И я снова проплыла туда-обратно, щупая ногой дно, чтобы встав не светить голую грудь, а эти двое, как назло, смотрели именно в мою сторону — ну интересно же, какой дуре дня не хватило поплавать! Люди, блин, имейте совесть — у меня сейчас хвост вырастет и жабры откроются! А им хоть бы хны, и хорошо, если просто не догадываются об отсутствии купальника, а не на зло мне тут торчат! И где этот черт? Виновник дурацкого ночного купания!

— Даша!

Легок на помине! Только где он? Ведь не кричит…

— Даш!

Я зажмурилась, когда мне на голову что-то свалилось — полотенце, млииин… Он притащил его в воду.

— И как дальше? — спросила я, поднимая вверх мокрые руки.

— Иди прямо на меня, пока не выйдешь по пояс…

Голос командирский — но сейчас лучше подчиняться ему без слов. И вот уже Кузьма замотал меня в полотенце, намочив его по низу, и поднял на руки. Я по инерции ударила пятками по воде и обдала нас брызгами.

— Сейчас брошу! — то ли игриво, то ли предупреждающе выдал Кузьма.

В ответ я ткнулась носом ему в шею и замерла. Он начал активнее загребать воду ногами — входить в море куда легче, чем выходить, а потом еще и по камушкам идти, и по травке, прямо до кабинки, в которой Кузьма поставил меня на ноги.

— Спасибо! — я перехватила полотенце, чтобы оно не упало. — Где так долго был? — спросила и пожалела.

— Гадал, выйдешь, не выйдешь. Или постесняешься…

Он флегматично подпирал спиной железную стойку кабинки.

— Надо было выйти, да? — попыталась произнести я примирительным тоном. — Я уже, честно, была готова к этому…

— Я поспешил и помешал такому подвигу? — и тут же добавил: — Как всегда, впрочем…

— Спасибо! — повторила я.

— Это, типа, выйди? — скривился он.

— Нет, — я тут же размотала мокрое полотенце и перекинула его через стенку кабинки. — Я тебя не стесняюсь. Спасибо за спасение из водного плена…

Я хотела всего-навсего чмокнуть его в щеку, но наткнулась на губы, которых там не должно было быть. Но они были… Пьяные губы… Однако сахар шампанского быстро смешался с морской солью, а наши пальцы друг с другом — не разрывая поцелуя, я пыталась скинуть его руки со своего тела, но они исчезали с одной выпуклости и тут же оказывались на другой, точно взяли на себя обязанности полотенца, которое слишком вымокло, чтобы работать на все сто…

— Кузя…

Вот и все, что я успела сказать, схватив ртом воздух. Сильные руки сжали мне скулы, чтобы я точно перестала дышать и говорить.

— Даш, ты не уснула тут?

Хорош вопрос, нечего сказать! Во-первых, сижу голая, завернувшись в полотенце, с мокрыми волосами, пусть на улице до сих пор и плюс двадцать семь. Во-вторых, его не было всего минуту. Не больше!

— Но глаз не открывай пока, — поспешил добавить Кузьма.

Ну, тогда я точно усну. После банана-сплита, за которым мы зашли, чтобы возвратить тару из-под минеральной воды, мы доплыли аж до буйков. В полной темноте. Нет, вру — вода, конечно, шла бликами от береговых фонарей, но о цивилизации в тот момент думалось меньше всего. По-детски верилось, что это так звезды играют с волнами или, в крайнем случае, на дне дочери царя морского зажигают для гадания свечи… Мне бы кто погадал — случится, не случится у меня с Тихоновом женского счастья? Но пока я тихо радовалась, что он хотя бы не трогает меня в воде — сейчас я бы точно приняла его за осьминога!

Мы взяли, во что переодеться, но я решила для начала просохнуть. И заодно согреться, а Кузьма с моего позволения куда-то исчез. Сейчас я сперва услышала, как он опустился на край полотенца, и только потом почувствовала — когда уже он коснулся своими влажными плавками моего высохшего бедра.

— Держи!

В моей руке появилась ножка бокала. Точно бокала! — это я без разрешения открыла глаза. Шампанское — я унюхала его и только потом увидела бутылку, зажатую между коленями Кузьмы.

— Зачем? — довольно громко изумилась я.

— А просто так, — ответил он каким-то совсем уж мультяшным голосом и уставился на темную блестящую воду. — Даш, почему ты во всем ищешь подтекст?

Он не смотрел на меня, а я краем глаза смотрела на его профиль, и в этот момент он поднял свой бокал, чтобы основанием ножки почесать нос. Чешется? Интересно, хочет выпить или получить в нос?

— Ничего я не ищу, — буркнула я и тоже почувствовала, как чешется нос, но воспользовалась все же уголком полотенца. — Пить будем или ждём, когда шампанское выдохнется?

— Давай!

И ничего не добавил, он просто стукнул мой бокал своим и сделал глоток. Я не поняла своей реакции — ведь боялась, что скажет "за нас", "за ночь" или "за пятерку", а получилось, что тишина испугала меня куда сильнее. О чем он сейчас думает?

— Без тоста? — спросила я осторожно.

— Есть предложения? — отозвался он каким-то очень уж безразличным тоном.

Может, устал? Но ведь сам растянул этот день до невероятных размеров!

— Нет.

— Тогда просто пей, — Так все и смотрит на воду. — У нас ещё полбутылки. Так что если придумаешь, скажешь…

Я уткнулась в бокал и стала ловить носом пузырьки. Шампанское сладкое. Типа, девчачий вариант.

— Зачем ты его купил?

— Захотелось…

Он действительно пил короткими глотками. А вот говорить ему явно не хотелось. Я тоже уставилась на воду — романтика, блин. Море, тёплый вечер, тихая музыка, даже не слышны чужие голоса — почти все составляющие романтического вечера на лицо, но радости в сердце никакой.

— Романтики… — вдруг закончил с опозданием начатую фразу Кузьма, отстранив ото рта пустой бокал.

И я аж вздрогнула от совпадения наших мыслей.

— Мне тоже, — поддакнула я зачем-то и тут же почувствовала на талии его горячую руку.

— Но ведь ты делаешь все, чтобы убить ее зачатки, — выдал он глухо, не притягивая меня к себе.

Может, решил руку погреть под полотенцем? Замёрзла небось на бутылке шампанского.

— Я не нарочно, — прошептала я ответ в темноту, буравя взглядом спокойную воду.

Всем хорошо, одной мне — плохо.

— Налить ещё?

Он наполнил свой бокал и коснулся горлышком бутылки моего, из которого я не выпила даже половину.

— Тост созрел? — осведомился Кузьма без какой-либо заинтересованности в голосе.

— За романтику! — выдала я, чтобы молчанием не усугубить ситуацию.

— За романтику… — повторил он грустно и снова уткнулся в бокал. — Знаешь, Даш, ничерта у нас не выйдет.

Он снова смотрел в воду, теперь уже водрузив подбородок на бокал.

— Ты не знаешь своего тела. Не знаешь, что тебе от меня нужно. А у меня нет времени искать твою точку "джи". Не хочу убивать на это отпуск. И трахать тебя просто так не хочу. Игра в одни ворота противна. Ты не думай, что мужики бесчувственные, и им только слить главное…

Я бросила на него беглый взгляд — позы не поменял. Сейчас бокал треснет!

— То есть спим через стенку, да? — решила я то ли уточнить, то ли просто логически заполнить образовавшуюся паузу.

— Даш, я изначально говорил, что секс все нам испортит. Конечно, я и предположить не мог, насколько… Я понимаю, что просто забыть не получится, но мы можем хотя бы не усугублять ситуацию.

Я залпом допила шампанское и еле справилась с взорвавшимся внутри меня вулканом.

— Я согласна. Давай больше не будем…

Я ведь сама об этом подумала, вылезая из кровати, так отчего сейчас на глазах наворачиваются слезы, если мы с Тихоновым просто сошлись во мнениях? Ведь никто никого не обидел. Но откуда-то взялись эти дурацкие слезы! От шампанского, от этого дурацкого шампанского…

— Даш, ну ты что…

Он смотрел на море. Как же увидел, что я плачу? Вторая рука скользнула под полотенце, и он крепко-крепко прижал меня к себе и ткнулся губами в темечко… Да, да, подолби меня ещё…

— Даша, ну не надо… Я не хотел тебя обидеть…

Он гладил меня все сильнее и сильнее, и я отстранилась, испугавшись, что ещё минута и останусь без кожи! Его глаза сейчас цвета ночного моря. И лицо тоже — серое.