Говорил теперь Озз:

— …запереться в артефактории с остальными? А если вам там понадобится помощь целителей? И я даже не подумаю отступить — особенно в случае, если меня ранят…

Это прозвучало так неприлично мечтательно, что все скривились.

— Какая уж тут помощь, — буркнул Убнак, — отряду, который будет охранять второй ход, только могила уже понадобится.

— А куда Зерка и Караула? — включился кто-то из старших артефакторов, но его вряд ли услышали: совещание шло полным ходом.

— Патрули из практикантов и практеров в основные коридоры… если вдруг прорвутся… Экспериментаторы всё равно всё щитами не прикроют…

— Пугалки возьмут точно не всю нежить, а если там будет Холдон — бесполезно…

— Вопрос о том, что делать с Арктуросом…

Комната гудела голодным ульем, так что от Бестии всё-таки ускользнул тот момент, когда за Максом закрылась дверь. Опомнившаяся Фелла пару секунд глядела на дверь, перевела взгляд на полную невинности Дару, которая как раз на пальцах объясняла карту Кристо. Затем Фелла ни с того ни с сего саданула кулаком по столу, отколов кусок столешницы, и произнесла страшное ругательство на древнецелестийском, которого не понял ровно никто, но испугался до икоты даже Убнак. Артефакторы на миг примолкли — и продолжили перекрикивать друг друга с прежней страстью. Только Дара таинственно ухмылялась под нос, перехватывая гневные взгляды Бестии в сторону двери.

Скриптор ждал Ковальски в коридоре. Вид у парня был порядком нервный. Стопка книг подрагивала в руках. Буквы в воздухе подпрыгивали и окрашивались разными цветами: «Дара передала, вы что-то хотите…»

— Там видно будет, — отозвался Макс, запихивая Скриптора в соседнюю дверь. Очень удачно, незанятый класс. Ладно, приступим.

— Бестия выставила тебя из комнаты слишком поспешно. Тебе не показалось?

«Показалось. Особенно когда я открывал лбом дверь».

Лоб Скриптора горел, и на нем уже начала появляться шишка, которой сам Фингал позавидовал бы черной завистью.

— Дай-ка глянуть на твои книги.

Скриптор послушно разложил литературу по ближайшей парте.

«Думаете, из-за них?»

— Думаю, у Бестии есть проблемы побольше, чем выставлять за дверь учеников. Либо ты знаешь что-то, что остальные знать не должны, либо это что-то было у тебя в руках.

Скриптор тщательно изобразил недоумение. На парте были четыре учебника: восьмая Хроника Альтау, пособие «Оборонительный бой против нежити и магов», пухлый том «Жизнеописание Сына Дракона, Холдона суть зловещей розни зачинателя» и брошюрка «Чары маскировки в магии и артемагии». Разнообразная коллекция, которая в первые секунды сбила с толку даже Ковальски.

«Тут что-то не должны видеть остальные?» — робко переспросил Скриптор.

— Думаю, всего один из остальных, — уточнил Макс. — Бестия что-то уж слишком дергалась насчет меня. Может, конечно, она Дары опасалась, — девочка уже доросла до аналитических выводов…

Макс договаривал это, потирая подбородок и глядя на книги.

Что из четырех?

Пособие по оборонительному бою Бестию взбесило бы вряд ли. Учитывая ситуацию — оно полезно… да и книжка стандартная. Ковальски отложил книгу. Помедлил и отодвинул брошюрку о чарах маскировки. Слишком тонкая и невзрачная с виду, чтобы её вот так за миг с расстояния опознать.

Осталось два тома, в каждом было что-то про Холдона, обе книги слишком здоровенные, читать их нет времени. Ну ладно, будем уповать на экспертов.

— Ты читал это?

То же самое, что спросить у Дары, говорила ли она уже с вон тем зеркалом, которое последние четыреста лет висит у трапезной. Скриптор был маниакально жаден до книг, он даже в свою комнату никого не приглашал. Всё равно там было из-за томов не повернуться. Сейчас его кивок был полон удивления.

— И как обрисуешь прочитанное?

«Восьмая Хроника не очень подробно описывает сам бой, но зато задерживает внимание на подготовке. Она самая подробная. Рассказывается, как каждый король готовился к бою, какой был обоз у каждого, какие доспехи. И про последователей Холдона там говорится, про его учеников, только меньше, чем про королей, и домыслов там много…»

— А вторая?

Скриптор сморщил нос: «Описание Холдона Страшнейшего. Как он рос в глуши, среди нежити и смертоносцев, как последователей начал завоевывать, артемагии вот учил… И насчет учения этого его, про бессмертие и вещи. И как он хотел достичь совершенства в оружии, и как создал Арктурос. Там еще описания его творений есть, только не все. И рассуждений философских много о природе зла, а про Альтау там почти ничего и нет».

Чёрт же. Часики тикают, ситуация не проясняется. Две книги — в алой обложке и в коричневой — злорадно подмигивают золочеными буквами заглавий. Нужно во что бы то ни стало сузить круг поисков, пока его не хватились в зале.

— Говоришь, философии много… а что там сказано про Витязя?

«Совсем ничего нет, только что он сразился с Холдоном и отрубил ему голову».

Макс опустил книжку в коричневой обложке. Он сильно сомневался в способностях Бестии прочесть от корки до корки нечто, где нудно рассказывается о Холдоне и вовсе не упоминается о ее возлюбленном Витязе. Зыбко и притянуто за уши, и «Жизнеописание» всё равно вероятнее — там может быть что-то о Холдоне, чего, по мнению Феллы, не нужно знать одному иномирцу и безднику… Стоп.

— Скриптор, я не ошибся, ты же маньяк чтения?

Теорик ничуть не обиделся и истово закивал.

— Разве раньше ты не читал Хроники?

Глаза Скриптора стали большими и чрезвычайно обиженными. Макс его задел за живое.

— Тогда на что тебе эта восьмая?

«Как дополнение».

— К чему?

Скриптор показал на коричневый том «Жизнеописания» в руке Макса. Ковальски потер лоб ладонью — ощущение было, что мозг сейчас вскипит.

— Почему? Почему именно эта Хроника?

«Ну, я уже объяснял. Там много про то, как Холдон готовился к битве и про его приспешников. Со всякими легендами и домыслами — интересно, да?»

Макс, ненавидевший неподтвержденную информацию типа легенд и домыслов, неопределенно скривил губы.

— Кому как. Но что в ней есть именно такого, чего нет ни в других Хрониках, ни в этом жизнеописании, ни в других книгах про Холдона?

Хорошенький вопрос, нечего сказать. Он сам удивился, когда Скриптор дал ответ: «Ну, я мог бы взять и другую книгу, они все похожи, но в Хронике просто есть один эпизод, который больше нигде не встречается. Во всяком случае, я его не видал в сорока трех книгах о Холдоне, и в Хрониках, хотя, конечно, может быть где-нибудь среди книг о щитовых артефактах…»

— Сорока трех… — Макс тряхнул головой и переключился на суть проблемы: — Что за эпизод? Легенда? Домысел?

«Факт, только туманный немного, — Скриптор выхватил у Макса Хронику и зашелестел страницами, но уже излагал по пути. — И это не о самом Холдоне, это об одном из его учеников и военачальников. Мертенод, это на древнецелестийском значит «охотник за властью». Он перенимал науку Холдона, создавал очень мощные артефакты… И больше всего ему хотелось доказать свою преданность: создать артефакт, который будет не уступать Арктуросу. Щит к оружию, так тут написано, да… И перед самым Альтау у него получилось. Он назвал этот артефакт «Полуночный терн» и принёс своему учителю… Они испытали артефакт. И Холдон проникся такой страстью к «Полуночному терну», что убил своего ученика. Своего лучшего военачальника! Только вот куда он дел этот артефакт — неясно… В Хронике предполагают, что приспособил на свой щит, а Витязь его потом разрубил, но это только там…»

Скриптор долистал до нужного места и понял, что рассказ закончился. Тогда он просто ткнул пальцем в страницу, как бы говоря: «И тут такое тоже есть!» Потом поднял глаза на Макса Ковальски и обнаружил, что пальцы того излишне крепко стискивают парту.

— Сколько, говоришь, ты книг перечитал про Холдона? — прошептал Макс.

«Ну, сорок три — это только про него, а есть еще про Альтау…»

— И он направо-налево мочил своих сторонников?