– Ты молодец, Стокс: мало кому удается ему понравиться, но ты смог.

– Да, у меня начальник на той работе был примерно с таким же характером, жизнь научила общаться с такими типами.

– Ну, здорово. Пойдем, посмотрим, что нам Фрэнч приготовил, нередко он так шутит, и объект оказывается, скучнее не бывает.

– А ты что, раньше был уже здесь?

– Ну, да, два раза, сам по молодости тут начинал, многого от него натерпелся, чаще он морально уничтожал, но пару раз прилетало и физически, а второй раз со стажером, таким как ты…

– А где он сейчас?

– Кто?

– Стажер этот.

– А-а-а… Ну, как тебе сказать… Погиб он, вернее, наказан был. Сам пришел в Организацию, хотел работать, а оказался шпионом, что ли, ну, вот его тут же и уничтожили по пункту два точка два в уставе. Вот так. – Развел руки в стороны мой напарник.

Так за разговорами мы сами не заметили, как подошли в назначенное доктором Фрэнчем место. Там нас ждал пожилой мужчина, просто вылитый сенсей из японских фильмов: гладко выбритая голова, седые усы и борода до груди и такой же задумчивый взгляд и голос, так и хотел рассказать нам о смысле нашей бренной жизни.

– Я ждал вас, – медленно и чинно проговорил он, прикрыв и без того узкие глаза. Интересно, а он знает, как и что говорит про него доктор Фрэнч? Да наверняка знает, он же не дурак.

– Вот мы и пришли, – от безысходности ответил я, потому что немая пауза затянулась.

– Я доктор Ибо, Фрэнч сказал дать вам работенку поинтересней, – наконец очнулся старик.

– Да, это мы. Ох… Простите, мы не представились, какие мы невежды! Я доктор Стокс, а это мой коллега – доктор Юлиас.– Я протянул ему руку в знак приветствия.

– Очень приятно, доктор Стокс. – Он пожал мне руку в ответ, хотя смотрел на меня как-то странно. – А доктора Юлиаса я уже давно знаю. Юлиас, за что вас сюда, а? – спросил азиат у моего друга.

– Да, ослушался приказа Стокс и пошел опасный объект сам обследовать.

– Ну, и как успехи? – усмехнулся он, явно недооценивая мою мощь.

– Ну, как видите, живой, прошел огонь, воду и медные трубы, и объект изучил, и с Совета живым выбрался. В общем, молодец парень, – когда Юлиас закончил, его собеседник резко поменялся в лице: на нем читалось удивление, а затем все это сменилось гордостью. Старик подошел ко мне, схватил за руку и стал ее сильно трясти, пожимая в знак уважения, и не переставал бормотать что-то о роли науки, о том, что мало таких героев осталось, как я, на все готовы ради науки, и чуть ли не памятник надо воздвигать. Все это я слушал с улыбкой на лице… Дедушка, да, так будет правильнее, дедушка так старался, так увлекся, что мне было бы жаль, если бы он расстроился, хотя да, я этого хотел, даже можно сказать ждал! Наконец-то, кто-то оценил меня! И я в полной мере наслаждался этими мгновениями.

– Да что вы, что вы, не стоит, спасибо, доктор Ибо. Я вам премного благодарен за такие слова, но, думаю, что так поступил бы каждый. Простите, что перебиваю, доктор, но мы будем вам признательны, если вы покажете объект исследований, – я зарделся от всех этих речей, но потом взял себя в руки и сказал, зачем мы пришли.

– Ой, да, простите старого, идемте за мной. – Доктор Ибо немного смутился и двинулся в сторону отсека содержания, шаркая своими тапочками, на которых красовались два… Эм… Не знаю, как это назвать, в общем, два животных, о которых знали только сами японцы. Дальше мы шли молча, по белому, чистому коридору, с кучей кабинетов со стеклами, в некоторых сидели люди, занимаясь бумажной работой, где-то был аж целый консилиум, некоторые кабинеты хранили те самые неопасные объекты. Этот отсек отличался от всех, где я был раньше: здесь не было никакой суеты, особых мер безопасности работы с объектами тоже не было, я как будто пришел в кружок по интересам, здесь даже я чувствовал себя умиротворенно. Кстати, пока мы шли, я заметил только десятерых агентов С. Там, где я был раньше, их было штук двести.

– Ну вот, прошу, проходите, – сказал доктор Ибо.

Мы вошли в кабинет. Он ничем не отличался от остальных: такой же план постройки, те же вещи.

– Доктор, а что здесь не так? – полюбопытствовал я.

– Здесь все в порядке, а то, что не в порядке, находится в компьютере. На нем у нас аудиозапись, которая хранилась на диске, вставленном в дисковод. Так вот, на этой записи играет пианино, и какой-то голос, он не улавливается приборами, по их данным, в момент, когда голос звучит, мы должны слышать белый шум. В общем, вся проблема в голосе – он какой-то непонятный, лингвисты, которые прослушали отрывок, сказали, что голос говорит на неизвестном им языке.

– Ок, док, то есть нам нужно просто послушать запись и решить, что с ней не так? – невозмутимо спросил мой напарник.

– Почти. Нужно узнать, что это за голос и кто его издает. Но прежде чем вы начнете… Прошу отдать все свои вещи в отсек хранения! – Доктор Ибо протянул свои сухенькие ручонки к нам.

– Как это, все? Это я что, буду на стуле голой задницей сидеть? – возмутился я.

– Да нет же, недотепа, сдать нужно все вещи, что у тебя есть в карманах, – неожиданно для меня, да и для себя, наверное, возразил доктор Юлиас. От моих мыслей мне стало неловко за себя, и я тут же покраснел.

– Извините, – пробурчал я, но мне казалось, Ибо не услышал ни мои возмущенные возгласы, ни мое извинение.

– Доктор Юлиас прав. Предупреждаю: эта запись не совсем простая, три человека слушали ее полностью – один из них пытался нас всех убить. Хорошо, что у него была только пластиковая вилка, его быстро скрутили и поместили в лечебницу, где, к сожалению, он покончил с собой. Второй принес себя в жертву, а третий… В психбольнице, он просто не переставал бормотать разные вещи, эта запись дала ему какие-то знания, о которых не знает человек, мы даже кое-что успели записать, но ценной информации было мало, – когда Ибо закончил, он забрал у нас все вещи, чтобы мы никого не поранили.

– Понятно, опять на смерть… Ну ладно, я уже привык, – усмехнулся я.

– Но известно, что если слушать запись не до конца, то возможно избежать воздействия аудио на вас. Все, я вас покидаю, а вы изучайте ее, мы будем наблюдать за вами через вон то смотровое окно, – Ибо указал на стекло, которое было в каждом кабинете, – если что-то пойдет не так, мы вас вытащим, – с этими словами доктор Ибо вышел из кабинета и закрыл дверь на замок.

Мы с Юлиасом многозначительно переглянулись, было заметно, что он тоже немного волновался, мы оба не решались сесть за компьютер и надеть наушники.

– А что значит «если что», доктор Ибо? И зачем закрывать дверь?! – Но тот нас не услышал или не захотел услышать, удаляясь к смотровому стеклу.

– Ты, это, прости, что назвал тебя недотепой… – промямлил Юлиас.

– Да пустяки, сам понимаю, что сглупил, – ответил я и дружески похлопал Ю по плечу.

– Пожалуйста, доктора, кто-нибудь, сядьте за компьютер и приступите к изучению объекта, – раздалось из динамика, висевшего в углу.

Я глубоко вздохнул и сел за компьютер, быстро загрузил его и нашел нужную запись – ее название было напечатано неизвестными знаками, которые не найдешь ни на одной клавиатуре. Я решил поставить небольшой эксперимент и попробовал переименовать файл, однако переименовываться он отказался, и компьютер издал неприятный звук, который наполнил комнату на пять минут. Звук был похож на тот, когда гвоздем проводят по стеклу, и в первую минуту резал слух, было даже больно, но потом мы уже привыкли, Юлиас все фиксировал на камеру и записывал в блокнот. Я открыл проигрыватель и запустил запись. В начале, как и говорил доктор Ибо, звучала приятная фортепианная мелодия, и я даже немного расслабился, обмякнув на стуле, затем из колонок послышался голос. Он ничем не напрягал, за исключением одного – я никак не мог определить, кому он принадлежит: голос был ни детским, ни взрослым, ни мужским, ни женским, непонятный какой-то. Я произносил вслух все, что слышал, чтобы Юлиас смог зафиксировать. Три часа ушло у меня на прослушивание этого файла от начала до его середины, чтобы не рисковать своей головой и не отправиться в психушку, как те несчастные, я снял наушники, а затем прослушал запись еще раз. Однако выудить больше информации, чем в первый раз, у меня не получилось. Единственное, что вышло, – изящно отсидеть зад на деревянном стуле – никаких удобств. После трех часов мы решили закончить изучение и пойти перекусить и отдохнуть: тут мы были сами себе начальниками, нас никто не гнал и не поджимали никакие сроки – красота, одним словом. Мы все зафиксировали в отчете и отдали его доктору Ибо, но за первый день написали мы немного – смогли лишь описать объект и некоторые его незначительные странности. Перекусив, мы направились в нашу комнату, которая, к слову, находилась очень далеко – на другом конце Зоны. И туда мы добирались около получаса.