Как на такого злиться?

— Вы разозлились? — немедленно спросил он. — Из-за того, что сказала Вика? Почувствовали себя брошенной зайкой?

— Вот еще, — удивилась Ася. — С чего бы это мне злиться? Ваша девушка не сказала ни слова неправды. К тому же, у меня кожа, как у слона, — получилось немного хвастливо, — не так-то просто проткнуть её какими-то дробинками.

— Простите, — сказал Адам, взял её за руку и мягко поцеловал запястье. — Наверное, я должен был как-то героически вас защитить…

— Это было бы нелепо, — Ася очень старалась говорить ровным голосом, но все-таки прерывистый вздох вырвался на свободу, и Адам быстро посмотрел в её лицо. Господи, вот бы не видно было при освещении его задорный пурпур! — Сериал рабыня Изаура. Она гордая, но бедная. А он богатый и ругается из-за неё с семьей. Да я бы умерла от неловкости, вздумай вы такое учудить. А так показала себя в дурацком виде только ваша девушка. По мне, так забавно получилось.

— Я никогда не пойму, как именно устроено ваше мышление, — вздохнул Адам. Надо ли забрать у него свою руку? Но она так хорошо лежит в его ладони. Из этой точки соприкосновения тепло распространялось по всему телу, и хотелось, чтобы это длилось и длилось. — И никогда не пойму смысл стихотворения про бычка.

— Да что вы к нему прицепились! Ну идет, ну качается, ну доска у него кончается…

— Это о смерти, да?

От изумления Ася даже краснеть перестала.

— В некотором роде, — пробормотала она, — под всеми нами доска шатается, и мы можем упасть в любой момент. Но это вовсе не значит, что мы должны перестать идти вперед… Впрочем, финал всегда одинаков. Эта чертова доска всегда заканчивается. Но, Адам! Страшно представить, что с вами случится завтра, когда я расскажу вам про мишку с оторванной лапой!

— А более добрых сказок у вас нет? — пробормотал он, закрывая глаза.

— Сказки нужны не для того, чтобы быть добрыми, а для того, чтобы подготовить детей к жестокости этого мира.

— Я поэтому такой? Потому что мне не читали сказок?

— То, что вы не обрушили на свою бывшую всю мощь корпорации вашей семьи, вовсе не говорит о том, что вы размазня. Возможно, это просто признак хорошего человека.

Адам легко пожал ладонь Аси.

— Вы тоже ничего не бойтесь, спите спокойно. Я больше не дам вас в обиду.

— Я так и знала, что мы скатимся в рабыню Изауру! Или просто Марию? Мне надо пошить себе фартук горничной?

Но Адам, кажется, уже спал, и от его ровного дыхания легкая кудряшка Евы поднималась и опускалась.

— Ася, а где ваши друзья?

— Да везде. По всему миру.

— Вы имеете в виду этих, из интернета?

— Сказал человек с тридцатью тысячами подписчиков в фейсбуке, — пробормотала она.

— Вот именно — подписчики. Не друзья! Даже у Евы появился друг… Димдим ведь твой друг, дочь моя?

Девочка неохотно оторвалась от планшета.

— Я выйду за него замуж, — объявила она невозмутимо.

От неожиданности Адам пролил кофе и зашипел, обжегшись. Ася засмеялась, забрала у него стаканчик и промокнула салфеткой мокрую руку. Потом вернула стаканчик.

Он вел машину спокойно и неторопливо, попивая свой кофе и поглядывая на заднее сиденье с возмущением.

— Какой такой замуж!

— Это крах моей воспитательской карьеры, — признала Ася. — Социальные стереотипы снова победили! А я-то надеялась, что хоть этот ребенок вырастет независимым и свободным. Вы должны уволить меня, Адам, сию минуту.

— С вами я разберусь позже, — пообещал он. — А пока пусть моя дочь объяснит, что это за матримониальные намерения такие!

Ева спряталась за сиденьем Аси и спросила шепотом:

— Он сердится?

— Вдруг упала шишка прямо мишке в лоб, — ответила Ася.

— Вот он, жених, — проворчал Адам, подъезжая к дому Кати. — Уже ждет у ворот, коварный тип.

— Так люди и впадают в немилость, — заключила Ася, выпуская из машины щенка Ваську.

Ева, однако, осталась сидеть.

— Ася, — спросила она вдруг, — а у тебя много денег?

— Мало. Я постыдно бедна, детка.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнула Ева и принялась возиться с ремнем безопасности. Адам вышел из машины и помог ей.

— Почему ты спрашиваешь о таком? — удивился он.

— Билеты в Канаду очень дорогие. Мне Димдим сказал, — объяснила Ева серьезно. — А у тебя много денег?

Адам быстро обнял дочь, бережно прижимая к себе маленькое, теплое тело и приминая под ладонями огромные банты, которые Ася завязывала битых полчаса.

— Мы никуда не улетим, — пообещал он, — Ася заберет тебя через два часа. Возьми, — Адам снял часы и вручил их дочери, — когда стрелка будет здесь, Ася вернется.

— А ты?

— И я, — заверил он, хотя изначально собирался ехать потом к Вике. — Мы оба за тобой приедем, возьмем Димдима и пойдем… куда ты хочешь?

— На лодку, — Ева не поднимала глаз со стрелки на часах.

— Договорились, — Адам расцеловал её в щеки и передал Димдиму.

— Что такое лодка? — спросил он, вернувшись в машину.

— Аттракцион в парке, — странным голосом ответила Ася.

Оказывается, она тихо ревела в три ручья.

— Чертовы гормоны, — Ася размазала слезы по лицу, — никакого с ними сладу.

За всеми этими переживаниями Ася совершенно не подготовилась ко встрече со своим незадачливым одноразовым любовником, и вот теперь, сидя прямо перед ним, суматошно пыталась собраться с мыслями.

Адам был совсем рядом, за соседним столиком, и это волшебным образом успокаивало. Он яростно переписывался, наверняка объясняясь с Викой.

— Я жду от тебя ребенка, — сказала Ася решительно, чтобы не тянуть кота за хвост. В конце концов, сейчас их с Адамом очень ждала одна маленькая девочка, и это было куда важнее всех ее трепыханий. — Я сообщаю тебе об этом исключительно по этическим причинам, чтобы ты был в курсе. Однако, это вовсе не значит, что ты обязан участвовать в этом проекте. Я абсолютно и точно способна позаботиться обо всем самостоятельно.

Вот бы она провалилась сейчас в кроличью нору!

«Вот это упала, так упала! — подумала Ася. — Упасть с лестницы теперь для меня пара пустяков».

— Что? — оторопело переспросил её собеседник.

«Интересно, сколько миль я уже пролетела? Я, верно, приближаюсь к центру земли. Дайте-ка вспомнить… Это, кажется, около четырех тысяч миль вниз…»

Ася цеплялась за Алису изо всех сил, но все равно её руки дрожали, а сердце часто билось.

Им с козявкой категорически нельзя нервничать! Что за безрассудство!

— Ты понимаешь, что говоришь? — недоверие, осторожность и нервная улыбка. Учудила так учудила, — говорила эта улыбка.

Она молча кивнула. Надо было все-таки начинать издалека — с тычинок и пестиков.

— Ты уверена в том, что говоришь?

Еще один кивок.

— Господи, о чем я, в самом деле, — истерически рассмеялся бывший одноклассник, — я же совсем забыл, с кем связался. От тебя всегда сплошные неприятности, Аська. Ходячее несчастье просто. Во втором классе ты заразила меня ветрянкой. В пятом я из-за тебя сломал руку. В седьмом — меня выгнали с контрольной. В девятом я порвал штаны, снимая тебя с забора. В одиннадцатом — первый раз напился.

— Еще были вши, — подсказала Ася.

— Ага. И вши к тому же. А теперь вот… это.

— Ребенок лучше вшей, — попыталась успокоить его она. — По крайней мере, крупнее.

— Я не могу рассказать о таком жене, понимаешь? Но я могу помочь тебе материально. Насколько я тебя знаю, ты наверняка оставишь ребенка. Будешь делать вид, что это забавное приключение, пока не останешься один на один с орущим младенцем и неврозом. Аська, ты не справишься.

— Про козла ты также говорил, — напомнила она. — А я через него прыгнула! Но ты можешь быть крестным отцом, например. Двоюродным дядюшкой. Другом семьи. А можешь и не быть, — поспешно поправила саму себя. — Я не давлю. Я бы вообще сюда не пришла, если бы не вон тот тип. А может, и пришла бы, но позже. Но, может, и нет. Я понятия не имею, что надо делать в таких ситуациях.