— Расскажете мне? Мне просто всегда было любопытно.

— Вот как? Это не особо приятная тема для разговора, особенно, в такой день.

— Они нас не услышат. — Отмахнулся Оулден. — Видите ли, я всегда хотел докопаться до сути этой напасти, еще с университета. Один мой приятель, считал, что причиной заболевания выступают крысы и отходы, все вместе создает благоприятные условия для зарождения невидимому глазу злу. В крупных городах болезнь переносится очень быстро. К причинам он еще приравнивал привезенные моряками южные чахотки, что в наших условиях распространяются быстрее и могут переродится в что-то более сильное.

— Но последнее поветрие пошло с севера. На самых границах земель танов, а там и жары нет, и люди живут на большом отдалении, да и корабли не заходили к фортам уже лет десять, если только мелкие набеги муровингов. — Лабрайд представлял свои доводы спокойным размеренным тоном, что выдавало в нем человека, разбирающегося в вопросах медицины. — Я слышал такие же доводы от королевских лекарей, однако в последнее время они сомневаются и все больше соглашаются с монахами. Такое ощущение, что мор искусственный, вернее…это не болезнь, а что-то такое, что насылается. Знаете, как будто мор идет перед кем-то или за кем-то. — Он махал ладонями, пытаясь подобрать слова, но так и не успел правильно закончить мысль.

— Интересно…

— И еще… — Он на секунду притормозил коня. — Расскажете о том, что произошло в замке. Я слышал слухи…но, хотелось бы знать правду.

— Тогда нам нужно более удобное место и больше вина.

— Мне придется сидеть рядом с матерью и братом, но я постараюсь в середине пира улизнуть на вашу сторону. Я думаю, если вы интересуетесь мором, то мои наблюдения будут вам интересны…

Лабрайд подсел к Оулдену, когда тот уже успел хорошенько надраться: ему было невыносимо наблюдать за милующимися новобрачными. Еще хуже становилось от пошлых тостов произносимых напившимися старыми рыцарями.

— Итак, рассказывайте, со всеми подробностями. — Он забрал у служанки кувшин с вином, долил в полупустой кубок собеседника.

— Отряд егерей был перебит в лесу неподалеку, на земле тана Железнобокого. Брат с Железнобоким быстро нашли убийц. — Оулден отпил. Он выбрал себе минутку молчания, чтобы раздумать рассказывать ему или нет все, что видел Дункан на болотах. — Можете спросить у брата все подробности битвы с убийцами.

— «Резня на Поющих болотах» — весь север полнится слухами об этом. Я ночевал в двух трактирах по пути на свадьбу и слышал о том, как карающий меч королевского правосудия наказал южных еретиков. Скажите мне только одно: то, что говорят об этих пустоглазых оборотней на болотах — правда?

В глазах Лабрайда Оулден прочитал не просто интерес, а какое-то маниакальное влечение, одержимость. Он словно был чем-то напуган.

— Если я скажу вам, что «да», вы расскажете, что вас так напугало?

— Что произошло в замке?

— Брат поймал пленников, допросил, так мы узнали, что это попавшие в опалу из-за убийства священников, члены общин. Приверженцы серого короля и идолопоклонники. А ночью, одна из пленниц — Оулден сделал большой глоток, не опасаясь, что его речь в таком важном разговоре…она превратилась в пустоглазое нечто. Она разорвала голыми руками грудь одного стражника, и… — но умолк, провожая молчанием праздничный гул, раздавшийся после очередных поздравлений. — Пойдемте, выйдем, пройдемся.

Оулден повел собеседника в темницу. Из-за выпитого ноги обоих подкашивались и им приходилось опираться о холодные стены. Он подвел гостя к злополучной темнице. Открыл замок, и освещая путь факелом, навел свет огня на полустертые рисунки. Кровь уже высохла, и на камне можно было разглядеть лишь очертания рисунка.

— Вот здесь оно и подохло. — Сухо констатировал он. — А вот на этой стене кровью стражника она оставила нам послание. — Оулден прикоснулся ладонью к стене, оперся на нее.

— Послание?

— Рисунок. В полукруге рогатая тень, или что-то подобное.

— Человек с ветвистыми рогами?

Оулден, не смог скрыть удивления:

— Об этом тоже говорят?

— Нет. Подобные рисунки я видел на севере, где мор. — Он присел прям там же, где некогда умирал стражник. — Несколько городищ, отсроченных для разведки северных гор для разведки рудных потоков. Туда лет пять назад король разослал экспедиторов и с сотню переселенцев с востока, те, что бежали от орды. Из тех шахтерских поселений не было беженцев, когда мы пришли в одно из них… — он пошарился на поясе, видимо в привычке ища флягу. — …проклятье. — Разочаровался Лабрайд, не найдя, так нужного ему напитка. — В общем, там никого не оказалось, ни мертвых, ни живых. А на одной улице со столба свисали останки, человеческие. Было похоже на жертвоприношение. Его потроха, вернее, то, что от них осталось, лежали на земле. Ему как будто вырезали все внутренности. А на стене, черной смолью рисунок — оленьи рога и тень в полукруге.

— Да, но те, вернее, эта, погибшая здесь принадлежала к общине из столицы. Поклонники серого короля.

— Тени, что вернет Рейну былое величие? Да, на севере, даже в землях отца, о них не слышали. Но теперь…Возможно, общины незаметно проникли далеко на север и…

— Для чего?

— Не знаю, может…ай, не к добру все это. Мор, смерть первосвященника, общины. — Лабрайд стукнул по полу. — Грядет тяжелое время, и я рад, что у моей семьи будет такой союзник. — Он протянул ладонь Оулдену, тот помог ему встать.

— Да, моей семье тоже не помешает помощь. Вы можете сделать для меня кое-что? — Перед тем, как они вновь очутились среди праздничной суеты и гогота.

— Если это не измена королю…

Оулден усмехнулся:

— Нет, это чуть попозже. Можете мне присылать вести из мест мора, если вдруг что-то случится подобное или то, что является необычным. По-возможности конечно же.

— Это могу. Мы часто посылаем караванщиков с отчетами, священники очень любят писать письма, да и припасы надо пополнять. Таны не очень-то благоволят нам и провизию доставляют неохотно и нерегулярно. Однако, сейчас нашей основной проблемой является не мор, а муровинги, несколько пиратских ладей засекли недавно и мы ждем нападения. И еще горцы, хотя с ними пообещали разобраться наши дружественные соседи. — На его лице изобразилась озадаченность. Как будто он опасался армии северных танов, больше чем мор, или пиратов с островов. — Поэтому сейчас я вряд ли смогу вас чем-нибудь порадовать.

— Но все же…

— Зачем вам это? У вас и так проблем будет не в проворот, я слышал про Аррона.

— Интерес, еще с университета, да и к тому же, земли мора не так далеко от владений отца. Лучше знать все об опасности до того, как она придет к тебе на порог.

Когда они вернулись, молодых уже успели увести в брачные покои, и остаток ночи Оулден провел в небытие. А наутро, с трудом отыскав рыцарей для сопровождения, простился с отцом и поспешил убраться из дома.

Глава 10

Осажденный город.

юг Рейна, Ал' Эйс

Ал' Эйс не излучал собой древнюю историческую, былинную старину далеких эпох. Его камни не закладывались первым поколением приплывшими с Запада, не ступал по ее мостовым своей героической поступью, не занявший престола, легендарный король Артур Рейн. И во времена падения Рейнов нынешняя столица была лишь небольшим военным портом. И когда короновалась новая династия, и последующая, город не был великим и уж тем более, не был королевским. Однако и в нем притаилась древняя, незримая тайна. Одной из таких поистине великих тайн была сеть зловонных канализаций, оставшихся, не во всей части города, а в основном лишь в прибрежной его половине. Построена сеть катакомб для человеческих помоев была еще когда (название столицы) была портовой дырой, хоть и полностью отстроенной из камня, и центром торговли с ненавистными южанами и ныне ушедшими в рассказы прадедов степными кочевниками-юрналами, и чуть ли не самым большим и богатым городом пришедших с запада, но все равно дырой…Жившие еще тогда культы Аллариха — бога, дарующего огонь и Торвальда, первого из Рейнов, что и привел людей на эти берега, с презрением смотрели на занесенный, словно песком, южным и восточным развратом, город. Тогда боги и их слуги не терпели торгашей, тем более тех, кто вывозил добытое кровью и потом сынов Рейна его же врагам. А дворяне были слишком заняты резней друг с другом, в попытке усесть на трон, который в то время стоял в ныне разрушенном королевском зале в старом Гвенде, омываемым западным океаном.