— Светлое, чистое мясо я учую даже среди всей этой вони! — Раскатом грома разнесся на пустынной улочке женский голос. — Даже грязная повязка не собьет этот запах.

Мердок обернулся. На противоположной стороне дороги стояли семеро. Девушка с серыми волосами, заплетенными в десятки тонких косичек, смотрела на Мердока сверху вниз. На бедре поверх коричневых кожаных брюк свисал широкий мясницкий тесак. Шестеро сопровождавших были тоже вооружены короткими клинками и дубинками с железными шипами.

— Вы любите наблюдать за бедными, несущими слово правды? — Говор выдавал восточный акцент языка, гукающий. Так говорили полукровки или те, кто долго жил среди племен Даннан.

— это одна из них. — Прошептал шпион. — Та, что к нему приходит.

«Я уже догадался» — подумал про себя Мердок.

— Нет, я хотел поподробнее узнать правду. — Мягко проговорил Мердок.

Лицо девушки перекосила поганая ухмылка, ярко демонстрирующая отношение к произнесенной лжи.

— Ложь — прошипела она. Ее шепот распространился, казалось по всей длине квартала и послужил сигналом к действию: мордовороты полукругом двинулись в атаку.

Ангус решительно шагнул вперед выдергивая топорик из-за пояса. Но старший шпик его опередил. Он метнул в широкоплечего сутулого верзилу нож. Тот свалился наземь, маленькое лезвие торчало из его широкой шеи.

Через секунду шпион оказался один в окружении шестерых бойцов. Он незримым движением перерезал коротким кривым клинком горло второго верзилы. Перехватил его дубину и двумя взмахами выбил оружие у третьего и коротким ударом в шею, повалил его наземь. Судя по раздавшемуся хрустящему звуку, навсегда.

Оставшиеся бросились на него всей гурьбой. Ангус и Мердок смотрели завороженно на пляску смерти, исполняемую шпионом. Спустя каждое его изящное движение нападавший либо оставался с раной либо падал наземь. Второй шпик, облокотившись и улыбаясь, наблюдал за этим.

Через минуту шпик перерезал горло последнему израненному противнику. От сероволосой и след простыл.

— Надо уходить, и быстро! — Сталью скомандовал окровавленный шпион.

— Погоди. — Буквально прохрипел второй шпик, подойдя к трупу толстяка с палицей. — Я его знаю.

— Что? — Хором переспросили все трое.

— Уходим, расскажу потом… — усмешка сошла с его лица.

— Есть что-то вроде приюта… — начал он, когда они оказались в самом безопасном месте столице, в таверне «под якорем». — Местечко для тех, чьи матери работали в порту, а отцы, вернее, тех, кто их зачал не вернулись с Иллирии или с других мест, куда ходил рейнский флот. Некоторые священники начали подбирать сирот, а некоторые матери сами их приносили. Это началось лет восемь назад, кажется.

— Я слышал о таком, но думал, что так первосвященник приказал.

— Нет, церковь не просила на это денег, да и те монахи тоже. Со временем, года через три люди перестали дивится этому, а через год забыли. Лишь некоторые проститутки подсовывали своих детей под двери, когда не хотели, чтобы дитя умерло на улице.

— И как это связано?

— Этот толстяк там частенько бывал…Я часто пел в кабаке подле него. И скажу я вам, публика там хоть и бедней, но намного щедрей. А от ваших моряков порой больше медяка, хрен что дождешься.

— Так ты… — догадался Мердок.

— Да, как порой лютня и смешная шапка с огромным пером, полностью стирает лицо. — Усмехнулся шпион, нет, пьяный менестрель. — Так вот, я могу попеть там еще пару дней. Эль там вкусней, к слову.

«Мы близко» — дунуло вихрем в голове у Мердока.

— Хорошо, но они могут узнать тебя. Я пошлю туда «змеиных выкормышей», пускай последят, они в том районе как родные. — Ударил по столу Мердок. — И руки у них развязаны.

— Вы же еще не знаете… — протянул старший Шпик.

— Что?

— Боюсь…змеи сбежали из своего мешка…

Глава 7

Змей и ворон

Криг сплюнул наземь — опять кровь. Рот наполнился уксусным вкусом гниющего зуба. Он сполоснул рот глотком бренди. Подошедший Рор молча кивнул ему, мысленно спрашивая: «Ну как?». Он раздраженно отмахнулся.

Проклятые зубы беспокоили его уже не первую неделю. Выпивка помогала, но ненадолго. Лучше выпивки от надоедливой боли помогала только хорошая драка и блаженная забывчивость в нежных руках Нанни, шлюхе полукровки. Но сейчас не предвещалась ни драка, ни любовные ласки худых бледных ладоней девицы, а лишь проклятущее ожидание. Другие из его славной банды шерстили восточных беженцев, наверняка развлекались: выбивали зубы, тормошили пожитки, возможно что-то поджигали, кому-нибудь приставляли тесак к горлу. Но он был не там, а здесь.

Район цехов беспощадно обдавал его жаром. К слову, за четверть столетия, проведенные им здесь, он мог бы и привыкнуть, но это было выше его сил. Змей помог ему выбраться из существования в цеху. Портовые районы нравились Кригу намного больше: морские свежесть, красивые и доступные женщины, и безопасность.

Он усмехнулся, довольно забавно было слышать слово «безопасность» от убийцы с десятилетним стажем. Но то было истиной: моряки весьма активно и прилежно следили за тем, чтобы в приморских кварталах не совершались лишние убийства и грабежи. В цехах когда-то было так же, до прихода толп чужаков.

Воронят частенько можно было увидеть здесь: они пили, проповедовали, трахались. Трудно было представить, что они выкинут что-то подобное.

— Бездна бы их забрала… — Криг сделал большой глоток — этих ублюдков. — Набрав холодный воздух, он протяжно выдохнул. — И мои зубы.

— Может сходишь к костоправу.

— На площади?

— Да, он Кейлу на прошлой седьмице зуб вырвал так, чтот тот даже не насрал себе в штаны.

— Схожу…

— Только сам не вырывай, а то вся пасть сгниет, как у Леменха, помнишь? — Рор прямо таки излучал чистую братскую заботу.

— У него она сгнила от языка престарелой иллирийской шлюхи, от нее за версту воняло гноем? Он не чуял?

— Любовь, что сказать… — Рор непринужденно постучал пальцами по рукоятки короткого обоюдоострого клинка на поясе.

От воспоминаний и смеха боль на несколько минут утихла.

— Может пойдешь поспишь, примешь сонной травки, а я ее сам подстерегу? — Рор озабочено положил руку на плече товарищу.

— Угу, а потом Бругге пришлют твою голову, и супа из потрошков.

— Да кто? Вокруг только монахи и шлюхи.

— Вот они и пришлют.

— Видел я твою пламенноволосую, справлюсь — Рор усмехнулся во всю ширь, обнажив полный набор серых зубов. — Не похожа она на того, кто может, разделать человека, как свинью.

— Ты просто с ней не спал.

— Ты уверен? Бругге не понравится, если окажется, что все это время мы прохлаждались зазря.

— Точно…она мне постоянно проповедовала после того, как я с нее слезал. Всё пыталась сделать из меня проповедника, мол, для защиты их скромных проповедников.

— И где же ты ее нашел-то?

Казалось бы непринужденный вопрос в такой же типичной беседе вызвал на лице у Крига целую палитру эмоций, в основном сомнение и признаки глубокого мыслительного процесса.

Бандит размышлял, что стоит знать его другу. Следует ли ему знать о том, что эта самая девчонка была его сестрой, вернее, их матерей обрюхатил один и тот же наемник, которому Криг перерезал глотку пару лет назад? Стоило ли другу знать, о том, что Криг чуть ли не согласился с ней? Почти предал змея, чтобы уйти навсегда отсюда. И стоит ли ему знать, о том, что он не хочет, чтобы она попала в руки Бругги?

— Если она — Криг замялся, с удивлением отметив, что зубная боль почти полностью потухла, — …если она и правда ничего не знает, Бругга ее отпустит?

— А тебе что за забота? — Рор засмеялся — да ну, ты серьезно? — Видимо, что-то во взгляде Крига очень сильно показывало его обеспокоенность. — Скажу обо всем Нанни, увидим, как она теперь тебя любить будет!