Адам сглотнул и осторожно заглянул в детскую. Там было пусто, а из шкафа слышалось какое-то бормотание.

Он тихо подошел и сел рядом на пол.

Ева тихо всхлипывала.

— Малыш, — раздался воркующий и нежный голос Аси, словно эта женщина только что не полыхала, как сатана, — ты же не досмотрела мультик. Знаешь, чем он заканчивается? Мамонтенок приплыл в другую страну и нашел… не маму-мамонтиху. Он нашел слониху, которая заботилась о нем и любила его. Хочешь, я буду твоей слонихой, Ева? Я буду с тобой долго-долго и никуда не исчезну.

— Ты ушла! — обвиняюще произнесла Ева.

— Прости-прости-прости меня. Я больше так не буду. Хочешь, поставить меня в угол?

— Не хочу. Димдим плакал из-за зуба?

— Вовсе нет. Ему было совсем не больно. Он обожает лечить зубы. Все время ноет: Ася, пожалуйста, отведи меня к зубному врачу. А я ему говорю: хорошего понемножку, дружок.

Адам беззвучно засмеялся, ощущая, как щиплет в глазах.

— Хочешь посмотреть на зубы Димдима?

— Не хочу.

— Подумай хорошенько. Димдим вот-вот пойдет домой вместе со всеми своими зубами.

Ева фыркнула.

— Больно нужно!

— Моя козявка очень голодная, — вздохнула Ася. — И, кажется, она ужасная трусиха. Боится темноты.

— У тебя в животе всегда темно.

— Ничего подобного. У меня там светит два солнца и одна луна. Это очень красиво. Ребенок целыми днями греется то под одним солнышком, то под другим. Еще там плывут зеленые облака и летают бабочки. Ты даже не представляешь, сколько бабочек живет в моем животе. Но я их никогда не выпускаю на свободу.

— Почему?

— Потому что разные злодеи с сачками так и норовят их поймать.

— Ты не бросишь свою козявку?

— Детка, твоя мама тебя вовсе не бросила. Она привезла тебя в хорошее место, где тебя все очень-очень любят. Она очень сильно позаботилась о тебе. Тебе же не надо плавать на льдине посреди холодного океана. Но хорошо бы вылезти из этого шкафа, пока мы сами не превратились в мамонтов. Хотя я бы не отказалась от бивней, ими было бы так удобно проткнуть тех, у кого нет сердца.

— Кого?

— Меня, — сказал Адам. — Ася сердится на меня.

Дверь шкафа чуть-чуть приоткрылась, и оттуда выглянул один любопытный черный глаз.

— Ты был плохим? — спросила Ева.

— Глупым.

Ева подумала.

— Ах ты глупенький мой мишка! — наконец, сказала она и улыбнулась.

К вечеру Ася раскапризничалась.

— Я хочу сказку, — канючила она, следуя по пятам за Евой и не выпуская из рук ее хвостик.

— Прочитай её себе сама! — строго говорила Ева, пытаясь убежать играть с щенком.

— Нет, я хочу, чтобы ты рассказала мне сказку!

— Я занята.

— И ничего не занята, ты же ничего не делаешь.

— Потому что ты мне мешаешь!

— Я могу прочитать вам сказку, — предложил Адам, который до этого благоразумно ни во что не вмешивался.

— Если вам нечего делать — испеките мне торт, — распорядилась Ася.

— Я же не умею!

— Ну, гугл вам в помощь!

— Ладно, — решительно кивнул Адам, — какой именно торт вы хотите?

— Большой! И сказку от Евы!

Закатив глаза, девочка уселась на диван. Ася села рядом.

— Ладно, — сказала Ева, — слушай. Давным давно в стране Нянландии росла одна избалованная няня. Она мешала всем играть с щенками. Тогда один глупый мишка испек для нее очень большой торт, избалованная няня его съела и лопнула.

Ася хохотала так, что едва не свалилась с дивана.

— Из этого ребенка вырастет великий фикрайтер, — провозгласила она.

— Поговорим? — предложил Адам, когда Ева заснула, обнимая книжку про Винни-Пуха.

— Поговорим, — вздохнула Ася.

Тихонечко они вышли на балкон, где было свежо и низко висели звезды.

Ася забралась с ногами на шезлонг.

— Сердитесь? — спросил Адам.

— На себя, — ответила Ася, — не надо было идти у вас на поводу! Мне просто не хотелось устраивать сыр-бор перед вашей девушкой, и за это я сержусь на себя. Напоминалка на будущее: надо поступать правильно, а неправильно поступать не надо.

— Я просто подумал, что Еве пора начинать учиться иногда обходиться без вас. Вы же тоже свободный человек, а накрепко привязаны к маленькой девочке, — пояснил Адам, опустив голову и бездумно глядя на огоньки садовых светильников. — Вика сказала, что зависимость Евы от своей няни может обернуться проблемами. И я согласился с ней.

— Понимаю, — согласилась с ним Ася. — Все было бы хорошо, если бы не этот душераздирающий мультик. Я сама все время реву, когда смотрю его. Просто стечение обстоятельств.

— Скажите мне, Ася, — медленно проговорил Адам, не поворачивая к ней головы, — вы всегда так лихо спорите со мной и поступаете, как вам вздумается. Но этим утром молча согласились с довольно дурацкой затеей… Может ли это быть связано с тем, что сказала вам вчера Вика?

— Не знаю. Наверное, может, — призналась Ася неохотно. Ужасно, что внутри неё все-таки жил человек, которому нравилось нравиться Адаму. И она один-единственный раз проявила малодушие, чтобы не вызвать на себя раздражение. И тут же получила по носу. — Но я выучила этот урок. Интересы Евы всегда будут на первом месте, а вы, если что, облезете.

— Спасибо, — улыбнулся Адам. — Я постараюсь не облезать.

— Я понимаю, что я всего лишь наемный служащий, а вы отец Евы, и у вас приоритет в принятии решений, но оставлю за собой право его оспаривать в случае необходимости, — чопорно проговорила Ася.

Поморщившись, Адам сел на краешек ее шезлонга.

— Не то, — мягко возразил он, — я бы сказал, что все это мало имеет отношения к вопросам найма. Я бы сказал, что все это больше похоже… на семью.

— Черт, — Ася шмыгнула носом. — Еще только слез не хватало!

— Идите сюда, — Адам осторожно и бережно притянул её к себе. Ася притихла, пригретая этими объятиями. — Все наладится, — пообещал он, — вот увидите. Завтра я испеку нормальный торт, а не этот кусок пластилина, который пришлось выкинуть.

— Завтра уже поздно, — вздохнула Ася, — мне сегодня было надо.

— Я куплю вам колбасы и батона.

— Договорились.

— Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — канючила Ася, цепляясь за футболку Евы.

— Нет, — строго отвечала ей малявка.

— Я хочу с тобой.

— Нельзя.

— Но мне будет скучно одной!

— Ну, Ася, — воскликнула Ева, выворачиваясь из её рук, — взрослым нельзя! Это только для детей!

И она торопливо побежала в танцевальный зал, даже не оглядываясь.

Ася подумала, не крикнуть ли ей вслед что-нибудь особо несчастное, но решила не перегибать палку и отправилась на выход.

Когда она села в машину, позвонил Адам.

— Ева согласилась пойти одна на занятие? — спросил он.

— Согласилась? Да она выставила меня за дверь, как старый башмак!

— Вы очень приставучая со вчерашнего дня.

— А то, — хвастливо согласилась Ася.

— Куда вы сейчас едете? Завтракать? — не отставал Адам, который, кажется, тоже подцепил вирус приставучести.

— Я еду сдавать себя на анализы. Быть беременной ужасно хлопотно. Никогда не повторяйте моих ошибок, Адам.

— Я очень постараюсь не беременеть, — пообещал он. — Вам не одиноко? Поехать с вами?

— Со мной едет этот… тот самый. Ему до смерти хочется убедиться в том, что я в порядке, и он не бросает меня в беде. Облегчить свои терзания, знаете. Даже жалко человека. Кажется, из-за меня у него нервный срыв. Ну или из-за денег, которые он пытается у меня изъять. А во мне проснулась какая-то старуха Шапокляк.

— Кто?.. Ася, не сбивайте меня с толку! Для чего вам возиться с этим человеком?

— Разнокалиберные страдальцы — мой кинк.

— Что?

— Адам, с вами разговаривать все равно, что с инопланетянином. Вы не понимаете самых простейших вещей. Я вешаю трубку.

И, действительно, повесила.

Адам раздраженно бросил мобильник на стол и снова уткнулся взглядом в монитор.

«Наши двери выдержат даже Халка»…