? — Недоумевающе поднял глаза Йемен. — Я так же, как с тобой сейчас, попивая чудесную лесную брагу сидел с ним пару лет назад.

— Сколько?

— Позапрошлым летом. Когда он показал мне то, что рейнцы называют мором …

Хаг молча зашагал от костра в тьму, шатаясь от навалившейся расслабленности. А меч, которым он собирался вспороть брюхо вороньему вождю. Так и остался нетронутым.

Глава 18.

Игры невинных детей.

Поисками сэра Марка Оулден и не думал заниматься, пока. Сперва надо было разобраться с неотложными делами, что привели его сюда. К тому же. Если его поиски окажутся верными, то старый друг сам его найдет.

Но для начал нужно было сбросить лишний балласт — назойливого и упрямого сэра Гаса. Отправить его из города казалось делом весьма сложным. Слово всегда было его лучшим оружием, но для того, чтобы донести нужную мысль старому вояке, Оулдену необходимо было обернуть фразы в изящный кинжал, дабы змеей проникнуть под железный панцирь, либо боевым молотом, чтобы пробить его.

Однако, на удивление, это оказалось не сложным. Старый рыцарь, услышав про побег Марка и обвинениях в его сторону, тут же обрушил сто проклятий на старых рыцарей и держателей имения. А трещиной в броне для проникновения и стала его презрение. Именно в сторону беглеца сэр Гас отправлял больше всего оскорблений и желания скорейшего заболевания позорной чахоточной болезнью, так это Марку. Поэтому он с радостью согласился отправится в имение и прошерстить все возможные места, где мог спрятаться беглец. Найджел назвал как минимум парочку приграничных таверн и несколько крестьянских арендаторских поселений, в которых благородный рыцарь мог жить неделями, выпивая запасы пива тамошних крестьян.

Ну а о Крунде, племяннике упертого вояки, Оулден даже не думал. Здоровенный увалень молчаливо брел вслед за графским сыном по грязным улочкам. Он не задавал вопросов, однако его внешний вид распугивал грязных проходимцев и Оулдену удалось добраться до необходимой забегаловки неиспачканным. Шепот, шедший следом, вопросами тоже не докучал, однако Оулден постоянно читал сотни вопросов черного мечника своим затылком. Они буквально разрывали его голову и щекотали волосы на загривке: Почему идем туда, вместо поиска Марка? Почему вы не отправили меня? Как мы будем искать Марка? И наконец: И какого хрена мы подошли к притону со шлюхами?

Оулден развернул послание приятеля. Глаза уперлись в предпоследний абзац: «Я буду ждать тебя в Солнохте в таверне «Цветковая поляна». Вернее, это когда-то был хороший двор с вкуснейшим напитком из цветков. Сладким, словно южные вина, но теперь это обыкновенный притон, со всеми вытекающими. Надеюсь, тебя не спугнет такая обстановка. Мною было выбрано это место, так как, ты удивишься, но это самая приятная гостиница в городе. Найти ты меня сможешь там до конца следующего месяца, если не будет более срочных планов, о коих я тебя извещу, друг мой. Надеюсь до скорой встречи и возобновления нашего общего исследования».

Пройдя сквозь не желавших уступать проход женщин, Оулден с путниками втиснулись в задымленное тесное помещение. Не смотря на разгар дня, народу здесь собралось много. В основном вооруженные мужчины, вольные всадники, да прочий наемный сброд. Видимо, работали на магистрат, выискивая сектантов. Заметив Крунда, некоторые из них явственно напряглись.

Оулден подошел к хозяину: низенькому, даже ниже его, усатому широкоплечему мужичку.

— Мест нет — сразу же бросил он — при въезде сможете найти постоялый двор, слышал, там есть. Хрен его занет, что этих ублюдков всех ко мне тянет — пробубнил он чебе под нос.

— Много неприятностей — «прошептал» Шорох.

— Побольше, чем от городских буянов.

— Я здесь не за местом. Я пришел к (имя друга). Я его университетский друг.

Хозяин кивнул:

— Тогда присаживайтесь, он о вас предупредил. Во-он туда. Сейчас вам принесу чего-нибудь. Вина нет.

— Пиво сойдет, разбавленное.

— И посильнее — добавил Шорох. — И бульон, если есть.

— Да — хозяин потрепал себя по животу — понимаю, конечно.

— А он где?

— Уехал утром, сказал, вернется после обеда.

Они уселись, вернее, пропихнулись в дальний угол. Длинный стол они вынуждены были делить с какими то купцами.

— Что мы здесь делаем — Шорох пытался говорить как можно тише.

— Я здесь не только ради марка, как бы сильно я его не любил. Но я даже не знаю где искать, а вы явно не стремитесь просветить меня в ваши дела.

— Я не знал о побеге, я не знаю, где он может быть, клянусь.

— Не оправдывайтесь.

— Так что мы здесь делаем?

— Вам здесь не нравится? А тебе, Крунд?

— Мне вон те не нравятся. — Здоровяк кивнул в сторону сидевших в другом конце зала группе мечников. — Наемники… — он пошевелил скулами.