— Я ей больше всех плачу, так что будет — буркнул Криг. — Ладно, забудь, я просто спросил.

— Ну, замолви о ней словечко. — Рор стал серьезней — мы не звери, у нас все по закону. А зачем ты о ней рассказал десятнику о ней то тогда?

— Если бы не сказал, предал бы змея.

Рор промолчал, но во взгляде читалось явное и полное удовлетворение ответом.

Наконец, примеро через час созерцаний, Криг увидел свою…,свою цель.

— Вон она, Тайра! — Криг указал на красноволосую девченку, сутуло шагающей вдоль улицы.

— Много народу… — Рор задумчиво почесал подбородок. — Перехватишь ее на переулке.

— А ты?

— Я буду позади, раз она так тебе дорога не стоит лишний раз ее пугать.

Уже на повороте на другую улицу, в узком переходе между двумя беззвучными двухэтажными домами девушка обернулась. Она узнала его и приветливо помахала рукой, второй она держала плетенную накрытую корзинку. Внутри у крига все перевернулось, и чем ближе он подходил, тем сильнее колотилось сердце.

«Проклятье, что с тобой? Ты совсем отупел? Как можно позволять какой-то шлюхе так владеть тобой?».

Все эти вопросы яростным звоном колошматили пустую голову. Но этот нарочитый тон не смог скрыть всю фальш его слов. Криг понял, что по уши увяз в ней, как в глупых рыцарьских песнях, но только вместо девы озера…была Тайра.

Рор наблюдал за ними стоя в паре десятке шагов. Взволновался он лишь тогда, когда их разговор затянулся, его друг слишком увяз в объяснениях, а на щеках девушки вспыхнули слезы, и, уронив корзину, из которой выскочила краюха хлеба, она кинулась Кригу на шею. Мимо проехала телега, что на пару секунд закрыла вид на эту парочку. В следующий момент они шли к нему навстречу, через чур бодро.

— Ей есть, что тебе сказать… — Начал Криг. — Выслушай для начала — опередил он череду возражений.

— Все в районе знают, что вы ищите пастырей — голос Тайры излучал наивность и незрелость, — вы не увидите а улицах больше слуг ворон. Этот точно, но и таике как я, простые помощницы слепых пастырей, вам не помогут, ибо они сами приходят когда захотят и нам неведомо где и когда они вновь начнут песнь.

— Ну вот и скажешь это, кому надо, может еще пару вопросов зададут.

Криг укорительно посмотрел на него, он точно знал, что эти пару вопросов станут последними в ее жизни.

— Она сможет нам помочь по-другому.

— Ты себе поможешь, если врежешь ей хорошенько и оттащишь к Бругге.

— Ваш Бругга! — девушка неожиданно вскрикнула, но не испуганно, а словно отдавая приказ, — …будет доволен, если к нему приведут проповедника, а не простую слушающую!

Рор вопросительно взглянул на девушку, ложь он умел распознать, слишком долго жил для своей профессии, и прекрасно осознавал, что она не врет. Но сомнение не должно уходить сразу, нужно как минимум пара вопросов.

— Ты же сказала, что они сами вас находят. Откуда же ты можешь знать, где он? — Первый вопрос.

— Я иду к нему. На днях, меня, как прилежную слушающую попросили присмотреть за одним слепцом, проповедником.

— Где он?

— Здесь, недалеко, в приюте.

— Этот странный дом для шлюхиных отпрысков?

— Возможно — ушла от прямого ответа девушка.

— Тогда, почему? Почему ты предаешь своего бога? — Второй вопрос.

— Он не бог — Тайра выпрямилась. — И… — она взглянула на Крига, а он ан нее, — ради Крига, все ради него.

Рор хорошо мог отличить правду от лжи, но будь он проклят, если сейчас перед ним происходило что-то раннее невиданное.

«Любовь».

То, что не он не познал и не познает, но то, что он смог понять и прочувствовать, глядя на их взгляды.

— Я ей верю, Рор. — Криг на мгновенье утерял свой знаменитый шакалий взгляд.

— Ну что же…если нас сожрут, клянусь, я тебя прокляну.

Приют не выделялся ничем от стоящих рядом домов, высоких, каменных. На удивление, все признаки культа Всеотца — огненное сердце, алый клинок, или хотя бы, красное знамя, которые украшали храмы и прочие здания церкви, начисто отсутствовали.

— Там с ним девочки, те, кто выжил из детей. И еще одна слушающая. — Тайра стояла позади Рора, пока он внимательно рассматривал цель.

— И никого? Никого из вооруженных мужчин.

— Нет, не зачем же.

Рор усмехнулся:

— Сначала заходишь ты, отопри нам дверь и подай сигнал, попытайся увести детей подальше, не хочу сними возится.

— Они больны.

— Тем более.

Позади Рора послышались мокрые хлипкие звуки: Криг провожал свою возлюбленную. Тайра подала сигнал довольно быстро, Рор не успел даже отлить. Криг посмотрел на него с вызывающей улыбкой: мол, видишь, не подвела. Но во взгляд вновь вернулась кровожадность, а его рука легла на клинок.

«Наконец-то, старый добрый Криг».

Они вошли в открытую высокую, окованную дверь. Она поддалась от одного прикосновения, не издавая ни звука. Их клинки были уже на изготовке. Рор вошел первым, как можно тише он вступил в довольно широкий темный коридор. В нос ударил запах гноя и смерти: про болезнь она не соврала. Коридор кончился через десять шагов и перед глазами бандита предстала круглая комната. В углу стояла Тайра, заприметив его она указала пальцем на сидевшего на коленях к нему спиной старика, и тут же скрылась. Криг шумно зашел в зал, опередив его и подойдя к молящемуся на расстояние пару шагов.

— Вы пришли как раз к столу. — Неожиданно сказал старик, продолжая стоять на коленях, и что-то бормоча.

Криг посмотрел на друга, тот кивнул в знак согласия: пора. Сначала нужно было повалить его, завязать рот, дабы старик не наслал проклятие, затем связать руки, ноги, да и в ближайшее логово, или просто поставить в ближней таверне, и сходить за подмогой: добычу змея никто не осмелится взять.

Удар пришелся прямо по челюсти: старик не в тот момент решил посмотреть слепым глазом на стоящего позади него Крига. Слепец распростерся на полу.

— Спасибо — послышался легкий хриплый шепот.

Криг усмехнулся:

— Сейчас еще получишь.

— Хватит! — Оборвал его Рор — вяжи его, и пасть заткни.

Звук замка заставил его обернуться. Из темного коридора на него смотрело шесть пар пустых серых глаз. Осознание пришло не сразу, лишь через пять ударов сердца: они влипли в ловушку. В одной руке он сжал свой широкий обоюдоострый клинок, вторая рука извлекла кривой нож из голенища. Он сделал шаг навстречу этим пустым глазницам. В сумрачном свете он разглядел неестественно бледные туловища смотрящих на него, лишь двое из стоящих в коридоре по росту могли перевалить ему за пояс. Это были дети, лет восемь, не больше двенадцати. Если нужно, он легко сможет пробиться через них. Но в воздухе царило что-то с намеком на более серьезную опасность, нежели группа одурманенных чем-то детишек.

Звук железа заставил его обернутся: Криг уже лежал на полу, истекая кровью, а над ним восседала Тайра:

— Теперь мы будем вместе навечно. Теперь ты будешь во мне вечно.

Слепец громко засмеялся, окруженный маленькими низенькими темными фигурами.

Рор слишком сильно оказался увлеченным видом незваных хозяев, что не заметил, как оказался в окружении. С уверенностью, что он сможет порубить их всех, он замахнулся, целя клинком прямо по хребту Тайры. Однако вместо кости железо ударилось о железо. Взгляд бандита уперся на мечницу: бледную, как и все здесь, девушку со светло-серыми, запутанными в десятки косичек, волосами.

Она очень быстро перешла в контратаку, парируя его жалкие попытки перехватить инициативу и оттесняя его к дальней стене. Каждый удар сопровождался неестественным шипением, исходящим, как Рор понял, от низкий фигур, окружавших их место поединка. Некоторые из детей открывали рты, оголяя два ряда серых…клыков. Россказни о поедании трупов воронятами обретали перед ним реальность.

Наконец, он упал. Спина почувствовала под собой тяжелый удар камней и песка. Воздух с болью вырвался из груди, а рука была не в состоянии сжать клинок. Рор почувствовал, что не один в этой темноте. Переворачиваясь, обдавая свое тело невыносимой болью, он заметил еще одного, бездвижно сидевшего. Он узнал его: Моран, он должен был шуршать в районах с беженцами. Но он был здесь. Когда глаза привыкли к темноте Рор увидел тела всего десятка Морана, некоторые были освежеваны. Они все сидели, с неестественно прямыми спинами. Он подполз к телу, сверху послышались смешки. Глаза Морана смотрели куда-то вдаль, а из вскинутого вверх подбородка стекала, уже засохшая, широкая линия крови. Он знал, что с ним сделали, и остальными, сам пару раз такое вытворял — весь десяток насадили на колья, словно на вертел. Россказни о поедающих плоть мертвецов, воронятах, обрели полную, неоспоримую явь.