- А приехать в дом, где для ребенка нет никаких условий, это не глупость, по-твоему? - В отличие от подчиненных, она спорить с Михаилом не боялась.

- Там давно уже все готово, Арин. А если чего-то и не хватает, по мелочи, так сегодня же и докупим. Приедем, оценишь ситуацию, и сразу мне список составишь.

- Как это? Что значит «все готово», Миш? Ты понимаешь, что нужна кроватка, столик, посуда… Да одних пеленок за день гора уходит… - Она пребывала в глубокой растерянности. Миша, явно, не собирался менять свои планы. Значит, ей точно придется какое-то время провести в его доме. И Арина представить себе не могла, как с этим будет справляться…

- Так. Арин, я всегда рассчитывал, что вы ко мне переедете, рано или поздно. Поэтому минимальный набор мебели, белья, посуды и других причиндал купил уже давно. Все стоит, собранное и готовое к вашему появлению. Единственное, чего боялся, это того, что Димка уже перерастет  кроватку, пока ты согласишься.

- Так значит, это ты просто перехитрить меня решил, да?! - очень жаль, что из машины на ходу не выпрыгнешь. Может, и прыгнула бы от злости, так ведь у него останется Дима…

- Нет. Просто так совпало. Что вам лучше сейчас быть здесь, а не мотаться каждый день к черту на кулички, а у меня уже все сделано, чтобы тебе было комфортно.

Миша, действительно, продумал и предусмотрел практически все. Что и не очень-то удивляло: он активно приходил на помощь, когда нужно было купить для сына какие-то крупные вещи, вроде стульчика для кормления, помогал выбирать и привозить, а что-то и самостоятельно покупал, не дожидаясь, пока Арина попросит об этом.

Дима был еще в том волшебном возрасте, когда малыша волнует лишь наличие мамы поблизости, а прочие мелочи, вроде обстановки в квартире или цвета постельного белья, вовсе не интересует.

Ребенок крепко спал, когда Арина встретила мужа поздно вечером на когда-то родной и уютной кухне.

- Ух, ты! Ариш, ты еще и приготовила что-то вкусное? Пахнет умопомрачительно! А я, представляешь, заехал в супермаркет, набрал нам горячего и салатов… Думал, ты с Димкой возишься, голодная сидишь, а у меня даже яйца кончились, простой омлет не сварганишь…

- Ну, да. Для него едой затарился, про запас, а о том, что взрослым тоже чем-то питаться надо, как-то не вспомнил… Мне продукты  Таня привезла, вечером заскакивала. А малыш, как ни странно, сегодня целый день спокоен: поест, немного погуляет, и дрыхнет часами. Если бы каждый день так…

- Ну, может, ему здесь больше нравится? Может, и будет лучше есть и спать? - Миша, вроде бы, шутил, но в глазах светилась затаенная надежда.

- Ты это Марфе Сергеевне еще ляпни. Чтобы она тебя одним взглядом убила.

- Я уж с ней договорюсь, как-нибудь…

- Вот. Так я и знала!

- Что именно?

- И не делай вид, что не понимаешь!

- Я и не делаю. Арин, ты помнишь, мы договаривались, что претензии озвучивать будем, а не ждать, что кто-то мысли прочесть сможет?

- Не было у нас такого разговора…

- Нет? Ну, значит, я собирался его провести…

- Миш, прекрати заговаривать мне зубы. Марфа Сергеевна знала о твоих планах?

- Конечно. Я никогда не скрывал, что хочу жить с тобой и сыном вместе.

- Прекрати притворяться шутом. Я серьезно спрашиваю: ты ее предупредил, что хочешь сегодня оставить нас здесь?

Миша прекратил суетиться, выкладывая и убирая принесенные продукты. Сел за стол.

- Да. Правда, не сегодня. А намного раньше. Совета спрашивал, когда что-то надо было выбрать для вас с Димкой.

- И что, она так просто это приняла и согласилась?

- Ага. Как же… Сказала, что если ты, не дай бог, снова решишь уйти от меня, то для тебя ее дом открыт всегда. А вот меня во второй раз на порог не пустит.

- И ты не испугался?

- Нет.

- Так уверен в себе?

- Да. Ты знаешь, Арин. Я сделаю все, чтобы не повторять старых ошибок. От новых никто не застрахован, но все же, и их постараюсь исключить.

- А во мне? Во мне ты уверен?

Арине было страшно услышать ответ Михаила на этот вопрос. Каким бы он ни был. Но и не спросить не могла.

И теперь, затаив дыхание, ждала, что он скажет. А муж медлил. Сверлил ее взглядом, ноздри раздувал, играл  желваками. Обдумывал ответ.

- Не молчи, Миш. Мы же с тобой в прошлый раз так и не договорили. Замяли тему, и продолжали общаться, как будто ничего не было. А это было, Миш, ты понимаешь? И ты помнишь об этом, и я не забываю. И это всегда будет нашей проблемой.

- Для меня не будет. - Уронил фразу, будто припечатал чугуном к столу. - Если бы я в себе сомневался, то дал бы сразу тебе развод.

- Очень странно, Миш. - Арина поддерживала руками ставшую очень тяжелой голову. - Очень странно.

- Почему же? Почему я не могу пережить твою измену, сделать выводы и жить с этим дальше? - видно было, как тяжело даются мужу слова, с каким трудом он их из себя выталкивает.

- Да потому, что ты перестал мне верить после какой-то нелепой сплетни. Перестал быть со мной настоящим. А теперь уже точно знаешь, что я уходила к другому мужчине, жила с ним… И сможешь отпустить это просто так? Словно не было ничего?

- Смогу. Уже смог. Не скажу, что легко было… - тяжкий вздох, растер лицо руками, будто бы постарел на несколько десятков лет. - Но мне без тебя, Арин, настолько хреново было, что я готов все на свете простить и забыть. Только бы ты рядом была. Ты и Димка.

- А я не смогу. - Наконец-то, получилось это выдавить из себя. Отчего-то, слишком больной оказалась тема. - Буду всегда жить с мыслью о том, что тебя недостойна. Что предала. Что при живом муже с каким-то другим мужиком жила…

- Ариш… Я же сказал, что все это пережил и отпустил. Вот сегодня ехал домой, зная, что вы с сыном здесь, что ждете меня - и хотелось бежать впереди автомобиля, честно. И, ты не поверишь, руки тряслись, когда дверь открывал… Так нервничал…

- Миш, прекрати, пожалуйста. Я сейчас начну себя окончательной сволочью ощущать… - у Рины слезы на глаза наворачивались. Она так привыкла ждать от Миши каких-то претензий, подозревать, что все его благодушие напускное, все время бояться, что вот-вот, наконец, вылезут все его обиды. А вместо этого слышала такое вот… признание, что снова сделала его счастливым.

Михаил, будто ждал момента, подскочил с места, сжал Арину в руках. Успокаивал, поглаживая по голове, по щекам, глазам.

- Ну, черт, Ариш! Ну, что это такое? Глаза на мокром месте! Отчего плачешь-то?! Я же говорю, что счастлив только от того, что ты согласилась вернуться сюда. - Он был явно озадачен и расстроен, видимо, ожидал совсем другую реакцию.

- Стыдно мне, Миш. Перед тобой, перед родителями нашими… Я от тебя уходила, обвиняя во всех смертных грехах. А получилось, что сама и виновата больше всего.

- Так я же тебе сам сказал уйти тогда, чего уж? Оба накосячили…

- Ты действительно не понимаешь? Или просто пытаешься так меня утешить и успокоить?

- Понимаю, конечно. Не представляю, как бы сам себя ощущал, окажись в такой ситуации. - Он уже усадил жену себе на колени и мягко покачивал, пытаясь, наверное, хоть так ее поддержать.

- Ты бы в ней не оказался никогда. Потому и не можешь представить. А я тебя недостойна, получается. - Все свои страхи, сомнения и претензии к себе самой, раньше глубоко запрятанные, наконец, вырвались на свободу. Бурлящим потоком хлынули, вместе со слезами. - Вся такая правильная была, принципиальная, уверенная в своей идеальности… И вот…

- Вот приехали, блин, тоже. - Миша, похоже, растерялся. И от услышанного, и от этой излишней эмоциональности. -  И что теперь, будешь всю жизнь себя наказывать и корить?

- А как иначе-то? Разве можно такое забыть?

- А зачем об этом думать постоянно и помнить? Кому от этого легче станет?

- По-другому не могу, Миш. Вот, правда… Мне никогда в жизни так больно и стыдно еще не бывало. И как исправить это - не знаю.