Дверь распахнулась, и оттуда хлынул теплый воздух.

— Кто там? — спросил Барри.

Наши глаза встретились, и его рот остался открытым, губы беззвучно шевелились.

Он выглядел старше, с ужасом поняла я. У него стало больше седых волос на висках, и он носил другую пару очков. Может быть, это бифокальные очки?

— К-Карен? — запнулся он.

С внезапной паникой я поняла, что совершенно не знаю, как объяснить, что нам нужно.

— Привет, Барри. Я, хм…

— Входи, — сказал он. Его рука слегка дрожала, когда он отошел от двери. — Входи, пожалуйста, на улице очень холодно.

— Спасибо.

Я переступила через порог. Вали последовал за мной и встал рядом в прихожей дома, где я провела три года своей жизни. Барри захлопнул за нами дверь.

Я слегка кашлянула, чтобы прочистить горло.

— Барри, это Вали Локисен.

Барри и Вали пожали друг другу руки. Затем они оба повернулись ко мне.

— Нам… э-э… нужна твоя помощь, — сказала я, глубоко вздохнула и медленно поняла, что точно знаю, что сказать. — Это такая штука, как «Кареглазая девушка».

Когда мы с Барри только начали встречаться, мы везде слышали песню «Кареглазая девушка». Сначала это была почти шутка. Мы подъезжали к заправочной станции, чтобы заправить его «Линкольн», и по громкоговорителям звучала песня «Кареглазая девушка». Жарким летним днем мы выходили на пляж Норт-авеню и слушали «Кареглазую девушку» в киоске с хот-догами. Барри включил радио, когда готовил мне завтрак после первой ночи, проведенной в его доме, и, конечно же, Ван Моррисон выходил в эфир, распевая о том, как мы занимались любовью в зеленой траве.

В какой-то момент это перешло от смешного к смущающему, а затем снова стало шуткой. В конце концов «Кареглазая девушка» превратилась в условное обозначение всего, что мы не могли точно объяснить, или когда все становилось немного сумасшедшим.

Глаза Барри за непривычными очками расширились.

— Конечно, Карен. Конечно, я помогу тебе. А что нужно?

Я неловко поерзала на персидском ковре, который когда-то принадлежал его прабабушке.

— Я обещаю, что не сошла с ума, — сказала я, — но мне нужно кое-что знать о драконах.

Барри моргнул и поправил очки.

— О драконах? — спросил он, будто, возможно, не расслышал меня правильно.

Я почувствовала, как вспыхнули щеки.

— Да. Мне нужно знать, что им нужно. Я имею в виду, как правило. И как их остановить.

В вестибюле дома 237 по Монтичелло-Плейс стало очень тихо. Огромные дедушкины часы Барри глухо тикали в гостиной.

— Разумеется, чисто гипотетически, — добавил Вали. Его уверенный голос заполнил узкое пространство.

Барри покачал головой.

— Да, конечно, — сказал он. — Позволь мне только взять кое-что из кабинета. Встретимся в столовой.

Он снова поправил очки и попятился из коридора.

— Значит, — прошептал Вали, — это Барри гребаный Ричардсон.

Я поднесла руку ко рту, чтобы скрыть улыбку.

— Это он и есть.

Вали кивнул.

— Он хороший человек.

— Так оно и есть.

Я вспомнила, что показал мне дракон, вспомнила, как ноутбук Барри упал на пол, когда он бежал на задний двор, чтобы спасти мою жизнь.

— Он просто не подходит мне, — прошептала я.

— Совершенно точно, — с улыбкой ответил Вали.

Барри Ричардсон был в своей стихии. Он разложил книги и схемы на обеденном столе, даже вытащил из кабинета свою белую доску. Вали, Барри и я разговаривали уже несколько часов, и мне было неловко обнаружить, как мало я знаю о работе его жизни, даже после того, как мы были женаты почти три года.

— Значит, речь идет не только о герое с большим мечом? — спросила я, краем глаза заметив улыбку Вали.

— О боже, нет, — сказал Барри, проводя рукой по спутанным седеющим волосам. — На самом деле большинство этих «драконов» не были, собственно говоря, змеями. Вместо этого они были такими существами, как, ну, заколдованные гномы или что-то в этом роде. Настоящие змеи, старые враги, и чтобы усмирить их, требовалось нечто большее, чем какой-то рыцарь в сверкающих доспехах.

Вали перегнулся через стол, похоронив лицо в руках.

— Так чего же они хотели?

Барри поднял бровь.

— Эта история о девственнице, верно? Морской дракон Цет требует деву Андромеду. Дракон Святого Георгия хочет местную принцессу. Но… — Барри остановился, чтобы нацарапать на белой доске символ круга и креста, обозначающий женщину, — в древних историях девственницы не упоминаются. Только женщины. И не только простолюдинки, но и женщины знатные. Из некоторых линий, знаете ли, древних родословных.

В комнате вдруг стало гораздо холоднее. Слова Нидхёгга эхом отдавались в моей голове. «И ты пришла остановить меня, Карен, дочь Элизабет, внучка Клэр, из рода Орлеанских?» Дрожа, я пыталась заставить себя прислушаться к разговору.

— А что происходит с женщинами? — спросил Вали.

Барри пожал плечами.

— Ну, по-видимому, их съедают. Метафорически или буквально, я полагаю. Они жертва, которая спасает или поддерживает мир, если хотите. Но интересно отметить, что они не просто девы — это современный поворот сюжетов. В старых версиях это взрослые женщины, иногда даже королевы…

Голос Барри растворился в приятном фоновом гуле, пока я смотрела в окно. Солнце зашло уже несколько часов назад, и маленький задний дворик Барри был освещен золотистым светом уличных фонарей, которые золотили кончики ветвей крабовой яблони. Жертва, думала я. Жертва, которая спасает мир.

Жертвоприношение, которое удерживает Йеллоустон от извержения.

У меня закружилась голова. В комнате было чертовски жарко, а потом чертовски холодно. Мне казалось, что я вот-вот потеряю сознание.

— Извините, я на минутку, — сказала я, отодвигая стул от стола.

Прежде чем я успела встать, в столовой раздался знакомый скрип.

— Это… — я сделала паузу. — Это дверь гаража?

Щеки Барри вспыхнули, прежде чем он прочистил горло и взял себя в руки.

— Это Даниэль, — сказал он. — Простите.

Барри вышел из комнаты, а я повернулась к Вали.

— Вали, — прошептала я. Мой голос дрожал. — Вот оно. Нидхёгг хочет женщину. Вот что удержит Йеллоустон от извержения.

Вали нахмурился.

— Но как, черт возьми, мы найдем подходящую женщину?

Я открыла рот, чтобы сказать ему то, что знала, уверенность, которая пробежала по моему телу, как электрический ток, когда Барри откашлялся от двери.

— Карен, — сказал Барри, — это Даниэль. Моя невеста.

Даниэль была стройной блондинкой с коротко остриженными волосами и атлетическим телосложением. Она была одета в сшитый на заказ жакет в горошек, который выглядел дорогим, и ее розовые губы изогнулись в нервной улыбке. Она была не так хороша собой, как я ожидала, и излучала нервную энергию, что говорило о ее хорошем воспитании. Я должна была признать, что она выглядела очень хорошей партией для Барри.

— Очень рада с вами познакомиться, — сказала я, протягивая руку. — Мы как раз собирались уходить.

— О, вы можете остаться! — Ее слова вырывались почти неистовым потоком, когда она нежно пожала мне руку. — Я принесла ужин. Если бы я знала, что у нас гости… — она подняла голову и бросила на Барри слегка обвиняющий взгляд. — Тем не менее. Ничего особенного, просто жареный цыпленок. Но прошу присоединиться.

Вали поднялся на ноги с очаровательной улыбкой на красивом лице. Я попыталась поймать его взгляд и покачать головой. Он не обратил на меня внимания.

— Мы бы с удовольствием присоединились к вам, — сказал он.

— Вы уверены, что я не могу вас куда-нибудь подвезти? — спросил Барри, когда мы стояли вместе в прихожей. Ветер стучал в штормовую дверь, заглушая уютный плеск и жужжание посудомоечной машины. Ужин прошел на удивление хорошо, поскольку я делила его с моим бывшим мужем, его невестой и моим нынешним любовником. Это почти так же сбивало с толку, как разговоры о том, как остановить дракона.