— Я не знаю, что только что произошло, — сказала я. — Я… честно говоря, я даже не знаю, что сказать. Но я могу сказать, что мы будем делать.

Они оба повернулись ко мне с совершенно одинаковым выражением на совершенно разных лицах.

— Мы собираемся оставить это здесь, — сказала я. — Мы просто оставим все это сумасшедшее дерьмо прямо здесь. Мы можем вернуться к этому… возможно, когда-нибудь мы даже поймем это… но прямо сейчас мы просто встанем и уйдем.

Я встала.

— У нас есть еще четыре дня в поле, — продолжила я, — и нам предстоит еще много работы. Мы не позволим сегодняшнему дню испортить остаток недели.

Зак кивнул и поднялся. Колину потребовалось больше времени, и когда он встал, его лицо было пепельно-серым. Он с трудом оторвал взгляд от того места, где впервые увидел Вали. Там, где он ожидал увидеть волка.

— Мы ученые, — мягко сказала я. — Это не значит, что у нас есть все ответы. Но это значит, что ответы есть, и когда-нибудь мы их даже найдем. Верно, Колин?

Колин покачал головой, медленно переводя взгляд на мое лицо.

— Да, — сказал он. — Найдем ответы. Точно.

Когда мы возвращались в лагерь под проливным дождем, все было очень тихо.

Гроза длилась недолго, возможно, всего полчаса, но дождь во время походов — это эпическая заноза в заднице. Все насквозь промокло: кухонные принадлежности, моя одежда, рюкзак. И, благодаря моему предложению принести спальный мешок для Вали, мой спальный мешок теперь тоже насквозь промок.

— Тебе пришлось принести мой спальный мешок, — пробормотала я.

— Он был ближе всего, — сказал Зак, пожимая плечами.

Мы провели вторую половину дня, устанавливая следящее снаряжение, наблюдая за стаей Леопольда и натягивая бельевую веревку между соснами, чтобы просушить мокрое снаряжение. Я даже расстелила спальный мешок на большом гранитном валуне, обращенном к югу, хотя и не очень надеялась, что последние несколько часов августовского солнца смогут его высушить.

Было уже почти время ужина, когда я встала из-за спутниковой тарелки, потянулась и сунула сотовый телефон в карман. Колин и Зак снова обсуждали достоинства различных марок альпинистских веревок, что я восприняла как хороший знак. Я бесцельно бродила по лесу минут десять, пока не поняла, что вернулась к маленькому ручью, где вчера принимала ванну. Там я видела огромного черного волка.

Я покачала головой и вытащила телефон из кармана, набирая номер Сьюзен, моей лучшей подруги во всем штате Монтана.

— Привет, Карен? — ответила она. — Я думала, ты в парке?

— Да, я сейчас в парке. Слушай, мне нужно попросить тебя об услуге.

Я купила дом, как только переехала в Бозмен.

Вообще-то я купила дом еще до того, как переехала в Бозмен. Как только я подписала трудовой договор на должность ассистента профессора биологии дикой природы в Университете штата Монтана, я сразу же связалась по телефону с агентом по недвижимости. Где-то в мае я слетала в город на выходные, осмотрела с полдюжины маленьких домиков в вычурной и доступной южной части города, а затем обратилась в банк, чтобы купить один из них.

Моими соседями стали Сьюзен и Боб. Сьюзен была высокой и сильной, с длинными вьющимися каштановыми волосами, из тех женщин, которые носят удобную обувь и сами рубят дрова. Зимой она работала ассистентом преподавателя испанского языка в Университете, а летом — лесничим в Йеллоустоне, и мне она сразу понравилась. Ее парень Боб, однако, был коротышкой и был каким-то дерганным. Он был, насколько я могла судить, торговцем марихуаной и, возможно, еще каким-то рыболовецким гидом. Мне не нравился Боб, но я любила Сьюзен, и я отчаянно хотела снова иметь нормальных друзей, так что в первый год мы разделили несколько пикников и обедов.

А потом, в июле, Сьюзен неожиданно получила несколько дней отпуска со своего поста у «Олд Фейтфул»[Old Faithfhul — «Верный старик» — Название гейзера на территории Йеллоустонского национального парка в штате Вайоминг. Фонтан воды достигает высоты 45 м и извергается неизменно почти точно по часам (обычно с интервалами в 66 мин., время от времени — от 33 до 148 мин.)]. Когда она решила вернуться в Бозмен и сделать Бобу сюрприз, Боб был совершенно удивлен, увидев ее… как и обнаженная женщина в их постели. В ту ночь Сьюзен переехала ко мне. Мы прожили вместе почти три месяца, пока она не нашла маленькую квартирку над художественной галереей на главной улице.

«Если тебе что-нибудь понадобится, — сказала она мне, когда я помогала ей переехать на новое место, — просто позвони. Я у тебя в неоплатном долгу».

Мой сотовый телефон затих, так что мне пришлось убрать его от уха, чтобы убедиться, что не пропал сигнал.

— Сьюзен? Ты все еще там?

— Да, извини. Все еще здесь. Что случилось? Ты в порядке?

Не совсем, подумала я. Я только что стреляла в кого-то из пистолета с транквилизатором. Или я просто теряю свой гребаный рассудок. Оба варианта были довольно дерьмовыми.

— Слушай, а у тебя есть доступ к записям путешественников?

— Ты имеешь в виду тех, кто в начале тропы? — спросила она.

— Да, к тем, где должны зарегистрироваться с именем, датой и номером группы. Ты хранишь их в электронном виде или как?

Сьюзен рассмеялась в трубку

— Карен, это лесная служба. Конечно, мы не храним их в электронном виде.

Я скорчила гримасу, хотя и знала, что она меня не видит.

— Тогда это будет настоящая заноза в заднице. Есть ли какой-нибудь способ найти в записях туристов некоего Вали Локисена? Вероятно, в долине Ламар, но думаю, что он мог прийти откуда угодно.

На линии повисла пауза.

— Да, я могу это сделать, — наконец сказала Сьюзен. — Но должна тебе сказать. Эти записи туристов фигня какая-то. Я имею в виду, что большинство людей даже не заполняют их. Особенно если они не хотят, чтобы их нашли.

— Я все заполнила, — запротестовала я.

— А твои ученики?

Я подумала о Колине и Заке, которые приехали на стоянку с опозданием на четыре часа и загрузили свои рюкзаки двенадцатью банками «Миллер Хай Лайф».

— Наверное, нет, — вздохнула я.

Последовала еще одна пауза, прежде чем снова раздался голос Сьюзен, на этот раз более низкий.

— Если хочешь, я могу обратиться в полицию. Осторожно.

— Спасибо.

— Повтори еще раз, как его звали?

— Вали Локисен.

— Внешность?

— Высокий, — сказала я. — Сильный, атлетичный. Длинные темные волосы.

— Одежда? Рюкзак?

Я почувствовала, что мои щеки краснеют.

— Э-э, нет ни того, ни другого, — пробормотала я.

Сьюзен рассмеялась.

— Поверь мне, ты бы удивилась, узнав, как много людей раздевается на задворках города.

— Да, — пробормотала я, вспоминая свое купание в ручье.

— Когда ты вернешься в город, то расскажешь мне, в чем дело, хорошо?

— Конечно. — Как только придумаю способ объяснить это так, чтобы не выглядеть сумасшедшей. — Спасибо снова.

— Я напишу тебе, если что-нибудь найду. Береги себя.

Я снова была на нашем лугу, на этой прекрасной поляне, окруженной осинами. Высокие травы склонялись и танцевали на легком ветерке, их головы отяжелели от семян. Трава расступалась передо мной, когда я шла, пахнущая осиновыми листьями и мягким, нежным ароматом пенстемона, люпина и коломбины.

— Сплю, — прошептала я. — Мне опять снится сон.

Дрожь пробежала по моей спине, и я обернулась. Вали наблюдал за мной из-за деревьев. Он был высоким, худым и голым, его мускулистое тело бесшумно двигалось в пятнистом свете. Его длинные, растрепанные волосы падали на спину буйными кудрями.

— Привет, — сказала я, чувствуя себя немного нелепо.

Его золотистые глаза следили за моим движением.

— Карен.

— Вали.

Он наклонил голову, внимательно наблюдая за мной.

— Ты… — Он издал звук, похожий на то, будто камни скрежещут у него в горле.