Вот противники на мгновение замерли — Волк сверху. Она скорее угадала, чем рассмотрела быстрое движение его головы. Клацнули клыки, но Эрик успел увернуться, согнул ногу и ударил коленом в мохнатую грудь. Волк отлетел, и Эрик прыгнул следом, на лету исчезая, превращаясь в размазанную полосу. Взметнулась волосатая лапа, блеснули когти. Эрик издал такое рычание, что Дженни передумала приближаться к ним. Волк, вдавленный противником в грязь, захрипел. Однако ему удалось перехватить руки Эрика и оторвать от горла. Они снова замерли, только облезлый хвост вяло шевелился среди ледяных обломков. Потом что-то произошло. Что именно, Дженни не поняла, потому что движения обоих убийц были слишком быстрыми.

Переплетенные грязные тела перевернулись, теперь рычал Волк, и сверху был он. Эрик почти не просматривался под этой тушей. Пришла злость: только она нашла брата, только позвала его — и он пришел. А тут это чудище! Веспер бы его взял, зачем оно появилось? Пришел и все испортил!

И Дженни наконец-то смогла подняться, злость обволокла жаром и придала сил. Один-единственный шаг, потом она свалилась на бьющиеся тела, нащупала скрюченными пальцами волосатый судорожно вздымающийся бок, вцепилась в ребра, обтянутые грязной шкурой, и дала волю своему гневу. Да так, что аж в глаза ударило ярким пламенем. Повалил дым, завоняло жареным мясом и паленой шерстью. Рык Волка превратился в визг, он рванулся, лапы взметнулись в неуловимо быстром движении и смели Дженни с хребта. В полете она смогла разглядеть, как грязные пальцы Эрика сомкнулись на башке Волка. Хруст — Эрик свернул чудищу шею… а Дженни врезалась в стену.

Пришла она от того, что кто-то тянул ее за руку и пищал:

— Вставай! Вставай! Зачем лежать? Зачем всем лежать? Вставай!

И этот кто-то, конечно, был Шейс Бешеный. В чем-то он был несомненно прав… лежать в грязи вроде бы незачем. Но вставать так не хотелось! Это было просто-напросто рискованно, потому что нет гарантий, что весь организм не развалится на куски. Он, этот организм, так болел в разных местах, что непонятно, удастся ли ему не развалиться, когда пошевелишься. Вот пока лежишь, все на своих местах. Кажется.

— Вставай, — снова запищал ратлер, — ты открыла глаз, я видел.

— Только один глаз? — уточнила Дженни. — Маловато. Не встану.

Сама она не чувствовала, что там у нее открылось, потому что все равно ничего не видно.

— Два, уже два! — радостно сообщил крыс.

— Тогда, наверное, придется вставать. Два, это уже серьезно. Это значит, я в порядке.

Она, кряхтя и хватаясь за разные точки тела, села в грязи. Зрение начало проясняться. Посередине зала валялся Волк. Приятно знать, что он больше не опасен. А рядом скорчился Эрик. Брат не шевелился, с другой стороны, пока он так лежит, его лицо обращено к Дженни той стороной, которая осталась знакомой. Гоблин едва виднелся под обвалившейся на него землей. И тоже не шевелился.

— Шейс, как ты уцелел?

— Я быстрый! Я самый быстрый! Я убежал! Я знаю щели, в которые Волку не пролезть, вот туда и убежал. Я залез, а он не может. Потом вернулся на старое место, а этот добрый человек ломает пол и смотрит на меня. Он тоже быстрый, но я быстрее всех.

— Ты привел Эрика сюда? — уточнила она.

— Он сказал, покажи дорогу. Я показал. Он чужой, не знаю. Но подумал, хуже не будет. Ведь хуже было некуда, Волк пошел по твоему следу. Хуже не будет, да. Он быстрый. Он сильный. Я не сильный. Я самый быстрый.

Ратлер склонился над ней и виновато посопел, блестя круглыми глазками.

— Я не сильный, — повторил он.

— Шейс, ты герой, — она погладила мокрую шерсть на тощем загривке. — Сделай еще один подвиг, а? Найди Макса.

Шейс опустился на четыре конечности, поводил носом, втягивая воздух, радостно пискнул и пошлепал прочь, а Дженни встала и принялась бродить по пещере, втаптывая в грязь куски льда. Может, не заметят, когда очнутся? Когда она старательно трудилась над особо большой ледышкой, раздался голос Эрика:

— Не старайся, я все видел.

Он по-прежнему лежал в грязи, не сменил позы. Только голову повернул к Дженни. При виде его новой, чужой, половины лица пропало всякое желание броситься к брату и обнять.

— Эрик. Не могу поверить, что это ты. Это же ты, правда?

— Я, Дженни.

— Ты не такой как раньше. Ты должен мне все рассказать.

— Ты тоже.

— Ты расскажешь первый.

— Нет, ты. Ты больше изменилась.

— Нет, ты. Я первая спросила!

Это было настолько похоже на старые добрые времена, что она не выдержала. Подбежала к нему, плюхнулась в лужу рядом, обняла… Слезы сами заструились по щекам. Не ледяные и не обжигающе горячие, а самые обычные, человеческие.

Потом она почувствовала его руки на своих плечах. И увидела его слезы, стекающие по ненормальной улыбающейся половине лица.

— Почему ты не пришел? Где ты прятался? Я же почти нашла тебя, Эрик! Я была в Башне Безумия, я видела… я нашла… но тебя уже не было. Почему ты не пришел ко мне после? Почему?

— Потому что за твоим домом следила тайная стража Вулкана. Но когда ты уходила из дома, я шел следом. Я часто был рядом, просто ты не видела.

— Это когда ты переоделся трубочистом?

— А ты полезла на дерево за кошкой. Постой, ты была в Башне Безумия?

— Я, и Морко, и Квестин. Вон он, Морко Гучих, лежит.

— Так это была ты? Твои друзья убили Грегила?

— Ну да! Разве Ингвар тебе не сказал?

— Он просто сказал, что Грегил мертв.

Дженни отстранилась и села в холодной грязи, поджав ноги. Так-так… А что еще Ингвар ему не сказал?

— Эрик, это он тебя заставил сделаться убийцей? Он превратил тебя в Пожирателя? Ингвар, Хозяин Льда?

Эрик тоже сел и провел ладонью по лицу, словно сдирая что-то невидимое. Ладонь была грязной, и он почти совсем замазал то чужое, что изменило его и превратило улыбку в злобный оскал. Теперь это был совсем-совсем Эрик. Прежний. Грязный, конечно, но разве она не видела его грязным? Да тысячу раз видела. Просто раньше брат всегда смеялся и не бывал таким задумчивым. Он заговорил, медленно, словно рассуждал вслух, а не обращался к Дженни.

— Не совсем так. Все было немного иначе, это я сам захотел. Пожиратель? Я не слышал, чтобы нас так называли. Сын Гианзы, вот кто я теперь. А Ингвар… Он меня вытащил из башни Вестокена, привел в храм на болоте, потом мы убегали от тайной стражи, он тащил меня на спине, потому что я не мог идти. Это уже потом мы смогли потолковать как следует. Он мне объяснил, что Вестокены хотели пробудить во мне дар Повелителя Огня. Знаешь, для этого нужно испытать боль, страх, возмущение, гнев, какое-то очень сильное чувство. И еще пролить немного крови.

— Я-то знаю.

— Да, конечно.

Эрик опустил глаза и продолжил, разглядывая тающий в луже лед:

— Я видел, что ты владеешь этим даром. Огонь, да и лед тоже. Вестокены думали, что это я потомок Хозяина Льда и Повелительницы Огня. Ингвар сказал, что они послали за Гренвеем и Аметильдой погоню. Не вернулся ни один, но и о парочке никто больше не слышал. А потом оказалось, что Папаша возит в своем фургоне серебряную звезду Гренвея. Значит, она была твоя… Насчет этого Ингвар ничего не объяснил. А вообще он мне много чего рассказал.

— И сделал тебя чудовищем.

— Нет, он просто предложил. Я ведь мог и отказаться… Он тоже сперва думал, что я сын Гренвея, поэтому и пришел меня спасти. А когда выяснилось, что это не так, он сказал, что я свободен и могу делать, что хочу. Я хотел только одного, убить Грегила и его подручных. Но это было невозможно, Ингвар мне объяснил, что я опоздал.

Эрик невесело усмехнулся:

— Когда я услышал, что Грегил мертв, мне захотелось прикончить того, кто лишил меня мести. Я же не знал, что это ты.

Вообще-то лорда Вестокена убил Морко, но Дженни не стала этого говорить. Она слушала, а Эрик продолжал свой рассказ:

— Тогда я сказал Ингвару, что хочу убить всех Повелителей Огня. Ингвар предложил мне способ, стать Сыном Гианзы. Так что я сам выбрал этот путь. Он привел меня к Морнольку.