– Вы поможете мне? – с надеждой спросила Элен.

– Я всегда к вашим услугам, миледи, – сдержанно заверил ее счастливый Лансдорф.

В дверях появился Фредерик, держа за руку Клауса:

– Мы не помешаем?

– Нет, отец, проходите, – ответил Дерек и представил его своим гостям. Фредерик, учтиво поклонившись, уселся в кресло. Клаус живо подбежал к Долорес:

– Вы меня помните, леди Флеминг?

– Конечно! Как я могу позабыть такое прелестное дитя, – просияла она, тут же усаживая Клауса к себе на колени.

– Он вам не помешает, миледи? – спросил Дерек.

– Что вы! Когда я выйду замуж, у меня будет много вот таких детишек!

– Долли очень любит детей, – пояснила Элен.

– А вы? – осторожно поинтересовался Дерек.

– Я? Ну конечно же. У меня есть трое очаровательных племянников, я люблю играть с ними, когда они гостят у нас. Но мечтать о своих детях и о замужестве мне как-то не приходило в голову.

– А мне казалось, все девушки мечтают о хорошем муже, – раздался голос Фредерика.

Леди Перси покраснела.

– Отец, эти юные леди пришли ко мне заниматься, и я прошу вас впредь воздерживаться от ненужных замечаний, – спокойно и строго сказал Дерек.

– У меня есть мечта, отец Фредерик, – оправилась от смущения Элен, – но вам она наверняка покажется нелепой, как и моему отцу.

Я хочу стать композитором!

– Отцу Фредерику эта мысль не кажется нелепой, не так ли? – глядя на отца в упор, спросил Дерек.

– Конечно, не кажется. Прошу прощения миледи, не обращайте на меня никакого внимания, занимайтесь, – любезно произнес с поклоном Фредерик и вышел.

Поиграв менуэты Лансдорфа, девушки остались довольны. Уходя, леди Перси сказала Дереку:

– Вы можете свободно приходить и спрашивать меня во дворце когда угодно. Только играть мы там не сможем. Я буду приезжать иногда сюда, можно?

– Когда пожелаете, миледи. Рассчитывайте на меня во всем.

– Спасибо Теодерих Вольфганг Иоганн фон Лансдорф, – девушка мило улыбнулась, – и все-таки это длинно, а Дерек – простовато. Вы не против, если я буду звать вас коротко – Ланс?

– Конечно, если вам это нравится. К тому же друзья нередко именно так меня и называют.

– Я тоже хочу быть вашим другом, Ланс. Мое имя длиннее вашего, и когда нет посторонних, можете тоже звать меня коротко – Элен.

Дворец Сайон-хауз поразил Дерека своей поистине королевской роскошью, когда он прибыл туда после всего недельного знакомства с леди Перси, по ее приглашению. Дворецкий, свысока оглядев его, предложил подождать – леди Перси была в отцовской библиотеке.

Лансдорф весь сжался. Впервые в жизни он чувствовал себя хуже последнего нищего, в своей недорогой, поношенной одежде. Не смея присесть на предложенный дворецким стул, он разглядывал приемную дворца, украшенную двенадцатью колоннами из голубого мрамора с позолоченными капителиями и скульптурами наверху. Скульптуры эти были выполнены по рисункам самого Адама – он считался знатоком античности, а потому стволы колонн являлись подлинно античными, и были найдены на дне реки Тибр в Риме. В этой величественной комнате висели на стенах портреты герцогов, королей и принцев – предков герцога Нортумберленда. В глаза Дереку сразу бросился довольно странный портрет Элен: художник изобразил ее до пояса в мужском костюме для охоты: плаще и шапочке с пером, зачем-то придав нежным чертам девушки некоторую резкость. Рядом с этим портретом находилось еще два: один изображал увядшую бледную даму средних лет с застенчивыми голубыми глазами, а другой – красавицу неопределенного возраста, точь в точь похожую на Элен с той лишь разницей, что ее прекрасные глаза были черными, как и кудри.

Двери неожиданно распахнулись, и через приемную быстро прошел сам герцог. Он даже не взглянул в сторону Лансдорфа, лишь небрежно бросил на ходу слуге:

– Что сей за оборванец?

– Это к вашей дочери, милорд.

– Скоро мой дом, благодаря ей, превратится в приют для бродяг!

Герцог исчез в коридорах своего дворца. Слуга с затаенной усмешкой взглянул на Дерека, а тот уже готов был провалиться сквозь землю от стыда и хотел удалиться, но тут он услышал голос леди Перси:

– Господин фон Лансдорф! – она зашла в комнату и подала ему руку. – Прошу прощения, что заставила вас ждать. Идемте же в мой кабинет.

Но Дерек словно оцепенел. Слуга что-то шепнул ей на ухо. Девушка немного смутилась:

– Простите, Лансдорф, мой отец бывает иногда немного несдержан, но он, поверьте, совсем не такой грозный, как о нем говорят.

Я представлю вас ему, и он не будет препятствовать нашему общению, вот увидите!

Взглянув еще раз на странный портрет, Дерек хотел идти за ней, но она спросила:

– Вас что-то удивило в этом портрете?

– Нет, нет, просто необычно, вы в мужской одежде.

– Ага, вот вы и попались! – задорно рассмеялась леди Перси.

Лансдорф застыл в недоумении и растерянности. Продолжая смеяться, Элен пояснила:

– На этом портрете изображена не я!

– Не вы?!

– Перед вами герцог Нортумберленд в возрасте двенадцати лет.

Это семейная шутка. Мы нарочно повесили портрет здесь, чтобы наши гости сразу обращали на него внимание. Интересно, но никто еще не узнал в нем отца. И вы тоже ошиблись.

– Совершенно удивительная схожесть, – удрученно пробормотал Лансдорф и спросил, указав на портрет черноокой красавицы, – а это, должно быть, герцогиня Нортумберленд?

– Да, – ответила Элен, – только если вы не имели в виду мою матушку, – она кивнула на портрет увядшей дамы, – вот это моя мать, а та, что вы приняли за нее – покойная герцогиня Нортумберленд, в девичестве испанская принцесса Изабелла Арагонская и моя бабушка, то есть, мать отца.

Поразил Дерека и кабинет девушки уже одним своим существованием. По своему интерьеру он сильно напоминал кабинет ее отца, только здесь все стены были увешаны полками с книгами и какими-то папками. На ее письменном столе царил невообразимый хаос, а на столике у камина и под ним валялась кипа нотных исписанных листов.

– Какая у вас обширная библиотека, – восхищенно сказал он.

Леди Перси гордо улыбнулась:

– Вы бы так не говорили, если бы видели библиотеку моего отца.

А здесь большинство – партитуры.

Дерек протянул ей принесенную с собой папку:

– Осмелюсь надеяться, эта симфония понравится вам, Элен.

Она взяла партитуры, просмотрела их, мысленно наигрывая, и восторженно спросила:

– Сколько?

– Что – сколько? – не понял Дерек.

– Сколько я вам должна?

– Это мой подарок, – тихо произнес он, отводя глаза.

– Подарок? – удивилась Элен. – Но почему? – так и не получив ответа она добавила, – впрочем, благодарю, если так. В ответ разрешаю вам сколько угодно времени проводить в моем кабинете, выбрать любые книги и партитуры, а я немедленно прикажу переписать их для вас. А может поедем, Ланс, чуть позже в Друри-Лэн[18]? С оркестром, думаю, проблем не будет, – она пристально посмотрела на него, – уж очень хочется услышать вашу новую симфонию.

Прошло примерно два месяца. За это время леди Перси и Лансдорф крепко подружились. Дерек тщательно скрывал свои чувства, заметив, что она не любит, когда ее осаждают пылкие влюбленные, к тому же он был сильно неуверен в себе. Однако если от Элен ему удавалось скрывать любовь, то от своего отца нет. Фредерик сразу все понял, но решил молчать. Он увидел, что Элен избалованная, но порядочная девушка и Дереку ничего не грозит рядом с ней, а его юношеская блажь, думал он, пройдет сама собой, когда Нортумберленд выдаст дочь замуж за какого-нибудь принца или герцога.

Друзья завидовали Лансдорфу, особенно Гарсиа. Он никак не понимал, как тому удалось очаровать такую девушку.

– Будь осторожен, Ланс, – говорил он, – если что, нам всем головы не сносить. На самом деле, старый Цербер Нортумберленд зорко стережет дочь.